"Белые линии"

Временами морщинистая, натруженная рука Квашовой берет карандаш и пишет на заявлении замечания. Завтра заявления будут разбирать на заседании комитета, и там Анна хочет сказать свое мнение. Так было и много раз до этого. О скрягах и эгоистах, о том, что они думают только о себе и забывают, что живут в обществе, которое хочет добра всем, кто трудится...

Завтра...

Завтра Анна Квашова уже никому ничего не скажет. Ни в национальном комитете, ни дома. Ни своей дочери Яне, ни сыну Карелу, который именно теперь, когда он ей так нужен, служит в армии. Ни своему мужу, который поехал на заработки в Прагу.

Завтра...

В тот день, 10 января 1952 года, неподалеку от домика Квашовой остановился черный «форд». С заднего сиденья сошел худощавый мужчина в глубоко надвинутой на глаза шляпе и направился во двор небольшого хозяйства...

О том, что случилось в следующие минуты, позже рассказала двенадцатилетняя Яна Квашова:

«После десяти вечера к маме пришел какой-то незнакомый человек. Сначала он дернул за ручку, но поскольку дверь была закрыта, он подошел к окну комнаты, где лежала я, и постучал. Когда я откликнулась и спросила, кто там, он спросил, дома ли мама. Это уже услышала и она. Накинула на голову платок и пошла открыть дверь. Пригласила войти этого человека, а он уже в прихожей сказал ей, чтобы она скорее одевалась, потому что он должен отвезти ее в Прагу в секретариат партии. Мама спросила его, в чем дело, и попросила этого человека предъявить документы. Мне кажется, он показал ей какое-то удостоверение. Потом он сказал, чтобы она поторопилась, потому что им нужно еще заехать за каким-то Марешем. И что он пока пойдет сказать шоферу, чтобы развернулся.

Когда тот человек вернулся, мама уже оделась. Она надела вишневое вельветовое платье, которое брат подарил ей на рождество, а на голову пестрый платок. Прежде чем надеть пальто, она предложила этому человеку поесть ливерной колбасы с хлебом и сама завернула с собой завтрак. Еще я помню, что она положила в сумку паспорт и партийный билет. Потом оба ушли...»

Черный «форд» с тремя мужчинами и одной женщиной выехал из засыпающей деревни. Он направился к Праге, но вскоре свернул с шоссе.

Анна Квашова с беспокойством смотрела по сторонам, потом потребовала от мужчин объяснения. Но вместо слов бандиты вытащили пистолет.

О том, что было потом, будет давать показания один из соучастников этого преступления, Йозеф Кабелка:

«Ландовский сказал Квашовой, зачем мы ее увезли. Он строго сказал ей, что мы будем ее судить. Но он не сказал ей, что она уже заранее приговорена к смерти.

Потом мы все молчали. Только я показывал Купилу, куда нужно ехать. Мы ехали по полевой дороге через Хлум на край Ратайского заповедника. Там я сказал Купилу, чтобы он остановился. Ландовский вытолкнул Квашову из машины, а потом мы ее отвели в еловый лес. Примерно в пятидесяти метрах от леса Ландовский велел ей сесть на кучу хвои.

В это время у всех нас были в руках пистолеты, а Ландовский объявил Квашовой, что наш «особый трибунал» приговаривает ее к смертной казни за ее деятельность в коммунистической партии и в национальном комитете. Она настолько была этим потрясена, что не сказала ни слова.

Она не плакала и ни о чем не просила. Только молча смотрела.

А потом Ландовский выстрелил.

Я видел, что он попал Квашовой в голову. Видимо, она тут же умерла. Мы все сразу же побежали к машине. Я сменил на машине номере, и мы уехали в Прагу...»

«Особый трибунал». Действительно, особый — суд бандитов над честным человеком.

Настоящий суд, перед которым предстанут эти преступники, тоже будет заседать, хотя и спустя несколько лет.

