Казино «Руаяль»

Бонд взял свой ключ и, жестом отказавшись от услуг лифтера, стал подниматься к себе в номер по лестнице. Для него лифт всегда был источником опасности. И даже когда он твердо знал, что на этаже его не встретит якобы заблудившийся постоялец, он предпочитал оставаться настороже. Бесшумно поднимаясь по лестнице, Бонд все больше сожалел о сдержанности своего ответа М. Как игроку, ему было ясно, что нельзя ограничивать в игре свободу маневра. Но М. вряд ли выдал бы больше денег. Бонд пожал плечами, свернул в коридор и медленно подошел к своей двери.

Мгновенно нащупав выключатель и придерживая дверь широко распахнутой, он замер на пороге ярко освещенной комнаты, приготовившись стрелять. В номере никого не было. Бонд заперся на ключ, включил торшер и швырнул пистолет на канапе у окна. Потом наклонился к секретеру, проверяя, на месте ли оставленный вечером на выдвижном ящике волос.

Волос оказался на месте. Как будто нетронут был и тончайший слой талька на внутренней стороне ручки платяного шкафа. Бонд перешел в ванную, отвинтил крышку сливного бачка и проверил уровень воды по своей отметке на медном поплавке.

Проводя тщательную проверку отработанных годами систем оповещения о визитах непрошенных гостей, Бонд не чувствовал себя ни смешным, ни всесильным. Он был секретный агент и если до сих пор ходил по земле, то благодаря тому предельному вниманию, с каким относился к мелочам своей профессии. Подобные элементарные меры предосторожности для него выглядели не более бессмысленными, чем те, которые соблюдают аквалангисты, испытатели самолетов и все остальные, кто зарабатывает на жизнь постоянным риском.

Убедившись, что комнату в его отсутствие не обыскивали. Бонд разделся, принял холодный душ, закурил семнадцатую сигарету за день и, прихватив толстую пачку банкнот — резерв и сегодняшний выигрыш, — расположился за секретером, чтобы вписать несколько новых цифр в маленький блокнот. За два дня игры он прибавил три миллиона франков. Десять миллионов ему выдали в Лондоне, еще десять он запросил. Вместе с последней суммой, в эти минуты отосланной в местный филиал «Креди Лионэ», его оперативный фонд составлял двадцать три миллиона франков.

Еще секунду-другую Бонд неподвижно сидел, глядя на темнеющее за окном море, затем сунул купюры под валик элегантной одноместной кровати, прополоскал рот, выключил свет и с наслаждением скользнул под сильно накрахмаленные, как любят французы, простыни. Десять минут он лежал на левом боку, прокручивая в памяти события дня, потом перевернулся на правый и мысленно направил свое сознание в тоннель сна.

Уже засыпая, он сунул руку под валик и нащупал рукоятку «полис-позитив» 38-го калибра с укороченным стволом. Когда он спал, его лицо с погасшим теплым и веселым взглядом застывало безжизненной, жестокой и насмешливой маской.

2. Досье для М

Двумя неделями раньше из центра S на имя М., бывшего тогда и по-прежнему остающегося начальником секретной службы британского министерства обороны, была направлена служебная записка следующего содержания:

"Для: М.

От: центра S

По вопросу: план нейтрализации Н.

Намбер (он же «месье Нюмеро», «герр Нуммер», «repp Циффер» и т. п.), один из основных агентов оппозиции во Франции; прикрытие — казначей контролируемого коммунистами профсоюза эльзасских рабочих, объединяющего рабочих тяжелой промышленности и транспорта Эльзаса, по нашим данным, «пятой колонны» в случае конфликта с красными.

Документы: приложение Д — данные на Намбера; приложение Б — справка о СМЕРШ.

В последнее время у нас появились данные, что Намбер находится в сложном финансовом положении. По многим аспектам Намбер — агент, чрезвычайно ценный для СССР, однако при его пристрастиях и специфических вкусах он уязвим. Так, одна из его любовниц, евразийка, контролируемая центром F (№ 1860), получила информацию о его счетах в банке. Судя по всему, он на грани разорения. Это подтверждают, как выяснил № 1860, тайные распродажи драгоценностей и виллы на Антибах, ограничение ранее привычных для Намбера больших расходов. Более углубленные исследования, проведенные в контакте с коллегами из Второго бюро (оно подключено к делу), вывели нас на следующую информацию.

