Крот в аквариуме

С лица американца сползла язвительно-насмешливая ухмылка. Поляков заметил это и, понимая, что надо рассердиться, сделал небольшую паузу, потом сказал:

— И последнее: забудьте, пожалуйста, что я буду работать с вашими коллегами в Москве только на тех каналах связи, которые вы рекомендовали мне. Я буду использовать те из них, какие посчитаю наиболее безопасными. Полагаю, они будут такими же надежными и для моих коллег из московской резидентуры.

Алвин Капуста на такой выпад агента не нашелся, что ответить сразу, подумав немного, сказал:

— Вы, мистер Поляков, не совсем правильно ставите нам свои условия. Мы делаем все возможное не только для того, чтобы не причинить ущерба нашим общим интересам, но и создать условия для вашей более успешной оперативной работы, которая могла бы открыть перед вами ворота к служебному росту. Мы прекрасно понимали, что Бирма не представляет для Советского Союза такого интереса, как США или Китай, с которым у вашей страны ухудшились отношения. Поэтому наше руководство сочло необходимым начать операцию по продвижению вас на более высокие ступени иерархической лестницы ГРУ. Для этого нами были подобраны две кандидатуры — Фред Хоупт и Джеймс Флинт, они-то и должны были сыграть роль ваших агентов. А вы в свою очередь должны были проинформировать об этом Москву, что, несомненно, могло поднять ваш престиж в ГРУ. Вот поэтому о нашей связи с вами знают на два человека больше, чем вы требуете. Так что пусть все идет тем же плавным путем, как это предусмотрено операцией Лэнгли по продвижению вас на руководящие должности в вашем ведомстве. Мы очень заинтересованы в вашем карьерном росте, потому что чем выше будет у вас должность, тем объемнее и ценнее станет ваша оперативная информация.

Кивнув в ответ, Поляков пошевелился в кресле, тяжело вздохнул и сказал:

— К сожалению, мне не удалось довести до «вербовки» тщательно подобранных вами кандидатур… — Поляков сделал небольшую паузу и добавил: — Ведь Хоупт и Флинт смылись из Рангуна, на мой взгляд, раньше предусмотренного времени их отъезда.

— Но это уже ваши проблемы. Вы и ваше руководство в Москве упустили время. Очевидно, не зря говорят, что русские медленно запрягают… — парировал Алвин.

— Да, это так, — согласился Поляков. — Как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают…

— Но ничего страшного, мистер Поляков, не произошло. За время нашего сотрудничества я убедился, что имел дело с человеком многообещающим, надежным и умным. Лэнгли высоко ценит вас за то, что вы делали для Америки. Вы были всегда честны перед ней, и это нас особенно радует. Спасибо вам за все. — И, подавая ему конверт с деньгами, добавил: — Это вам на приобретение подарков и сувениров для ваших московских друзей, родных и близких…

После этой встречи с Алвином Капустой в августе 1969 года военный атташе посольства СССР, американский шпион Дмитрий Поляков, он же Топхэт и Бурбон, вылетел из Рангуна в Москву.

Глава 4

Явка в посольстве США

Резидент ГРУ Дмитрий Поляков нисколько не сомневался в положительной оценке направленной им из Рангуна информации по Бирме, Израилю и Китаю, а также о деятельности англичан и американцев в соседнем Таиланде. Однако по заключению аналитической службы это были не ахти уж какие сведения. Заслуживали лишь некоторого внимания материалы, полученные от американцев Хоупта и Флинта, французского подполковника Ротье и индийского полковника Рэма. Но, несмотря на это, Поляков считал, что перспектива дальнейшей работы в Центре должна складываться у него многообещающе, потому что в высшем звене руководства ГРУ сложилось мнение о нем, как о хорошем разведчике, трезво оценивающем свои способности и возможности. И поэтому Поляков стал ломать голову над вариантами прорыва в руководящее звено своего ведомства.