Понадобилось пять лет для разоблачения и наказания участников этого жестокого убийства, хотя и в этом случае сотрудники органов безопасности делали все возможное для того, чтобы найти преступников как можно быстрее. По стечению обстоятельств это событие в Храстне произошло в то время, когда там действовала и другая террористическая группа, руководимая братьями Машиными. Эти бандиты предательски убили нескольких человек. Поиски именно этой группы сбили сотрудников органов безопасности со следа, по которому они пошли после убийства Анны Квашовой. Хотя...

Вскоре после убийства Анны Квашовой органы безопасности арестовали Йозефа Птака в качестве одного из подозреваемых. Это был именно тот человек, который когда-то первым произнес имя Анны Квашовой, когда заговорщики обсуждали, с кем нужно расправиться в первую очередь.

Но те, кто вели расследование, в то время ни в чем не могли уличить Йозефа Птака. У него было надежное алиби, подтвержденное несколькими свидетелями. Во время преступления он был в Смрке в трактире.

Действительно был, поскольку он свою роль в этом деле уже сыграл. Выяснил, что Анна Квашова дома, что в ее доме нет никого постороннего, а потом показал убийцам дорогу.

После трехмесячного расследования Йозеф Птак был освобожден.

Те, кто задумали и совершили преступление в еловом лесу, на некоторое время затаились. Убийца Ландовский в конце пятьдесят второго года попытался бежать за границу, но был задержан и приговорен к заключению на несколько месяцев. Однако во время следствия по его делу об убийстве ничего нового не прояснилось. Террористам все еще везло. И в доме на Пльзенской, 80 вновь зрели коварные планы.

Еще не вернулся из тюрьмы Ландовский, а Кабелкова и ее муж уже готовили новые антигосударственные акции. На этот раз их внимание было направлено на саботаж на заводах. Они попытались еще найти оружие, запаслись взрывчаткой.

Однако дело об убийстве Анны Квашовой не было закрыто. Когда сотрудники органов безопасности выяснили, что случай в Храстне не имеет ничего общего с террористическими актами в районе Кутна-Горы и Колина, организованными братьями Машиными, снова вернулись к преступлению в еловом лесу. Данные собирали по крупицам. Йозеф Птак был первым звеном цепи, от которого шли связи к другим участникам преступления и ко всей террористической группе, возглавляемой Йозефом Кабелкой.

В начале 1958 года лица, принимавшие участие в убийстве Анны Квашовой, собрались все вместе. Но на этот раз не в доме на Пльзенской, 80. Дом, в котором они оказались, был обнесен высокой стеной, и окна в нем были забраны решеткой.

25-27 марта 1958 года в городском театре в Кутна-Горе состоялся суд. Перед подлинным судом предстали настоящие преступники.

Наказание соответствовало вине. Ландовский, Кабелка и Птак были приговорены к смертной казни, остальные к длительным срокам заключения. Тщетно они старались помешать коллективизации нашей деревни и свернуть народы нашей страны с пути строительства социализма.

«ДЬЯВОЛЫ» ДОКТОРА ПАСТОРА

Среди преступников, сколачивавших в республике банды террористов, было немало специально обученных агентов иностранных разведок, заброшенных на нашу территорию в основном в первой половине пятидесятых годов. Поэтому не случайно рядом с музейными экспонатами, повествующими о террористических актах, выставлены предметы и документы, связанные с деятельностью шпионов в Чехословакии, в том числе фальшивые паспорта, радиопередатчики, фотоаппараты, пистолеты, резиновые перчатки, фотокопии шпионских сведений, кусачки для проволочных заграждений. Когда-то эти предметы принадлежали агентам-ходокам. Пограничники, служившие тогда на границе, называли их «дьяволами». Об истории двух таких «дьяволов» в музее мы узнаем следующее.

В пятницу 7 августа 1953 года в Борованах около Ческе-Будеевице был арестован человек, имевший при себе паспорт на имя Йозефа Гахи. Судя по данным паспорта, его владелец родился 1.12 1922 года в Яловце, работает учителем и живет в Ческе-Будеевице, улица Чешская, 50. Фотография соответствовала личности арестованного. На первый взгляд, с паспортом у задержанного было все в порядке.

На первый взгляд...