Вождь и призрак

Борман посмотрел на настенные часы. 13.39…

— Будем надеяться, что поезд опоздает, — вздохнул он. — Сейчас поезда почти никогда не ходят точно по расписанию.

Ягер прикрыл ладонью телефонную трубку и прошептал:

— Начальник Мюнхенского отряда СС на линии. Его зовут Майр…

— Говорит Борман. Вы Майр? Из Бергхофа сбежали двое: англичанин и немка, молодая женщина… да, вам сообщат их приметы. Мы подозреваем, что они сели в экспресс, который в половине первого выехал из Зальцбурга и буквально сейчас прибывает в Мюнхен. На мужчине может быть эсэсовская форма… Оцепите вокзал…

— Поезд опаздывает, — сказала Криста. — Все из-за этой дурацкой остановки в Розенгейме…

Линдсей взял у нее зеркальце и внимательно оглядел себя. Он был в форме офицера СС; она торчала из мешка с грязным бельем, и Криста ее заметила. На левом рукаве темнело пятно, а все остальное было в полном порядке. Линдсей боялся, что форма не подойдет ему по размеру, но она пришлась почти впору. Только воротничок оказался туговат. Линдсей нахлобучил фуражку так, что она закрывала верхнюю часть лица, и осмотрел почтовый вагон, в котором они ехали всю дорогу от Зальцбурга. Потом перевел взгляд на часы. Без двадцати два. Уже на десять минут позже…

Поезд — он сейчас еле полз — загрохотал на стрелках. Линдсей посмотрел на Кристу, которая стояла в дверях с саквояжем. Они договорились, что выйдут из вагона, как только поезд остановится. В пути Линдсей долго пытался отогнуть ножом засов, закрывавший вагонную дверь. Он уже совсем было отчаялся, как вдруг засов приподнялся и с лязганьем вылетел.

— Мы подъезжаем, — спокойно сказала Криста. — Мне знакомо это место, тут несколько железнодорожных стрелок…

— Отойди в дальний конец вагона, — приказал Линдсей.

— Но ведь я прекрасно знаю Мюнхенский вокзал! — запротестовала Криста. — Он огромный.

— Делай, как тебе велят, черт побери!

Криста сердито посмотрела на него, но послушалась. Линдсей встал возле отодвигающейся двери, держа в правой руке нож, а в левой саквояж. В Зальцбурге они без особого труда проникли в почтовый вагон. Однако в Мюнхене могло оказаться гораздо опасней.

Майор Гуго Брюкнер из частей СС стоял на платформе, поджидая Зальцбургский поезд. Этот дородный мужчина среднего роста очень серьезно относился к своим обязанностям. Особенно он презирал дезертиров: вероятно, потому что долго пробыл на русском фронте. Дезертиры обычно ездили на поездах. Их излюбленным местом был почтовый вагон, который как раз сейчас приближался к платформе.

Пассажирские вагоны быстро мелькали перед глазами майора. Двери были уже открыты, военные и штатские готовились спрыгнуть на платформу, и нырнуть в толпу, и в сутолоке помчаться к выходу. Зоркие глаза майора заметили сорванный засов на почтовом вагоне. Брюкнер напрягся. Похоже, сейчас он раздобудет пушечное мясо для Восточного фронта… Таков был неизбежный удел пойманных дезертиров.

Поезд остановился. Брюкнер, стоявший в глубине платформы, обратил внимание на то, что дверь чуть приоткрыта: очевидно, чтобы тот, кто там притаился, мог подглядывать в щелку… В вагоне было темно, и Брюкнер не видел, что там творится, но он не боялся поганых дезертиров. Гуго отодвинул дверь пошире и вошел в почтовый вагон.

Вагон оказался пуст. Брюкнер поглядел направо… и вдруг заметил Линдсея, всего в трех футах от себя! Линдсей был в эсэсовской форме. Брюкнер окаменел. Меньше всего он ожидал увидеть тут офицера СС…

Линдсей взмахнул рукой и со всей силы нанес майору роковой удар. Лезвие ножа ткнулось майору в грудь, скользнуло по ребрам и по самую рукоятку ушло в тело. Линдсей выпустил нож, Брюкнер зашатался и, пораженно ахнув, попятился…

Закрыв рот ладонью, Криста во все глаза смотрела на майора: он лежал на спине, а из груди его, точно украшение, торчал нож. Эсэсовская форма намокла от крови, на полу образовалась лужица. Линдсей схватил майора за шею и, стараясь не испачкаться, заволок поглубже в вагон, и бросил в том самом месте, где они с Кристой прятались по дороге.

