Монстры Холи-Лоха

Он открыл глаза и узнал Мойру Бабинс. На ней были черный непромокаемый плащ с поднятым воротником и крепко завязанный под подбородком белый платок, оставлявший открытым только правильный овал лица, матовая кожа которого была уже сильно испещрена морщинами, хотя на вид Мойре было не больше сорока. Ее тонкие губы, накрашенные слишком яркой красной помадой, были сжаты. В темных глазах не было никакой доброжелательности.

– Идите за мной, – приказала она. – Мне нужно вам кое-что сказать...

Она говорила сквозь зубы, стараясь перекрыть шум машин, волн и ветра, но так, чтобы ее не слышали пассажиры, стоявшие к ним ближе остальных. Она тут же направилась вдоль правого борта в сторону носа корабля, подставляя лицо ветру и дождю.

Эверетт Андерсон глубоко вздохнул, и его голову пронзила острая боль, а сердце забилось сильнее. Он испугался. "Что опять понадобилось от меня этой шлюхе?" – мрачно подумал он. Поколебавшись, Андерсон оторвался от стенки и двинулся следом за женщиной.

Мойра Бабинс ждала его, укрывшись от дождя, но не от ветра. Невысокая, хорошо сложенная, она выглядела довольно привлекательной, когда улыбалась. Она смотрела на Андерсона, который с трудом удерживался на ногах из-за ветра, качки и скользкой от воды палубы. Однако он добрался до нее и крепко вцепился в поручень.

– Вы пьяны, – презрительно бросила она. – И это в одиннадцать часов утра.

– Мне наср... на ваше мнение, отозвался Андерсон. – Выкладывайте, что хотели сказать, и катитесь к чертовой матери.

Она посмотрела по сторонам, желая убедиться, что их никто не подслушивает. По ее напряженному лицу стекали капли воды.

– Я отослала копию списка, которую вы мне передали, – произнесла она твердым сухим голосом. – "Они" были очень довольны и просили передать вам это...

Она протянула ему пакет из темной бумаги, удерживаемой клейкой лентой.

– Что это такое? – спросил он, не взяв сверток.

– Деньги. Двести тысяч фунтов стерлингов.

Андерсон стал пунцовым.

– Вы надо мной издеваетесь!

Он резко выхватил у нее пакет и швырнул далеко за борт. Чайки, следовавшие за кораблем несмотря на непогоду, пронзительно закричали и набросились на пакет, думая, что там какая-то еда. Эверетт Андерсон дрожал от еле сдерживаемой ярости. Мойра Бабинс невозмутимо продолжала:

– "Они" решили попросить вас о новой услуге...

– Ни за что. Лучше умереть, – резко ответил Андерсон.

– Вы должны будете проверить состояние ракет "Полярис" и заменить в системе самонаведения в каждой из них деталь N 72421-Б аналогичной, которую "они" вам передадут.

– Лучше умереть! – повторил Андерсон.

Женщина продолжала, будто не слыша:

– Благодаря списку, переданному вами, "они" точно знают, сколько запасных деталей этого типа находится в резерве на складе "Протеуса". Знают "они" и количество "Полярисов", которыми располагает Четырнадцатая эскадра. По возвращении вы найдете в багажнике вашей машины сверток с необходимыми деталями. У вас есть три дня, чтобы принести такое же количество подлинных деталей, исключая те, что стоят на подлодках, находящихся в настоящее время в море. Их вы будете заменять по мере возвращения лодок.

– Лучше умереть! – в третий раз заверил Андерсон. – Я прекрасно понимаю, что "они" задумали, и не хочу иметь на совести гибель соотечественников...

– Не дурите! Россия не хочет войны и никому не угрожает. Угроза исходит от ваших генералов, готовящих превентивный удар. Мы должны любой ценой помешать этому, чтобы спасти мир. Вы прославитесь за содействие этой цели.

– Вы принимаете меня за идиота! – бросил Андерсон.

– В любом случае, – продолжала Мойра Бабинс, вы знаете, что произойдет в случае вашего отказа. Кое-кто получит кое-какие фотографии и...

– Мразь!

– Ради спасения мира, мистер Андерсон, допустимы все приемы. Не надо было влипать в ту историю... Теперь о передаче снятых подлинных деталей. Вы соберете их в коробку и через три дня в десять часов вечера положите ее у стенда с планом в Кастл-Хилл, в Дунуне. Туда поедете вдоль берега моря, а обратно – мимо отеля "Мак-Коллс".

