Под псевдонимом Дора: Воспоминания советского разведчика

В 1939 году небольшая группа лиц уже постоянно снабжала нас довольно интересной информацией. Ее дополняли сведения, которые давали различные люди от случая к случаю.

Наиболее ценную информацию в то время поставлял Габель. Он сообщал об изменениях в дислокации сухопутных и авиационных частей итальянской армии, о состоянии военной промышленности и судостроения Италии, об отправке вооружения для Франко. В портах Триест, Неаполь, Специя товарищи Габеля внимательно наблюдали за передвижением итальянского флота, и наш Центр знал, когда и какой корабль или подводная лодка покидали эти порты и брали курс к берегам сражающейся Испании.

Состояние вооруженных сил Германии, подготовку ее военно-политических акций освещал в основном Пуассон. Летом 1939 года от него было получено важное сообщение о том, что гитлеровское правительство готовится к захвату Данцига (Гданьска) — тогда «свободного города» под управлением Лиги Наций. Как известно, этот агрессивный акт послужил сигналом к началу второй мировой войны. На основе поступавшей информации я составлял донесения, которые отправлял в Центр через Париж.

Со времени жизни и работы во Франции у меня сохранились довольно широкие знакомства, в том числе среди венгерских эмигрантов. Очень хорошие отношения были у меня с графом Карольи, бывшим президентом Венгерской республики, который эмигрировал с семьей во Францию после фашистского переворота в Венгрии. Это был замечательный человек с весьма прогрессивными взглядами. Он испытывал серьезные материальные затруднения, но имел широкие семейные связи с венгерскими аристократами, оппозиционно настроенными к режиму Хорти.

Через Карольи, знавшего меня по Инпрессу как антифашистского журналиста, я получал информацию главным образом по внешнеполитическим вопросам: граф и его супруга сохраняли личные контакты с некоторыми дипломатическими кругами. Но моя связь с Парижем просуществовала недолго.

САМАЯ БОЛЬШАЯ ТЮРЬМА В МИРЕ

Август 1939 года в Швейцарии был месяцем тревожных предчувствий и волнений. Политическая атмосфера в Европе с каждым днем накалялась — все более усиливался дипломатический нажим Гитлера на Польшу, сопровождавшийся резкими угрозами.

Из Швейцарии начали уезжать иностранные туристы. В Женеве — на улицах и в ресторанах — напуганные граждане горячо дискутировали: будет война или нет?

Швейцарское правительство объявило, что в случае войны все магазины и лавки в течение двух месяцев будут закрыты. Начались панические закупки продовольствия и товаров. В переполохе люди хватали все: крупу, спички, соль, консервы — целыми мешками, заказывали детям ботинки на два-три номера больше — на вырост, тратили свои сбережения на ювелирные изделия и драгоценности.

К концу августа фашистская Германия завершила сосредоточение своих армий на польской границе. В ответ на это многие европейские страны объявили мобилизацию.

29 августа была прервана почтовая, телеграфная и телефонная связь Швейцарии с Францией. Закрыто воздушное сообщение. Отменены концерты заезжих знаменитостей. Толпы напуганных туристов штурмовали битком набитые уходящие поезда. Массовое бегство иностранцев создавало на пограничных станциях и дорогах неимоверную сутолоку. Наша служанка, напуганная событиями, несмотря на уговоры Лены, быстро собрала вещи и укатила из пограничной Женевы к своим родителям, жившим в немецкой части Швейцарии.

30 августа Швейцария выбрала главнокомандующего своими войсками. Теперь даже в этой тихой стране поняли, что час катастрофы близок. (Швейцария выбирает главнокомандующего только в том случае, если страна находится в крайней опасности.)

Хотя немецкий посланник в Берне Отто Кёхер заранее официально заявил федеральному правительству, что в случае военного конфликта Германия обязуется соблюдать нейтралитет Швейцарии, тревога в маленькой стране нарастала с каждым часом.

