Замок темного барона

В реальности образцовому семейству и их почетному гостю — штандартенфюреру Кольбаху — посчастливилось наслаждаться музыкальным дарованием Зигфрида несколько часов. Барон пел, аккомпанировал себе на фортепиано, а девятнадцатилетняя Лотта Грюнвальд мелодично подпевала. Молодые люди уже исполнили несколько известных оперных дуэтов, затем пару популярных эстрадных однодневок, а теперь добрались до пылившегося в комнате Лотхен толстого сборника немецких народных песен, столь любимых

Рейхсфюрером. Слушатели скрашивали патриотическое удовольствие обильной едой и первоклассной выпивкой в надежде, что юные таланты скоро утомятся. Пауль втайне завидовал Лорхен, незаметно сбежавшей с семейной вечеринки к жениху.

К счастью, затянувшуюся идиллию прервало появление патриарха семейства — дедушки Клауса. У старикана просто чутье на выпивку, хмыкнул Пауль. Время уже клонилось к ночи, а дедуля Клаус все еще трезв как стекло, отчего пребывает в прескверном расположении духа.

— Черт его знает, Георг, что у вас за собака? Нюха никакого! Какая, к черту, охота с таким псом? — начал брюзжать дед прямо с порога.

Добрейшая псина, годовалый ротвейлер Рем, виновато, бочком, протиснулся мимо многочисленных людей к любимой хозяйке — Лотте, возложил ей на колени слюнявую голову и тут же получил конфету. Штурмбанфюрер фон Клейст побледнел, оставил рояль и пересел подальше от собаки. Теперь уже Пауль премировал пса кусочком пирога.

— Ну откуда у вашей собаки нюх возьмется? Кормите его шоколадом да пирожными! — продолжал бушевать дедуля, обладатель не по годам громкого голоса и крепкого мускулистого тела. — Вот покойница Тильда — то была собака! Умница, а не собака!

Пауль тоже вспомнил любимую овчарку, и у него с века невольно сорвалась сентиментальная слезинка…

— Пауль, не хнычь! Конечно, это ты ползал с овчаркой по канавам, прыгал через забор и учил собаку всяким трюкам, но ты же сам и виноват, что наш сволочной аптекарь отравил несчастное животное!

— Аптекарь отравил собаку офицера Ратта? — поразился Карл Кольбах.

— Аптекарь, больше некому! Кто бы еще додумался убить собаку уколом снотворного? Может, для вас это и новость, герр Полковник, — дедуля Клаус — старый солдат, и обращение «полковник» не звучит в его устах архаизмом — вы человек приезжий, но только, поверьте мне на слово, больших скряг, чем живут в N-бурге, по всей Германии не найти, даже если стопчешь три пары сапог! Будут наши скряги тратиться на снотворное? Ни за что! Пристрелят пса или изведут крысиным ядом… Только с Тильдой все было иначе! Я не мог разбудить собаку несколько часов: бедняжка почти перестала дышать, тогда я, конечно, позвал врача! Не ветеринара, ведь умница Тильда — это вам не свиноматка с фермы, а нормального человеческого врача, доктора Нормана. Он промаялся с собакой почти сутки, но увы! Слишком большая доза снотворного — такая, что гарантирует летальный исход! Вот так сказал доктор. Кто же мог такое сотворить, если не аптекарь? — огласил обвинительные выводы дедуля Клаус. — Уже месяц прошел, как я остался без достойной собаки… А все мой внучек-лоботряс виноват!

— Но гауптштурмфюрер Ратт — образцовый офицер! — заступился за Пауля Шеф Кольбах.

— Образцовый? Да это просто бестолочь, как покойный барон Отто! Это ж надо было такое удумать — играть в футбол индюком фрау Аптекарши! Еще и на мотоцикле!

— Подумаешь, помял слегка безмозглую птицу… — насупился Пауль.

— А штраф? Старина Корст взыскал с герра Аптекаря целое состояние!

Вообще-то, мотобол — игру, когда футбольный мяч загоняют в ворота при помощи мотоцикла, придумал не Пауль, а англичане. Моторизованное население N-бурга познакомил с новейшим достижением спортивной мысли сын местного банкира Вильгельм по прозвищу Трудди. Трудди получал образование в туманном Альбионе и кое-чему действительно научился — тому же мотоболу, например.

Принимая во внимание, что начальство устроит суровый нагоняй офицеру СС, который без толку жжет казенный бензин, гоняя за мячом, Пауль записал себе в рабочем журнале выезд «в интересах имперской безопасности», а пара-тройка коллег из дорожной полиции — патрулирование.