Решение [51]пришло неожиданно. Собираясь однажды на охоту, он обнаружил, что у него три классных дорогостоящих ружья — «Браунинг Супер Поузд», одно бельгийское и два немецких. Кроме того, в большой картонной коробке залежалось немало американских сувениров и вещей, предназначавшихся для подарков. «Чего же беречь все это, надо раздать нужным людям, а они, надеюсь, тоже не останутся в долгу передо мной, когда я попрошу их при случае замолвить за меня словечко», — подумал Поляков. Решив не откладывать это дело в долгий ящик, он на другой день начал вручать подарки тем руководителям ГРУ, от которых зависело продвижение его по служебной лестнице. При общении с ними он стремился представить себя и свою работу в Бирме в выгодном свете: бахвалился, что чуть не завербовал в Рангуне двух американских дипломатов, что «вербовки» сорвались только из-за окончания срока их командировки в Бирму. И он действительно стал все больше завоевывать сердца своих начальников, чему в не малой степени способствовали его подношения в виде заокеанских подарков и сувениров, привезенных из Рангуна.

Через два месяца начальник управления кадров генерал-лейтенант Изотов Сергей Иванович дал указание подготовить на Полякова представление на повышение в должности. Начальник отдела, видя, что сам Изотов благоволит его подчиненному, не стал артачиться и, чтобы не попасть к нему в немилость, оперативно подготовил нужный документ. А в декабре 1969 года появился приказ о назначении полковника Полякова исполняющим обязанности начальника направления, которое занималось организацией разведывательной работы в Китае и вело подготовку нелегалов для заброски в Поднебесную. С души предателя словно тяжелый камень свалился: теперь он убедился, что переигрывает не только ГРУ, но и КГБ, что ни одним своим поступком не навлек с их стороны подозрений, не показал своего второго лица. И вместе с тем он осуждал больших и малых начальников, которые легко покупались на его подарки и всякие безделушки: все они с тех пор стали для него людьми аморальными и беспринципными.

Те же, кто работал с ним на одном «разведывательном поле» в США и Бирме, были шокированы назначением его на руководящую должность, они считали, что в провалах нескольких нелегалов повинен только он, но никаких доказательств этого у них, к сожалению, тогда не было. Поляков же, рядясь в тогу успешного руководителя большого китайского направления, начал опять смело действовать в интересах заокеанских хозяев, собирать и накапливать шпионскую информацию.

В обусловленный графиком день он в восемь утра появился на троллейбусной остановке напротив посольства США в Москве. Для сотрудников резидентуры ЦРУ это означало, что Бурбон благополучно возвратился в СССР. Что он ознакомился уже с местом проведения тайниковой операции и готов передать секретную информацию, в которой содержались ценные сведения политического характера: о глубоких разногласиях Советского Союза с Китаем и что Китай находится на грани прекращения экономического сотрудничества с СССР [52].

Тогда же Поляков подготовил для ЦРУ имевшие стратегическое значение секретные данные о численности северо-вьетнамских войск в период ведения войны США в Индокитае, а также о помощи СССР Вьетнаму военными специалистами и техникой.

В тот же блок шпионской информации для передачи ЦРУ Поляков включил подробные сведения об агенте-нелегале Листе, который выводился в Китай при его непосредственном участии. А спустя некоторое время, когда начался государственный визит президента США Никсона в Поднебесную, американцы раскрыли китайцам успешно легализовавшегося к тому времени агента Листа [53]. Его донесения в Москву высоко ценились не только в ГРУ, но и в ЦК КПСС, поскольку они имели уникальный характер.

Подготовленный текст сообщения Поляков зашифровал, затем изготовил из жести контейнер, заложил в него обернутое в целлофан донесение, а на другой день за полтора часа до начала работы отправился пешком к улице Малая Бронная. Не доходя одного квартала до магазина «Продукты», он свернул в скверик, чтобы легче было установить, возможно, ведущуюся за ним слежку. Не обнаружив ничего подозрительного, он подошел к магазину, осмотрелся и, убедившись в отсутствии посторонних лиц, прикрепил контейнер под металлическим карнизом окна-витрины.