Призрак Проститутки

Я обнаружил, что не хочу говорить о смерти Проститутки. Хотя столь многое произошло в этот вечер — а может быть, именно из-за того, что все это произошло? — у меня было такое чувство, что я наконец ушел внутрь себя, в ясную логику своего нутра, и хотя концы моих нервов были сожжены, нутро стало сильнее. Десять минут тому назад я был пьян, а теперь совершенно трезв, но ведь опьянение — это отказ от своего эго, а мое эго как раз всплыло на поверхность, словно кит. Я чувствовал потребность снова признать, что могу здраво мыслить — а это значит быть прозорливым, логичным, ироничным, — могу стать выше человеческих слабостей, включая мои собственные. Розен хочет получить анализ?

Я дам его. Что-то из прошлого возвращалось ко мне — сознание, что мы оба были лучшими и самыми блестящими учениками Проститутки. И, конечно, наиболее конкурентоспособными. Уже не имело значения то, что я очень устал, — в глубине моего мозга не было усталости.

— Нед, первый вопрос: это убийство или самоубийство?

Он кивнул.

Я же подумал: «Самоубийство может означать лишь то, что Проститутка сделал большие ставки и проиграл. Отсюда вывод, что подкоп под Небожителей рассматривается как смертельная нелояльность к Фирме, и, значит, я влип в немалую беду».

— Продолжай.

— А если Проститутка был убит… — сказал я и снова умолк. Здесь начинались большие трудности. Я решил прибегнуть к давно бытовавшей в ЦРУ поговорке. — Кипяток не выливают, — сказал я ему, — не имея представления о том, где канализация.

— Конечно, — сказал Розен.

— Так вот, Рид, если Проститутку прихлопнули, стоки ведут на восток или на запад?

— Я не знаю. Не знаю, искать ли братьев Кинг или где-то ближе к дому. — Он сделал глубокий выдох, как бы выпуская из себя напряжение, владевшее им все эти часы.

— Это не могут быть братья Кинг, — сказал я.

Он постучал по зубам мундштуком трубки. Это же будет что-то вроде взаимного камикадзе, если мы с КГБ начнем убивать сотрудников друг друга. По молчаливой договоренности мы этого не делали. Агенты «третьего мира», возможно, и приканчивали время от времени какого-нибудь европейца, но не друг друга.

— Но и не русские, — сказал я, — если, конечно, Проститутка не работал на них двойным агентом.

Розен вздохнул.

— С другой стороны, — предположил я, — это могли быть и наши.

— Не изложишь ли эту мысль поподробнее? — попросил Розен.

— Проститутка довольно усиленно разрабатывал одну гипотезу. Он решил, что есть среди нас группа, которая, используя нашу самую секретную информацию, покупает, продает и вкладывает деньги по всему свету. По его прикидкам, эти тайные капиталы превышают весь наш бюджет для проведения операций.

— Ты что же, хочешь сказать, что Проститутку убили люди из управления?

— Они могли потерять миллиарды. Может быть, больше.

Я принимал участие в разработке этого тезиса. Ради Проститутки и ради себя. Если он был добрым часовым на страже против массовой внутренней коррупции, то я, работая с ним, мог оказаться в весьма почетном списке. Однако Розен отрицательно помотал головой.

— Путь в этом направлении пока что никуда не ведет, — сказал он. — Это наихудший вариант сценария. Перед твоим тезисом вздымается немало барьеров.

Я подлил нам обоим еще немного виски.

— Видишь ли, — сказал Розен, — мы ведь, собственно, не уверены, что это останки Проститутки. То, что выброшено на берег в Чесапикском заливе.

— Не уверены? — Я сам услышал, каким эхом прозвучал мой голос.

— У нас есть труп, который вроде бы является телом Монтегю. Но лаборатории не могут дать стопроцентную гарантию, что это так. Хотя есть детали, с которыми следует считаться. Соответствие роста и веса. На третьем пальце левой руки — кольцо святого Матфея. А вот лицо — от него помощи ждать нечего. — Светло-серые глаза Розена, обычно незаметные, сейчас ярко горели за стеклами очков. — У меня язык не повернулся сказать это Киттредж, — продолжал он. — Вся голова разнесена выстрелом. Дуло дробовика всадили ему в рот. По всей вероятности, это был дробовик с укороченным дулом.