– Угу! – буркнул Андерсон. – Как же!.. Ждите!.. Пейте водичку и проживете долго!

Яростный порыв ветра заставил их на секунду замолчать. Оба промокли и дрожали от холода. Чайки раскричались еще сильнее. Андерсону, смотревшему вдаль, показалось, что он видит деревянный причал Хантерс-Кей и вход в Холи-Лох.

– Я уверена, что вы будете вести себя разумно, мистер Андерсон, – сказала в заключение Мойра Бабинс. – Счастливого дня.

Она ушла, держась за поручень. Эверетт Андерсон, жутко ругаясь, спустился следом за ней в укрытие. Он сразу протрезвел.

Десять минут спустя пароход пришвартовался у набережной Дунуна. Погода была по-прежнему омерзительной. Когда были переброшены сходни, Юбер Бониссор де Ла Бат и Энрике Сагарра сошли на берег в числе первых. Из громкоговорителей вырывалась джазовая музыка, возможно, призванная поднять дух прибывших. Дамбу, соединяющую морской вокзал с твердой землей, делила на две части продольная, наполовину застекленная перегородка. Юбер и Энрике, неся свои чемоданы, двинулись по правой стороне, чтобы укрыться от дувшего с запада ветра.

– Вы уверены, что сейчас август? – спросил Энрике.

– Увы, сомнений быть не может! – ответил Юбер.

Они вышли на улицу и сели в такси.

– Отель "Мак-Коллс", – сказал Юбер шоферу.

Гостиница "Мак-Коллс" находилась ровно в трехстах метрах слева. Это было большое желтоватое здание, напоминающее казарму. Оно располагалось в пятидесяти метрах от моря. Такси въехало во двор, где уже стояло несколько машин, и затормозило перед входом. Носильщик занялся их багажом. Юбер заплатил три шиллинга шесть пенсов за проезд и добавил шесть пенсов "на чай".

Отель был скромным, хотя и современным. Молодая упитанная женщина, выглядевшая привлекательной даже в унылом черном платье, занималась приемом приезжих. Мужчины предъявили паспорта и записались под именами: Юбер Ла Берн, инженер, и Энрике Леоне, шофер. Поскольку они были иностранцами, молодая женщина дала каждому розовую полицейскую карточку.

– Заполните их в ваших номерах и принесите мне, – любезно сказала она. – Обед в час, ужин в семь.

Носильщик поднял их в лифте на четвертый этаж. У них были соседние номера: маленькие, плохо меблированные, с умывальником в углу.

– Ванная и туалет в коридоре, – сообщил носильщик. – Телефон тоже.

– Да, большой комфорт! – оценил Энрике.

Юбер дал служащему чаевые, и тот удалился.

– Давно нас так не баловали, – добавил Энрике.

– Мне очень жаль, – ответил Юбер, – но это, кажется, лучший отель Дунуна.

– Ладно, будем считать, что нам не повезло, – заключил Энрике. – Какова наша программа?

– Разбирайте ваши вещи и ждите моего сигнала.

– Надеюсь, вы подадите его скоро. В этой халупе можно стать неврастеником.

Он вытащил из кармана брошюрку с библейскими советами, которую ему дала девушка в поезде, и стал искать.

– Так... «Отчаяние: псалмы 23, 37, 42»... Мне совершенно необходимо купить Библию.

Он вышел. Юбер закрыл дверь и стал вынимать из чемодана белье и одежду. Убожество комнаты произвело угнетающее впечатление и на него, хотя он не хотел этого показывать. Да еще погода... Он подошел к окну с фрамугой. Слева блестящая от дождя улица, отделенная от двора стеной, изгибалась вокруг высокого мыса, увенчанного руинами старинного замка Кастл-Хилл. Прямо – темные и неспокойные воды реки и побеленный известью на скале маяк. Чуть правее – рыночные павильоны. Поближе низкое строение "Кафе пиратов". Пешеходы торопились, борясь с непогодой. Редкие машины шуршали шинами по мокрому асфальту. Внезапно появился большой колесный пароход, удалявшийся от берега в сопровождении тучи крикливых чаек.