Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.

В так называемом втором кабинете Коноэ пост военного министра занял генерал Тодзио, а пост министра иностранных дел — Мацуока. Как и ожидалось, первым же внешнеполитическим актом нового правительства стало возобновление переговоров о заключении тройственного пакта. Сразу же после своего вступления на пост министра иностранных дел Мацуока в беседе с послом Оттом «выразил свое мнение о том, что было бы превосходно, если бы Германия и Япония заключили между собой пакт». Но и Отт к этому времени уже имел от своего правительства указание выдвинуть предложение о заключении такого пакта.

Эта беседа Мацуока с Оттом явилась как бы официальным согласием сторон приступить к переговорам. Вскоре из Германии прибыл посланник Штаммер, которому было поручено вести совместно с Оттом переговоры о тройственном пакте. Поскольку проект договора был уже подготовлен, переговоры о его заключении были проведены в течение каких-нибудь трех недель, и 27 сентября 1940 г. «тройственный пакт», оформивший военно-политический союз Японии, Германии и Италии, был подписан36. В его тексте имелась оговорка для публики о том, что настоящий пакт якобы не затрагивает взаимоотношений его участников с Советским Союзом. Но лживость этой оговорки была ярко продемонстрирована в ходе последующих событий. Из материалов следствия и судебного разбирательства по «делу Зорге», а также из многих других документов37 неопровержимо явствует, что, хотя японо-советские отношения и определялись советско-японским пактом о нейтралитете, заключенным в апреле 1941 г., в правящем лагере Японии не было ни малейших колебаний по поводу возможности выступить против СССР в удобное для Японии время.

Так, например, Мацуока тотчас же по возвращении в Токио после подписания в Москве пакта о нейтралитете в беседе со своим заместителем Охаси сказал, что осью японской дипломатии остается пакт трех держав. Все же другие договоры, подчеркивал Мацуока, сохраняют свою силу только в тех пределах, в каких они не противоречат первому. Следовательно, уточнял Мацуока, если между Германией и СССР начнется война, то

Япония не будет связана японо-советским договором о нейтралитете38.

Мацуока неоднократно и столь же откровенно излагал в своих беседах с Оттом отношение правящих кругов Японии к советско-японскому пакту о нейтралитете. Он клятвенно заверял Отта, что если Германия начнет войну против СССР, то он готов по собственной инициативе разорвать им же подписанный договор о нейтралитете с Советским Союзом39.

Вызванный на допрос судьей Накамура 9 ноября 1942 г. в качестве свидетеля Мацуока (в то время находившийся в отставке), хотя и пытался отрицать факт таких бесед с Оттом, все же подтвердил, что отношение правящих кругов Японии к советско-японскому пакту о нейтралитете было таково, что его нельзя назвать иначе, как вероломным. Он заявил следующее: «Поскольку основу японской дипломатии составляет тройственный союз, то, если бы создалась обстановка, несовместимая с этой основой, японо-советский договор о нейтралитете не мог бы спасти положения»40. В этой витиеватой формулировке Мацуока подтверждал, что позиция правящих кругов Японии вопреки взятому на себя обязательству соблюдать нейтралитет состояла в том, чтобы напасть на СССР в удобный для себя момент.

По этому вопросу уже написано много статей и книг. Здесь приведем лишь несколько дополнительных фактов, ставших известными из материалов следствия и других документов.

Некоторое время в исторической литературе, особенно зарубежной, бытовала точка зрения о том, что нападение гитлеровской Германии на СССР застало правящие круги Японии в какой-то мере врасплох. Но это не соответствует действительности. Руководители японского правительства и военных кругов были не только прекрасно осведомлены о неизбежности нападения Герма-

НИИ па СССР, но и заблаговременно поставлены заправилами гитлеровского рейха в известность и об ориентировочных сроках этого нападения. В соответствии с этим в различных правительственных органах Японии разрабатывались и перспективы ее политики в отношении СССР. Практически это началось одновременно с заключением с Советским Союзом пакта о нейтралитете, что лишний раз свидетельствует о вероломстве правящих кругов Японии.