В январе 1946 года Намбер взял под контроль сеть публичных домов в Нормандии и Бретани, так называемую «Желтую ленту». Он пошел на риск, вложив в операцию порядка пятидесяти миллионов из денег, которые III отдел разведки русских предназначал для финансирования вышеназванного профсоюза.

В иных условиях «Желтая лента» могла бы стать исключительно удачным помещением капитала. И, возможно, Намбер не имел другой цели, кроме наращивания профсоюзной кассы, и не собирался греть руки на процентах от пущенных в оборот денег своих хозяев: вложить деньги в проституцию его могло подтолкнуть желание иметь в своем распоряжении неограниченное число женщин.

Приблизительно через три месяца, 13 апреля, во Франции был принят закон № 46685, запрещающий дома терпимости и проксенетизм..."

Дойдя до этого предложения, М. зарычал и вдавил кнопку селектора.

— Это вы?

— Да, сэр.

— Какого черта! Что означает этот ваш проксенетизм?

— Сутенерство, сэр.

— Мы с вами не в школе Берлица. Если желаете блеснуть знанием иностранных слов, будьте добры прилагать еще и словарь. Или уж пишите слова по-английски!

— Извините, сэр.

М. отпустил кнопку и продолжал чтение.

"... Этот закон, известный больше, как «закон Марты Ришар», объявлял о закрытии заведений сомнительной репутации и запрещении продажи порнографических изданий, а также проката соответствующих фильмов.

Деньги Намбера в одно мгновение превратились в ничто. В кассе профсоюза образовалась громадная дыра. Пытаясь спасти положение, Намбер переделал свои публичные дома в отели «Де пасс», где в рамках закона могли назначаться тайные свидания, и оставил пару подпольных кинотеатров, но покрыть убытки не сумел, равно как и продать дело хотя бы по минимальной цене. К тому времени на него вышла полиция нравов, и в считанные дни были закрыты по меньшей мере два десятка его заведений.

Разумеется, он интересовал полицию только как владелец крупной сети публичных домов, но после того, как мы поделились со Вторым бюро нашими сомнениями о финансах Намбера, было поднято его досье.

Французские коллеги подтвердили нашу информацию: была проведена настоящая чистка заведений «Желтой ленты». В результате от первоначального капитала у Намбера не осталось ни сантима. Самая заурядная инспекция в любой момент может выявить в профсоюзной кассе, которой управляет Намбер, нехватку пятидесяти миллионов.

Его хозяева из III отдела, похоже, еще ничего не подозревают, однако, к несчастью для Намбера, весьма вероятно, что он уже попал в поле зрения СМЕРШ. На прошлой неделе центр Р передал информацию надежного источника, что крупный чин этой чрезвычайно оперативной организации по уничтожению предателей родины отбыл из Варшавы через Восточный Берлин в Страсбург. Второе бюро и Страсбург сведений не подтвердили, однако их разработка продолжается. Нет новых данных и из штаб-квартиры Намбера в Страсбурге, где активно работает двойной агент (помимо № 1860).

Если бы Намбер знал, что за ним охотится СМЕРШ или что у его хозяев появились подозрения, ему срочно пришлось бы выбирать между самоубийством и бегством; однако, судя по его ближайшим планам, можно предположить, что при всей тяжести своего положения он еще не осознает опасности. Именно эти грандиозные планы и вынуждают нас провести рискованную и достаточно необычную операцию, суть которой изложена в конце записки.

В ближайшее время Намбер будет пытаться отыграть потерянные деньги в казино — это самый простой путь, опробованный множеством расхитителей. Игра на бирже требует немалого времени, точно так же медленно окупается незаконная торговля наркотиками и лекарственными препаратами. Никакой тотализатор не примет ставок, по которым Намбер должен играть, чтобы вернуть пятьдесят миллионов, но, если он и выиграет, у него больше шансов получить пулю, чем деньги.