У меня не было ни малейшего желания долго задерживаться на этой картине.

— А как у Хью со спиной? — спросил я.

— Спина у трупа сильно повреждена. Такой человек не мог бы передвигаться. — Он покачал головой. — Но мы не знаем наверняка, что у Монтегю была так повреждена спина.

— Но ведь в истории болезни наверняка есть рентген Проститутки.

— Ну, Гарри, ты же знаешь Проститутку. Все записи из лечебного центра он велел передать нам. Он никогда не допустил бы, чтобы информация о нем хранилась где-либо за пределами нашего дома.

— Так что же говорит его рентген?

— Вот тут-то и загвоздка, — сказал Розен. — Рентгеновские снимки не могут найти. — Он вынул изо рта трубку и обследовал табак, тлевший в чубуке. — У нас такая головная боль, какой свет не видывал.

Омега-9

Я мог предугадать следующий вопрос Розена: «Гарри Хаббард, это ты выкрал рентген Проститутки из дела?»

Беда заключалась в том, что я не смог бы ответить на этот вопрос. Я не помнил, чтобы приносил Проститутке что-либо из его медицинской карты. После тридцати лет принятия алкоголя я не мог по требованию вызвать в памяти тот или иной факт — в ней были дыры. Не исключено, что я просто забыл.

Скорее же всего кто-то другой вынул оттуда снимки. Ведь я вполне мог быть лишь одним из мулов, носивших Проститутке горы папирусов из Лэнгли. Могла пропажа снимков объясняться и ППВП — произносится как «пыф», — сокращение, обозначающее в Фирме «Папки, переложенные внутри параметров». На протяжении почти четырех десятков лет ЦРУ непрерывно разрасталось, невзирая на — а может быть, благодаря? — «пыф». Никому и в голову не придет, что папку, которой нет на месте, стибрили, совершив смертный грех. Исчезновение папки скорее всего можно объяснить грехом простительным: ее вытащили, чтобы оберечь кого-то из сотрудников, или, возвращая на место, положили не в тот раздел, или молодой клерк, по уши увязший в сомнительном любовном приключении, мог сунуть бумаги не в ту папку, не в тот ящик, или же теперь, когда все у нас в компьютере, стереть информацию, нажав на кнопку сброса. Наши обычные компьютеры, дружелюбно настроенные к пользователям, готовы так же быстро убрать вас с дороги, как поворот руля старого пузатого автомобиля с четырьмя дверцами.

Короче, рентгеновских снимков Проститутки не было в наличии.

— Не удается нам найти и отпечатки его пальцев, — сообщил мне Розен. — Хотя это, пожалуй, не имеет значения. Рыбы начисто сглодали его пальцы. Что интересно. Есть такая субстанция, похожая на кошачью мяту, она притягивает только рыб, и ею могли смазать ему пальцы. Как следствие — зубатки устремились к желательному месту. С другой стороны, рыбы всегда едят конечности. Так что это может объясняться и естественными причинами. — Он нагнулся к чемоданчику, который поставил рядом с собой на полу, и протянул мне два глянцевых снимка восемь на десять, соответственно левой руки с кольцом и правой руки. — Можно это опознать?

Возможно, из-за того, что фотография была черной, но эти руки могли принадлежать кому угодно; определенно можно было сказать лишь то, что это были распухшие руки человека, слишком долго находившегося в воде. И кончики пальцев были действительно обглоданы до костей.

— Я спросил Киттредж, может ли она опознать руки по этим снимкам, но она просто обезумела. — сказал Розен.

Да, обезумела. Передо мною снова возник тот момент во всей его душераздирающей скорби, когда я просил ее впустить меня в спальню. Какое, должно быть, страдание причинили ей эти увеличенные снимки. Руки Проститутки — когда-то такие ловкие. Теперь горе Киттредж стало мне немного более понятно. Жестокий парадокс, но ее муки не имели никакого отношения к моим — ее страдания существовали отдельно. Эта мысль неожиданно пришла мне в голову — так врач сталкивается с новым и оскорбительным для него предположением: как бы я ни любил Киттредж, не было никакой гарантии, что она любила меня. Это было оскорбительно. Чувствовал ли Эйнштейн, подбираясь к квантовой теории и случайностям в измерении Вселенной, большее волнение?