Великий и Могучий

— Фу! Какая мерзость!

— И это не игра, не демонстрация. Мужчины это отлично чувствуют, на неё такие взгляды кидали в том кафе, как будто она королева.

— Королевы не курят.

— Весьма спорное утверждение.

— Задачка-то в чём состоит?

— А задачка с курением никак не связана.

— Чему я несказанно рад.

— Скажи, ты веришь в мою интуицию? Я могу, по-твоему, определить, когда человек говорит правду?

— Если речь о таких, как Анжелика — несомненно, если о таких, как Жора — нет. По нему ни хрена не угадать. Но тут дело не в интуиции. Мы с этой проклятой магией стали неплохими психологами, без этого так долго не продержались бы.

— Речь именно об Анжелике. Вот слушай. Она говорит, что этих писем не отправляла. Я ей верю.

— Я тоже. У неё нет мотива гонять директоров, и ей незачем молчать, если она это сделала в чужих интересах. Так что твоё утверждение принято. Что дальше?

— Она говорит, что никому об этом сайте не рассказывала. И снова я ей верю.

— Допустим. И что из этого следует?

— Кто-то же эти письма отправлял! Значит, этот кто-то знал об этом сайте, и знал, что сайт не заблокирован Жорой. Я наблюдаю логическое противоречие. Сейчас ты его мне разъяснишь, мы допьём коньяк, и…

— И тогда Фрейд будет рулить и у нас. Твоя задачка — элементарная. Оценивай моё решение, оно простое и изящное, как и все мои решения.

— Хвастун!

— Усиленно делаю вид, что я этого слова не услышал. Итак, Анжелика рассылает письма через сайт, и в том числе сотрудникам «матюков». Сотрудники, получив письмо, смотрят на обратный адрес, и что они видят? Правильно, сайт «Интересно обо всём». Что им мешает после этого воспользоваться сайтом для своих целей?

— Ты гений! Выпьем за гения!

— Выпьем. Только тут есть ещё одно решение.

— Какое?

— Раз Жора в курсе, что этот сайт нельзя блокировать, поскольку им пользуется Анжелика, значит, она ему об этом сайте говорила. Согласна?

— Теперь, когда ты всё так изложил, конечно, согласна.

— А Жора был против, и они наверняка вынесли свой спор на решение начальства. Так всегда делается. И начальство, как обычно, аргументы сисадмина не восприняло, потому что элементарно их не поняло. Это мы точно знаем. Отсюда вывод: об этом сайте Анжелика рассказала сначала Жоре, а потом ещё и кому-то из начальства. То есть, минимум двоим. Но благополучно об этом забыла, ибо мозгов у неё, как у курицы.

— Тебя послушать, так все женщины — круглые дуры. За возможным исключением меня.

— Ниночка, не обобщай! Те бабы, которые за решением своих проблем обращаются к магам-шарлатанам, уж точно дуры. Причём, поголовно.

— Милый, но ведь в большинстве случаев твоя магия даёт нужный эффект.

— Наша, а не моя. Без тебя я и вполовину так удачно бы не «колдовал», если употребить именно это слово.

— Ты прямо воплощённая скромность. Это так возбуждает! Но сам подумай. Раз у них есть проблемы, и они обращаются к человеку, который их успешно решает, то никакие они не дуры.

— Уже ничего не соображаю. Это получается какой-то силлогизм. Может, ты и права. Короче, вернёмся к твоей задачке. Анжелика напрочь забыла о том, что рассказывала кому-то об этом гадском сайте, и потому субъективно она тебе не лгала. Она ошибалась, но этого психология не обнаруживает. Всё, дорогая, у меня заплетается язык, хватит уже умных разговоров.

— Меня, между прочим, очень возбуждают умные разговоры. Но действительно уже хватит. Допиваем коньяк, потом ты меня разденешь и отнесёшь на ложе любви. В смысле, пока просто на кровать, ложем любви нам её сегодня ещё только предстоит сделать. Наливай!

— Нина, я тут подумал как следует…

— И что же ты надумал?

— Да ну его к чертям, этот коньяк! Стоит ли тратить на него время?

Глава 24

В этот раз первой проснулась Нина. Она довольно потянулась, затем осторожно встала с кровати, накинула халатик и направилась на кухню заваривать кофе. Много времени это не заняло, и она вернулась обратно, держа в руках две чашки с ароматным напитком. Поставив их на стол, она включила компьютер, а пока оный загружался, попыталась разбудить супруга, поцеловав его в губы.

