Операция «Тень»

Прибытие лодки Каррайта словно явилось каким-то сигналом — стоявшие у пирса подводные корабли один за другим снимались со швартовых и уходили в океан. Скоро в бухте осталось лишь судно, на котором прибыл сюда Грин. И тогда, как он и ожидал, из-за ближайшего мыса показались два сильных буксира, плавучие краны — они тащили вместительный металлический контейнер. Прибыл самолет-амфибия. Пилот амфибии и инженер с борта одного из буксиров руководили креплением контейнера к палубе подводной лодки Каррайта, стараясь совместить нижнее отверстие в контейнере с кормовым люком лодки. Они возились очень долго. Потом Каррайт куда-то ушел. Грин вовсе не был расположен сходить на берег, он предпочитал, чтобы его видело как можно меньшее количество людей, и, продрогший на свежем ветру, спустился в свою каюту. Однако вскоре вахтенный офицер вручил ему записку, при одном виде которой разведчику пришлось вскочить с места: на берегу его ожидал Уильям Прайс! Это было сюрпризом. Что нужно тут Прайсу? Что-нибудь случилось? Он намерен лично дать какое-то новое поручение? А может быть, он решил отстранить Грина от проведения операции «Шедоу»?

На берегу располагались приземистые, по большей части деревянные строения. На окрестных холмах вращались диски мощных локаторов раннего оповещения, а на равнине неподалеку виднелись ряды военных самолетов.

Прайса Грин нашел в домике, специально построенном для высоких посетителей, нет-нет да навещавших эту далекую арктическую базу. Сморщенное лицо «короля урана» ничего не выражало — он слушал доклад молодого Каррайта о только что завершенной части похода из залива Бристоль к островам Пэрри. По знаку Прайса Грин занял место у края стола. Кроме них троих, в комнате никого не было. Оратором Каррайт оказался не блестящим, но то, что он говорил об атомных подводных лодках, по мнению Грина, представляло известный интерес. Преимущества атомных подводных лодок по сравнению с обычными — совершенно очевидны.

Капитан Каррайт мельком упомянул о проведенных им по пути сюда изучениях рельефа дна, группировок льда, различных слоев воды подо льдом… Но не это занимало его. Походы «Наутилуса», «Сарго», «Скейт», по его мнению, доказали, что в США созданы трансарктические подводные лодки и теперь имеется возможность держать атомные подлодки на позициях у северных берегов Советского Союза, — спрятавшись под мощными ледяными полями, они должны находиться в боевой готовности до получения сигнала о начале новой войны и тогда неожиданно нанести сокрушительные удары по важнейшим жизненным центрам Советов с помощью ракет «Поларис». Как утверждал Каррайт, наличие у американцев нескольких десятков атомных подводных лодок уже превратило Арктику в театр военных действий и дает возможность безнаказанно громить Советский Союз с севера.

Прайс внимательно слушал.

— Все это очень интересно, — сказал он, когда Каррайт умолк, — но я хотел бы, чтобы вы не забывали, что сейчас у вас задание несколько иного рода. Оно не менее важно, чем выиграть сражение. — Он немного помолчал, а потом произнес, остановив на моряке колючие глаза: — Вот ваша «Поларис», — он указал на Грина, — аккуратно перебросьте его на советскую территорию — и вы нанесете русским удар ужасной силы. Понимаете, удар… вот ваша «Поларис»… — он отвернулся в сторону и задумался.

Каррайт поднялся.

— Я выполню ваше приказание, сэр.

Прайс как бы очнулся и посмотрел ему вслед.

— Не позже полуночи вы отправитесь в путь, — сказал он резко.

— Слушаюсь, сэр. — За Каррайтом закрылась дверь.

Грин не знал, что делать, — оставаться или тоже уходить. Опустив глаза, Уильям Прайс барабанил пальцами по лежавшему на столе стеклу.

— Мне очень жаль, что я заставил вас выслушать весь этот бред, — он повернул к разведчику усталое лицо. — И теперь я вынужден кое-что объяснить вам, мистер Грин, без этого я не могу отпустить на важнейшее задание вас, человека, от которого зависит слишком многое… Я не считаю себя вправе разочаровывать офицера военно-морских сил, но в а ш и представления о положении в мире для меня важны, я хочу, чтобы вы действовали с открытыми глазами, без иллюзий…

Грин с удивлением поднял голову. Прайс пояснил:

— То, что говорил здесь капитан Каррайт о преимуществах атомных подводных лодок по сравнению с обычными, — правильно. Мои возражения направлены против его детского лепета о значении для нас, американцев, Арктики как будущего театра военных действий. В этом вопросе у вас, Грин, должна быть полная ясность, — Прайс вышел из-за стола и принялся, по обыкновению, в раздумье шагать из угла в угол. Неожиданно он круто остановился перед разведчиком и резко, почти враждебно заговорил: — Тот, кто работает со мной, должен быть умнее и дальновиднее тех деятелей, которые спят и видят третью мировую войну. Я внимательно присматривался к вам, Грин, и мне показалось, что в вас есть нужная мне искра разума…