В яростной спешке Линдсей бросил на труп эсэсовца несколько мешков с письмами, чтобы замаскировать его. Криста выглянула из вагона и спрыгнула на платформу. Линдсей схватил свой саквояж и кинулся за ней. Догнав девушку, он увидел, что она бледна, как полотно.

— Меня, наверно, сейчас будет тошнить…

— Переживать будешь потом. Возьми себя в руки. Ты говорила, что знаешь этот вокзал. Так что давай, действуй: выводи нас отсюда!..

Его словесная атака возымела действие. Криста пришла в себя и ускорила шаг.

— Вон, посмотри: к нам подъезжают тележки. Они едут за почтой…

Линдсей убил немца, повинуясь мгновенному порыву; он знал, что рано или поздно дело все равно дойдет до убийства. Однако он не предвидел, что по платформе к ним будет приближаться целая вереница тележек. Значит, уйти с вокзала прежде, чем труп будет обнаружен, не удастся?

Криста теперь почти бежала, они уже достигли конца платформы. Контролеров у барьера не было: в Германии билеты проверяли по дороге. Линдсей оглянулся. Вереница тележек, которую везли двое мужчин, один сидел в голове, другой — в хвосте, уже почти доехала до почтового вагона. Англичанин и девушка зашли за барьер.

И тут же их подхватила бурлящая толпа, люди сновали взад и вперед. Криста взяла Линдсея под руку и повлекла его к выходу. Заметив эсэсовскую форму, все расступались. Это позволяло Линдсею и Кристе быстрее пробираться к выходу, однако они оказывались в центре внимания.

— Квартира твоего жениха далеко отсюда?

— Нет. Пять минут на трамвае…

— Если в Бергхофе забили тревогу, то здесь будут искать двоих: мужчину и женщину. Нам надо идти порознь…

— Хорошо.

Криста без лишних слов раскрыла на ходу свою сумочку и проинструктировала Линдсея:

— Мы сядем в один и тот же трамвай. Я зайду первой: ты должен видеть, что я буду делать. Вот деньги, заплатишь за проезд. Ты входи спереди, а выходить будешь сзади. И пожалуйста, сядь за моей спиной.

Ее поведение в который раз удивило Линдсея. В самые напряженные моменты Криста проявляла необычайное хладнокровие и продумывала каждую мелочь. Только когда он убил эсэсовца, Криста на мгновение потеряла над собой контроль. Но тут кому угодно стало бы дурно, это было жуткое зрелище: немец отступает назад, а из его груди торчит нож…

— Я пойду вперед, — предупредила Криста и вдруг ахнула: — О Господи! Смотри, сколько эсэсовцев! Главное, ты не отставай от меня, умоляю!

Эсэсовцы действительно все прибывали и прибывали. Начальник СС Майр, мгновенно среагировав на звонок Бормана, подтягивал к вокзалу войска.

— Займите вокзал! — распорядился Майр. — Оцепите весь район! Проверяйте документы у всех без исключения! Особенное внимание надо обратить на мужчину в эсэсовской форме. Вы должны найти офицера и девушку. Мне сказал сам рейхслейтер, что их нужно арестовать.

Из первого грузовика, остановившегося у главного входа, солдаты начали выпрыгивать как раз в тот момент, когда Криста и следовавший за ней на некотором расстоянии Линдсей вышли через боковую дверь.

Криста направилась прямо к трамваю, в который садились последние пассажиры. Она взяла билет и протиснулась в середину вагона. Свободных мест не было, так что ей пришлось стоять.

Линдсей сел в трамвай последним. Купив билет, он пробрался поближе к Кристе и встал у нее за спиной. Одноногий инвалид на деревяшке, которая торчала, перегораживая проход, испуганно посмотрел на него и медленно встал, уступая место.

Англичанин чуть было не попросил его сесть, но вспомнил, что одет в эсэсовскую форму. Он молча опустился на сиденье и поглядел вперед. Криста, смотревшая на него через плечо, облегченно вздохнула. Двери закрылись, раздался предупредительный звонок, и трамвай тронулся.

Когда он сворачивал от вокзала на центральную улицу, Криста увидела в заднем окне эсэсовца: он стоял на рельсах перед следующим трамваем и махал руками, приказывая водителю остановиться. Еще несколько грузовиков с солдатами проехали мимо их трамвая, шоферы нажимали на клаксоны, вынуждая все остальные машины потесниться к тротуару.