Военные и политические лидеры Японии с пристальным вниманием следили за показаниями «барометра» германо-советских отношений, за развитием военной и политической обстановки в Европе. Генерал Осима, вновь назначенный на пост японского посла в декабре 1940 г., играл в этом вопросе главную роль. Но японское правительство не считало возможным ограничиться деятельностью Осима и в декабре 1940 г. направило в Германию и Италию специальные «исследовательские» миссии: от флота —во главе с вице-адмиралом Тадао Номура, or армии — во главе с главным инспектором авиации генерал-лейтенантом Томофуми Ямасита41. А в марте 1941 г. с той же целью отправился в Европу министр иностранных дел Мацуока.

Гитлер и Риббентроп вполне определенно дали понять Мацуока, что Германия готовится к нападению па Советский Союз. Мацуока же в свою очередь заверил руководителей гитлеровского рейха, что Япония не останется в стороне.

16 апреля последовал телеграфный доклад Осима премьеру Коноэ, в котором излагалось содержание бесед с Гитлером, Риббентропом и Штаммером, как раз в дни московских переговоров о заключении пакта о нейтралитете. Риббентроп, в частности, заявил послу Осима: «В зависимости от поведения СССР Германия, возможно, начнет против него войну даже в течение этого года... В настоящее время Германия имеет достаточно сил, чтобы атаковать Советский Союз. Рассчитано: если война начнется, то операции закончатся в несколько месяцев. Существует мнение, что будет выгоднее разбить СССР до того, как он завершит свою подготовку»42.

На основании полученной информации Осима пришел к выводу, что выступление Германии против СССР произойдет в течение мая—октября 1941 г.43.

22 апреля в Токио вернулся представитель японского генштаба полковник Нагаи, сопровождавший Мацуока в поездке по Европе. Нагаи передал руководству армии следующее сообщение Осима: «Настроения в отношении Советов ухудшились. Видимо, уже имеется решение о войне против СССР»44.

Сообщения о скором выступлении Германии против СССР поступали в течение апреля и мая в Токио и 'от японского военного атташе в Берлине Итиро Саканисн. 13 мая, например, он передал информацию, полученную от руководителя германской армейской разведки генерала Мацки. Гитлеровский генерал сообщал о возможности развязывания в ближайшее время германо-советской войны. В езязи с этим Саканиси писал: «Полезно срочное возвращение исследовательской группы Ямасита»45. К этому времени в японском генеральном штабе уже завершалась разработка проекта позиции империи на случай возникновения германо-советской войны46.

Материалы следствия позволяют увидеть, сколь серьезное значение, особенно в военных кругах, придавалось мнению по этому вопросу генерала Ямасита. С большим нетерпением ожидали возвращения генерала и в германском посольстве в Токио. Между Ямасита, Осима и Оттом издавна установились тесные связи, и послу было хорошо известно, что Ямасита является рьяным сторонником участия Японии в войне против СССР совместно с Германией 47.

Вскоре после нападения гитлеровской Германии на СССР в Квантунской армии был создан «специальный штаб обороны», на который возлагалось руководство «политическими мероприятиями», связанными с планами нападения на СССР. Штаб возглавил возвратившийся в Японию генерал Ямасита48.

В правительство Японии и генеральный штаб то и дело поступали из германского посольства новые сведения о готовящемся выступлении Германии против СССР. В посольстве же при всей секретности «плана Барбароссы» были довольно хорошо осведомлены о том, как протекает подготовка к осуществлению агрессии. К Отту, принимавшему участие в берлинских переговорах Мацуока с Гитлером и Риббентропом, прибывали специальные гитлеровские эмиссары, сообщавшие последние новости. Ему стало известно о начавшейся концентрации германских войск на восточной границе, где уже было закончено строительство немецких укреплений 49.