Новая война, если она возникнет, будет вестись в трех измерениях, не ограничится сушей, а одновременно разразится на море и в космосе. На последнее обстоятельство обращаю, Грин, ваше особое внимание. Мы всех и постоянно убеждаем, что нам ничего не стоит в любой момент уничтожить Россию и ее друзей. Каким образом? Напустив на нее нашу стратегическую авиацию дальнего действия. Я абсолютно уверен, что если бы война велась и со стороны Советов исключительно с помощью авиации — мы войну проиграли бы. Представьте, Грин, наши самолеты, которыми мы все время пугаем русских, с ядерными бомбами, час за часом летят, чтобы сбросить на советские города свой груз. Представьте, нет, вы только представьте это себе, Грин: русские бросили на наши авиационные крылья воздушные эскадры своих истребителей и пустили в ход ракеты класса «воздух-воздух» и «земля-воздух». Прорвется ли хоть один наш самолет через густые пояса заградительного огня русских зенитных батарей и истребителей? Это весьма гадательно. Но главное для нас заключается не в этом, а в том, что пока наши самолеты с грузом атомных бомб будут пробиваться в Россию по воздуху, русские, в порядке ответного удара, будут расстреливать нас своими межконтинентальными ракетами, сносить с лица земли на нашей территории все, что они сочтут нужным. И они в состоянии сделать это, не посылая к нам на истребление свои самолеты, своих летчиков, не пробиваясь для выполнения боевой задачи сквозь строй нашего заградительного огня, не потеряв при этом ни одного человека! Пока наши летчики будут барахтаться и истекать кровью на подступах к границам Советского Союза, из космического пространства и из стратосферы на нашу землю обрушится град мощных ракет, спастись от которых у нас нет никакой возможности…

Мы все больше производим стратегических ракет с радиусом действия в восемь тысяч километров, чтобы достать нашего потенциального противника. Допустим — мы нанесем и ими удар по советской территории. Принесет ли это нам победу? Нет, поскольку нам не избежать ответного удара, и, повторяю, у нас в такой ситуации не окажется ни малейшей возможности спастись, уцелеть. И я, как американец, утверждаю: навлекать на нашу страну такую войну, которая уничтожит нас самих, — преступно.

Так будет обстоять в воздухе. А как на море? Не лучше, Грин. У нас огромный надводный флот. Линкоры, крейсеры, фрегаты, авианосцы! Начнись война, мы не сумеем использовать их даже в качестве металлического лома, они окажутся на дне морском раньше, чем мы примем такое решение. Войну на море смогут вести только подводные лодки, точнее — атомные подводные лодки. О преимуществах таких лодок тут всего несколько минут назад хорошо говорил капитан Каррайт. Но беда в том, что у русских тоже имеются такие же лодки, причем не в меньшем количестве, чем у нас. Каррайт об этом не подумал. Советские подлодки вооружены ракетами, которые, по моим сведениям, превосходят «Поларис». А что это значит? Наши, американские, военные специалисты признали, что подводная лодка, — заметьте, Грин, не атомная, а самая обыкновенная, с дизелями и электромоторами, вооруженная ракетами типа «Поларис» со сравнительно незначительным ядерным зарядом, — сильнейшее оружие для действия как против береговых баз и портов, так и против кораблей в открытом море. Капитан Каррайт только что напомнил нам, — в отличие от обычной атомная подводная лодка невидима и бесшумна, к тому же она располагает средствами противодействия работе радиолокационных станций противника и примет меры к тому, чтобы пройти в нужный ей сектор моря незамеченной. Имеем ли мы возможность как-то предотвратить появление в морях и океанах советских подлодок с ракетами? Нет, таких возможностей мы не имеем, и я абсолютно уверен, что они уже давно занимают соответствующие позиции под водой. А для ударов ракетами наш наступающий надводный флот явится отличной мишенью. Наши эскадры… Не отдельные корабли, а целые эскадры будут поражены, даже не успев увидеть противника: атомный взрыв на незначительной высоте мгновенно вызовет пожары на кораблях, наши моряки превратятся в огненные факелы, потоки гамма-излучений и нейтронов обрушатся на военные суда и их экипажи. Поражение завершит неизбежная взрывная волна. Может, вы скажете, что мощное соединение наших военных судов в море устоит против удара ракетой типа «Поларис»? Но как вы сами знаете, каждая подводная лодка имеет у себя на борту не одну ракету, а более полутора десятков. К тому же, если бы советские подводные лодки обнаружили в море подобное скопище наших наступающих линкоров, авианосцев — дело с самого начала приняло бы трагический оборот, наши специалисты еще лет пять тому назад весьма определенно сказали нам, что, по-видимому, произошло бы в таком случае… Установлено, что взрыв водородной бомбы мощностью в несколько десятков миллионов тонн на высоте ста километров над поверхностью земли сожжет все внизу на пространстве в несколько десятков тысяч километров. Я сказал: «над землей». Не приведи господь, чтобы когда-нибудь такой взрыв произошел над нашей страной, Америкой!