Возможны варианты... Книга 1 (СИ)

Шли по Лене, возвращались из командировки на подвернувшемся теплоходе. На нем же расположились охотники, победители соцсоревнования. Дело в том, что доступными и не очень афишируемыми методами коренное население ограничивали в алкоголе. А вот тех, кто активно и умело пополнял меховую казну государства, возили по Лене на теплоходе «Пятьдесят лет ВЛКСМ», имевшего богатые винные погреба. Спиртное лилось рекой. И на беду подполковник Куркин с командой угодил на эту посудину.

Все бы ничего, но кончились деньги, Куркин обрадовался удаче и расслабился в компании геологов за преферансом. Как он жестоко обманулся! Обнищавшее войско, от него же узнавшее, что безвыходных положений не бывает, без раскачки озаботилось реализацией программных установок командира. И, разумеется, нашли, что искали. Школа!

Люди военные прежде всего изыскали организующую форму. Был создан «комитет общественного спасения», возглавил его, конечно, Серафим, предложивший наиболее интересный, оригинальный и неожиданный вариант решения. Собственно, и сплотились вокруг идеи.

Исполнителем назначили этого р…я Оськина — и началось. Прапорщик Оськин приволок на ют стол и два стула, разложил бумагу, ручки и толстенные формуляры на технику. На погоны прапорщика накололи звезды старшего офицера. Получился генерал- лейтенант. Лампасами пренебрегли — никто не видел генерала в полевом. Выражение лица на острую мордочку Оськина можно было исполнить любое. После недолгой дискуссии остановились на «отечески грозном» варианте. Оськина оставили изображать, остальные отправились загонять добычу. Версия была такая — Родина в опасности, осуществляется чрезвычайный призыв. Но грозный генерал на корме полномочен разделить козлищ на белых и черных. Цвет определяется количеством и номиналом купюр. Белые могут вернуться к родным вигвамам, оплатив проезд.

Тут вышла серьезная незадача. Данники, жестко доставляемые на ют под грозные очи важного генерала как один и совершенно неожиданно выразили желание немедленно выступить на защиту священных рубежей. Но в «комитете» засели ребята сговорчивые и были всегда готовы откликнуться, как на вызов времени, так и на волеизъявления советского народа. Был резко переложен руль и изменена политика чрезвычайного призыва. Грозный генерал стал благосклонен к снайперам, готовым на подвиг.

По северным меркам начальник брал пустяки, но со всех. Расходы ощутимо возрастали, если присутствовали карьерные устремления. Тогда желание руководить соратниками каралось по высшей ставке. Но у Оськина вакансий было в достатке, и он приторговывал патентами. Предприимчивость прапорщика была отмечена, но карающую руку придержали до времени. Работа по мобилизации кипела белым ключом.

Загонщики приводили в чувство добровольцев и представляли под светлые очи. Оськин кратко и образно толковал существовавшую на то время военную доктрину. Доброволец мычанием обозначал согласие и сдавал деньги за право зачисления в дружину, взамен получал на руки лист бумаги и время до утра. Все обдумать и написать рапорт, на каком ТВД и с каким врагом он считает необходимым схватиться. Для облегчения задачи у буфета вывесили где–то одолженную географическую карту. Замысел поражал изящным коварством.

Призыв рекрутов закончили быстро и собранную денежную массу обменяли в буфете на огненную воду. Потом наступил праздник.

С причинами Куркин начал разбираться еще утром, оглядев рожи подчиненных. И сначала настроился по–боевому. Его принципиальная позиция была решительно смягчена двумя факторами: командование теплохода выразило лично ему горячую благодарность за отличное воспитание подчиненных, так и не сумевших утопить довольно старый теплоход в устье Лены на главном фарватере. Поклявшись на лоции никому ни о чем не сообщать, при условии, что этот совместный вояж последний, подкрепили торжество и нерушимость клятвы, наградив его, Куркина, почетной грамотой за шефскую помощь команде теплохода.