— Нина, сколько можно? — недовольно буркнул тот, не разлепляя глаз. — Хватит! Я же тебе не автомат с газировкой, в конце концов!

— Паша, у тебя один секс на уме! Вставай! Я уже и кофе заварила.

— Кофе — это чудесно, — Павел рывком сел на кровати и схватил чашку. — Ну, милая, сегодня надо хоть чуток продвинуться с нашим делом.

— Это не наше дело. Это дело капитана Рогова, черти б его взяли.

— К сожалению, вероятность того, что его в ближайшие дни возьмут черти, ничтожна, потому дело нам надо раскрыть. Я вчера был у Лысого, он уверял, что ко всему этому ни малейшего отношения не имеет и совсем этим не интересуется.

— Наш лучший друг Миша утверждал обратное. То есть, нам ничего не ясно. И я не хочу что-то ещё узнавать у этих гуманоидов. Риск достаточно большой, как ты сам убедился, а результат весьма и весьма сомнительный.

— Я и сам теперь так думаю. Ну, чтобы закончить, так сказать, отчёт, расскажу, где я вчера ещё без тебя побывал. Я подумал, что наш злоумышленник перед директорами опробовал свои гадские письма на ком-то менее заметном. И вот выскочил на некоего Кошкина, Юрия Петровича, который уволился незадолго перед Аристарховым.

— Наверно, это дядя Юра. Он помешан на автомобилях.

— Да, судя по всему, это он. Пока мы беседовали, наш «Форд», кстати, починили. Пришлось за это круглую сумму отвалить.

— А ты что, в аварию попал?

— Нет. Но с подачи твоего дяди…

— Он мне не дядя, просто дальний родственник.

— В общем, с его подачи настроили двигатель. Ты не поверишь — он теперь работает почти бесшумно, и горючего практически не жрёт!

— Ну, значит, этот ремонт когда-нибудь окупится. И что же тебе рассказал дядя Юра?

— Он утверждает, что никакого письма не получал. Причины, по которым он уволился, вполне рациональные, не то что у тех троих экс-директоров.

— Ты думаешь, он врёт?

— Не знаю. Говорит искренне. Якобы последние сто лет он никаких писем не получал вообще. Тем более, электронных. Но я подумал, а обязательно ли это должно быть письмо? Ведь этот текст можно продекламировать по телефону или в разговоре.

— Можно просто дать ему прочесть. Это не будет письмом, и не запомнится. К тому же дядя Юра очень своеобразный тип. Можно сказать, не вполне нормальный. Он выдумывает какие-то события, и потом свято верит, что они произошли на самом деле. Причём эти события всегда такие, как ему нравится. Кстати, он их периодически меняет. Ну, меняются его взгляды, и вместе с ними меняется и его прошлое.

— Остаётся только позавидовать.

— Ну да! Если бы он не был таким мастером по автомобилям, его бы давным-давно в дурку отправили.

— Я заметил этот его сдвиг. Он говорил мне, что ты двадцать лет назад повесилась, а меня в тюрьму посадили.

— Ну, он считает, что девушка не могла пережить такого позора. А раз не могла, значит, и не пережила. Мы однажды на чьей-то свадьбе с ним встретились, так он категорически не захотел понять, что я та самая Нина. Как же, та самая давно повесилась. Кстати, на нашу свадьбу он вообще не пришёл, хотя его приглашали, ведь я же умерла, какая может быть свадьба у покойницы? Между прочим, его сценарий вполне мог реализоваться. Я действительно подумывала о самоубийстве, не о повешении, конечно, а о вскрытии вен. Но тут меня спасли наши комсомольцы.

— Как же они тебя спасли?

— Ну, я думала, какой стыд, все будут знать, что меня поимели вот так внаглую, при зрителях. А поговорила с комитетчиками, и поняла — да наплевать мне на всю эту краснозадую шпану! Нечего мне тут особо стыдиться! Знают — ну и пусть завидуют! Да и, пока нас пропесочивали, ты повёл себя так, что я подумала: не такой этот Паша и скот, как поначалу показалось.

— Спасибо на добром слове. Ты мне раньше ничего этого не рассказывала.