Тайные слуги. Подводные диверсанты

В ряде стран японская агентура создавала пятую колонну из числа предателей и изменников. В Китае в годы второй мировой войны японской разведке удалось завербовать к себе на службу целый ряд членов гоминьдановской партии и отдельных милитаристов. Прояпонское марионеточное правительство Ван Цзи–вея является тому примером.

Ведя подготовку к агрессии, японская разведка создавала на территории стран, намечаемых к захвату, склады оружия, готовила посадочные площадки для самолетов, подбирала кадры проводников, изучала медико–санитарное состояние и т. п.

В число задач японских шпионов входила также организация инцидентов, которые давали японской военщине повод для вооруженного вмешательства в дела других стран или для начала войны. Особенно богата такими провокационными актами история японской агрессии в Китае. Захвату Маньчжурии в 1931 году, попытке оккупировать Шанхай в 1932 году, началу военных действий в Китае в 1937 году предшествовали инциденты, спровоцированные японской разведкой.

Японская шпионская служба, наконец, широко занималась террористической деятельностью, о чем также рассказывается в книге Р. Сета.

Из кого же состояла многочисленная армия японских шпионов?

Часть агентуры была завербована из числа местных граждан той или иной страны. Так, Р. Сет рассказывает о двух американцах, платных агентах японской разведки, — писаре военно–морского флота Гарри Томпсоне и морском офицере Джоне Фарнсуорте. Значительную часть составляли сами японцы. Японская разведка старалась выбрать своему агенту такую профессию, которая давала бы ему возможность широко общаться с населением. Японские шпионы выступали в самых различных ролях: дипломатов, аккредитованных при японских представительствах за границей, торговцев всех калибров — от лоточников до владельцев крупных магазинов и фирм, промышленников, рестораторов, туристов, врачей, рыбаков, парикмахеров, слуг и т. п.

На страницах книги «Тайные слуги» читатель найдет примеры того, какое значение в деле подготовки шпионской агентуры из японцев имела идеологическая обработка в духе крайнего шовинизма. Автор рассказывает о нескольких молодых японцах, которых одурачили шовинистической пропагандой и превратили в исполнительных, фанатичных агентов японской шпионской службы.

Р. Сет пытается представить японскую разведку настолько могущественной, вездесущей и всезнающей организацией, что создается впечатление, будто в ее деятельности он видит чуть ли не главную причину всех временных военных успехов японского милитаризма. Рассмотрим два примера, которым Р. Сет уделяет много внимания:

1. Деятельность японской агентуры в царской России в период русско–японской войны 1904—1905 годов.

2. Активность японского шпионажа в США в годы, предшествовавшие Пирл–Харбору.

Существовали ли на самом деле в царской России люди, о которых пишет Р. Сет? В частности, реальны ли полковая дама, ставшая любовницей японского шпиона, и простоватый болтун–повар, снабдивший японского агента данными о новом русском военном корабле? Или эти люди — плод фантазии автора?

Трудно ответить на данный вопрос, да он и не столь важен.

Несомненно, вследствие беспечности, потери бдительности и прямой продажности чинов военного и гражданского аппарата царского правительства японцам удалось насадить на территории России, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, разветвленную шпионскую сеть. Японская агентура получала данные военного характера. Однако, несмотря на все это, японская разведка, вопреки утверждениям Р. Сета, не справилась с главной задачей, стоявшей перед ней. Она не смогла точно определить состав и численность русской армии.

В книге А. И. Сорокина «Русско–японская война 1904—1905 гг.» по этому поводу говорится:

«Но несмотря на благоприятные условия, японская разведка, коварная по методам своей работы, действовала все же плохо. Так, Ноги (японский генерал. — Г. Г. ) вплоть до падения Порт–Артура считал, что его гарнизон в августе — сентябре не превышал 15—20 тыс. человек. Или, наоборот, во время первого полугодия войны японцы вдвое преувеличивали силы русских на Дальнем Востоке, в январе они считали, что русские имеют полевых войск 120 тыс., а фактически имелось немногим более 60 тыс.; в первой половине июля они предполагали, что русские войска насчитывают 300 тыс., когда в действительности было 150 тыс. Это, несомненно, отразилось на темпах их продвижения» [1].

Английский военный писатель Лиддел Гарт следующим образом оценивает силы сторон к концу русско–японской войны:

«Японцы были настолько истощены в результате последнего безуспешного сражения под Мукденом, что были рады заключить мир с русскими, которые вели войну без всякого воодушевления, не втянув в нее и одной десятой доли своих наличных сил» [2].

Таким образом, приведенные примеры показывают, что Р. Сет явно преувеличивает успехи японской разведки во время русско–японской войны.

Обратимся ко второму примеру, к деятельности японской шпионской службы в США.

С тридцатых годов нашего века японская разведка начала наводнять территорию США своей агентурой. В дополнение к фактам, изложенным Р. Сетом, небесполезно прибавить свидетельство американских журналистов М. Сейерса и А. Кана [3].

По их утверждению, член общества «Черный дракон» (кокурюкай) Иидзука, работник японского консульства, прибывший в США в 1937 году, организовал «Лигу японских военнослужащих», насчитывавшую к 1941 году 7200 членов, и «Императорскую лигу дружбы», в которую входило 4800 человек. Обе эти лиги стали центрами шпионских организаций, орудовавших на Западном побережье США и на Гавайских островах.

После начала военных действий на Тихом океане во время обысков, произведенных американской контрразведкой в домах японцев, проживающих в США, были обнаружены запасы оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, карты, схемы, мощные фотоаппараты, средства сигнализации, коротковолновые радиостанции.

М. Сейерс и А. Кан утверждают, что японские консульства в американских городах являлись центрами шпионско–диверсионной деятельности, поддерживающими постоянную связь с бесчисленными японскими рыболовными судами, которые плавали в американских водах. Эти «рыболовные» суда были оборудованы мощными двигателями, коротковолновыми радиоустановками и сложными приспособлениями для промера глубин. Их команды состояли из агентов японской морской разведки.

По свидетельству М. Сейерса и А. Кана, импортные и экспортные компании, принадлежавшие японцам и находившиеся в США, также занимались сбором информации для военной разведки Японии.

О чем же свидетельствует столь широкий размах активности японской разведки на территории США? О больших достоинствах японской шпионской службы? Или, может быть, об искусстве японской агентуры?

Отнюдь нет. Японские шпионы действовали грубо, нагло, почти открыто. Их действия, как это отмечает и Р. Сет, были замечены американскими властями. И тем не менее решительных мер к пресечению шпионской и подрывной деятельности японской разведки на территории США вплоть до начала военных действий на Тихом океане они не принимали.

Чем же объясняется столь странное поведение со стороны американцев?

Ответ один: антисоветской политикой влиятельных кругов США, их стремлением не вызывать осложнений в отношениях между Японией и США, их внешнеполитическим курсом на то, чтобы столкнуть Японию с СССР.

Как известно, американское правительство вело с японцами переговоры до дня нападения последних на Пирл–Харбор. Правящие круги США не теряли надежды в ходе этих переговоров договориться с японскими милитаристами и натравить их на Советский Союз. США до самого Пирл–Харбора вооружали Японию и способствовали ее агрессивным действиям в Китае. А аресты разоблаченных японских агентов, по мнению определенных кругов, могли вызвать ненужные недоразумения в отношениях с Японией и отвлечь ее от подготовки нападения на СССР. Именно поэтому государственный департамент противился таким арестам. Примеры этого приводятся в книге Р. Сета.