Игра была в самом разгаре, когда Трудди вскрикнул и едва не кувыркнулся через руль: под колесом его новенького мотоцикла барахтался в пыли перепуганный индюк! Птица ничуть не пострадала, а вот Трудди вполне мог убиться или покалечиться, на что и обратил внимание сотоварищей Пауль, высоко подбросив квохчущий шар. Гауптштурмфюрер Ратт, конечно, не британец, но и ему иногда приходят в голову дельные спортивные идеи. Как эта — заменить мяч крупной домашней птицей…

Индюк уже дважды побывал в воротах, когда в ход игры с воплями вмешалась фрау Шпеер — сквалыжная матушка аптекаря Шпеера. И пообещала подать на «безобразия», чинимые молодыми полицаями, жалобу в магистрат…

Пауль не стал дожидаться, когда фрау Аптекарша осуществит угрозу, а быстренько ухватил еще живого, хотя и изрядно потрепанного птаха за ноги и покатил в Гестапо. Конечно, он — на верном железном коне — добрался до бумаги и чернильницы быстрее грузной фрау Аптекарши и тут же состряпал рапорт о том, как оставленная без надзора домашняя птица создала угрозу безопасности дорожного движения, чем воспрепятствовала офицерам Гестапо исполнять служебные обязанности. Герр Корст сразу же завел по факту дело «Об угрозе имперской безопасности» и приобщил к нему возмущенно шипящего индюка. Экстренно предпринятое расследование установило, что источник повышенной опасности — индюк — находился в собственности фрау Шпеер, неспособной обеспечить за ним надлежащий надзор. Смущенный суровой формулировкой судья Ворст вынес решение в пользу истца, то есть представителя Гестапо. И вместо удовлетворения собственной жалобы разгневанная мамаша аптекаря получила судебное решение о выплате весьма существенного штрафа…

— А какова была участь несчастной птицы? — рассмеялся герр Кольбах.

Пауль тоже улыбнулся и неопределенно передернул плечами.

Уточнять, что индюк был водворен на обширный птичий двор его матушки Марты, откормлен, в положенный срок запечен с черносливом и отправлен дядюшке Корсту в качестве сувенира к Рождеству, он счел излишним.

— Вот так герр Полковник! Знаете, в чем корень бед нашей семьи? Да в том, что мой зятек, Георг, любит мальчишек Марты как родных — и совершенно их избаловал! Георг — мой любимый зять! Это правда. Я всегда говорю правду, герр Полковник! Любой вам подтвердит, — дедуля, которому никак не наливали, решил заручится расположением почетного гостя. — Мало кто в Германии разбирается в пиве лучше, чем мой зятек! А что толку?

Пауль хихикнул: если в Германии кого и мало, так это людей, которые могут выпить больше дедули Клауса!

— Если человек мягкий, как мой зять Георг, толку не будет! — меж тем продолжал старик Клаус. — Видите, избаловал и пса, и мальчишек, и своих дочек, и даже Марту — свою жену! До чего дошло, герр Полковник! Родному отцу кружки пива не нальет! — логично завершил обличительный спич дедуля.

Фрау Марта демонстративно поставила перед стариком кружку с пивом. Дедуля заглянул через край, со вздохом выпил и продолжал:

— Вот вы, герр Полковник, женаты?

— Я? Нет. Пока нет, — уточнил Кольбах.

— Бери пример со своего начальника, Пауль! Он прозорливый человек! — похвалил Шефа Кольбаха дедуля и, конечно, получил приглашение присоединится к распитию коньяка — папаша Георг воспользовался знаменательным случаем и извлек из подвала пыльную пузатую бутылочку.

— Чертовы французы: умеют делать выпивку! А вояки из них никакие, уж поверьте мне, герр Полковник, только и могут, что девок портить…

— Папа! Как можно — при ребенке! — резко перебила его фрау Марта. — Жени, ты почему до сих пор не спишь?

— Хочу послушать дедушку… — хныкала малышка.

— Марш в постель! — матушка была непреклонна и поволокла болтавшую ногами и возмущенно верещавшую девчушку из комнаты.

— Победить французов — невелика наука! Прусские парни вешали их десятками и палили из пушек прямиком по Парижу ²³ раньше, чем родился ваш Фюрер, — разглагольствовал дедуля в предвкушении следующей порции спиртного. — Вот англичане — это другое дело. Серьезные ребята. Настоящие солдаты!