В ночь на 30 августа швейцарцы ложились спать еще с зажженными уличными огнями, тогда как во многих городах Европы уже была введена светомаскировка. Вечером 31 августа немецко-фашистские войска, вторгнувшись из Восточной Пруссии, оккупировали «свободный город» Данциг. А на рассвете 1 сентября начались боевые действия на северных, западных и южных границах Польши.

1 сентября президент Швейцарии и глава политического департамента (министерства иностранных дел) Марсель Пилэ-Голаз принял представителей враждующих государств. Они заверили министра, что их страны будут уважать нейтралитет и территориальную целостность конфедерации.

Тем не менее этой маленькой республике с ее гарантированным нейтралитетом пришлось поспешно провести оборонительные приготовления. После австрийского аншлюса, растерзания мирной Чехословакии и нападения Германии на Польшу ни одна европейская страна уже не верила политическим обещаниям нацистских главарей. 2 сентября Швейцария провела всеобщую мобилизацию. Четыреста тысяч солдат войск прикрытия заняли удобные позиции в горах: швейцарцы были решительно настроены сражаться за свою землю.

3 сентября Англия и Франция объявили Германии войну. Перекрыв наглухо границы, Швейцария затаилась в ожидании худшего. Всякие сношения с Францией и Германией прекратились.

Сложившаяся обстановка практически парализовала нашу деятельность. Связь с Центром через Париж была потеряна. Случилось то, чего следовало больше всего опасаться и чего мы не сумели обеспечить своевременно. Шли недели, месяцы, но от Директора не поступало никаких известий. Что предпринять, как наладить связь с Центром в условиях жесткого пограничного режима и военной цензуры?

У нас был радиопередатчик, припасенный заранее, его разрешалось использовать при крайней необходимости. Такой момент настал. Но беда была в том, что мы не имели ни подготовленного радиста, ни шифра, ни программы радиосвязи с Центром. Я нервничал, удивляясь молчанию Центра. В военное время остаться без связи!

Конечно, мы тогда не знали и не могли знать о том, что по оперативному плану Центра нас сознательно, до определенной поры, не загружали заданиями. Мы числились у руководства Центра как бы в резерве. Урочный час наступил для нас позднее.

В декабре 1939 года нашему ожиданию пришел конец. Кто-то, проезжая через Женеву, опустил в почтовый ящик у ворот нашего дома письмо, в котором условными знаками сообщалось о том, что в ближайшие дни связь будет восстановлена с помощью представителя Центра.

Спустя несколько дней ко мне пришла незнакомая женщина, высокая и стройная, в облегающем шерстяном платье. Ей можно было дать лет тридцать пять. Движения мягкие, чуть замедленные. Приятное лицо немного портил длинноватый нос.

В кабинете мы обменялись паролем.

— Мой псевдоним Соня, — с улыбкой сказала гостья. — Отныне вы меня так и зовите. Я получила указание Центра связаться с вами. Директора интересует, каково положение вашего агентства, есть ли деньги. Каковы возможности работы и какая нужна помощь в установке радиопередатчика? Как скоро можно установить радиосвязь? Просили также узнать, сможете ли вы наладить живую связь с Центром через Италию. Вот об этом вы мне должны сообщить, а я доложу Директору. Через меня, по-видимому, последуют и другие распоряжения.

У меня невольно вырвался вздох облегчения: наконец-то! Я изложил Соне свои соображения. Сказал, что агентство печати Геопресс по-прежнему надежно, никаких подозрений у местных властей не вызывает. С началом войны прибыли фирмы, правда, уменьшились: после закрытия швейцарских границ мы лишились многих своих заказчиков и подписчиков в других странах. Но от коммерческого краха далеки: агентство печатает карты для Швейцарии, почти для всех ее крупных газет, и частично выполняет заказы из Италии и Германии, с которыми пока еще есть сношения. Что касается разведывательной работы — информация поступает, и накопилось немало интересного материала. Конечно, нам нужна рация, подготовленные радисты; квартиру для рации, а также надежных людей мы здесь найдем. Пусть Директор сообщит, пришлют ли нам новый радиопередатчик. И конечно же, необходимы шифр, кодовые книги, программа связи.