Второе — как офицер разведки Куркин не мог не оценить масштаб, изящество и красоту игры. Основательность планирования, грамотный учет благоприятных и препятствующих факторов, мгновенно и правильно принятые решения, корректирующие исполнение при изменении обстановки. Было, было чем гордиться: достойная смена подросла и уже настойчиво требовала для себя настоящего дела.

Утром, пришвартовавшись в Тикси, броском оставили теплоход, покинув спящее свежемобилизованное воинство. Предоставив тому начать перечень побед с одоления синдрома. Тоже мне — бойцы! Конечно, было немного страшновато. Но концы отсекли, «как учили».

Искать на севере Якутии генерал–лейтенанта было очень просто: он был единственный и командовал авиагруппой «Арктика». Но на день мобилизации соплавателей был в отпуске.

Найти и опознать пластилиновую морду прапорщика Оськина вообще не представлялось возможным — за краткостью пребывания мобилизованных гоплитов в Тикси и превращением его опять в прапорщика сразу по завершении призыва. Но во избежание вредных случайностей, для искупления греха самозванства и незаконного предпринимательства Оськина упекли в изолятор с подозрением на дизентерию. За диагноз с Пилюлькиным рассчитались на месте мгновенно, по естественным расценкам — малым остатком «огненной воды».

Когда в ходе следственных мероприятий Куркин узнал о вовлечении в заговор капитана посудины и старпома, он злобно разорвал дареную грамоту, но, поостыв, склеил ее и стал привечать Куприенко. Прозорливо оную грамоту заготовившего в самый разгар сбора ясака, застращав капитана и старпома, выразив сомнения в благополучном завершении славного похода и вообще возможности навигации в устье Лены. Что, в общем, соответствовало потенциалу и специальным знаниям команды «Амура — 1». Таким был позывной подполковника Куркина. Наказаны были все. И режиссеры и массовка — в меру соучастия. Дело замяли. Собрали примерно такую же сумму и передали в ближайший детский дом. А легенда о первых шагах Серафима осталась.

Так Куприенко впервые попробовал пирогов Натальи Васильевны, которая с чисто женским коварством в удобный час оградила не только семейный уют, но и не защищенных брачными узами женщин от набегов этого гангстера. После очередного громкого подвига Наталья Васильевна выдавила из Сереженьки, искавшего тогда спасения от многия угрозы, слово офицера. Это был сильный ход! Переступить через святое не было никакой возможности. Герой покряхтел, но, сломленный обстоятельствами непреодолимой силы, слово дал. Правда, выговорив себе на кормление остатную территорию Советского Союза. В Булунском районе с центром в пгт Тикси наступила скучная благостная тишина. Впрочем, очень ненадолго: военные училища исправно штамповали молодых и дерзких ребят.

А вскоре, осознающие свою ответственность за судьбу Родины, родители познакомили Сергея с его будущей женой. После свадебных процедур и по прошествии некоторого времени многие вздохнули с облегчением. Еще один пал жертвой обстоятельств. Семейных.

(Прим.: все изложенное–суровая правда жизни.)

«Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они…» Под это приятное дело и пироги, усидели бутылку привезенного шнапса, и уже обсудили варианты продолжения, но без учета мнения хозяйки. Чьи пироги — тот и музыку заказывает. Вскоре хозяина погнали в семейную опочивальню, а Куприенко — в гостевую.

21.10.2005 г. 08:30 (время московское). Ясенево.

Департамент Западной и Центральной Европы.

Утро Шульц начал с обхода кабинетов, раздаривая сувениры, обговаривая, когда и где обсудят проблемы Берлинской резидентуры СВР. Офицеры, памятуя о твердой руке Лебедева, не роптали и выражали полную готовность к содействию. Хотя и текучки было свыше крыши, коллеги прониклись и старались помочь кто чем может — в меру собственной компетенции и направления работы. Документы были заранее подготовлены или весьма оперативно доставлялись по запросу. Полковники и генералы не чинились и запросто сновали по кабинетам и в архив. Никто не кривил физиономию и не сравнивал размер и число звезд под гражданским пиджаком.