Конец Большого Юлиуса

Смирнов помолчал и, видя, что Пономарев не в состоянии еще ответить, продолжал:

— Мне с вами, Александр Петрович, иногда трудно. Вы все хотите меня уверить, что вы персона важная. Я понимаю. Руководитель института, талантище, все такое. Но давайте иначе на вещи взглянем, вы — микробиолог, я — разведчик. А проще, оба мы с вами хотим сберечь людям жизнь. Так ведь? Чего ж нам обижаться, что иногда стесним друг друга? Дело-то у нас спешное!

— Спешное… — тихо откликнулся Пономарев. Он сложил бумажку и сунул ее в карман халата. — Да, может быть, вам будет это интересно, — сказал он вспомнив что-то. — Мы эту последнюю, значительную работу решали не одни, а с группой физика Короткова…

— Вот видите! — ахнул Смирнов. — А ведь могли мне это не сказать! И я бы ушел. Энергетик?

— Да…

— Везет мне! — покачал головой Смирнов. — Ну, спасибо вам! Порадовали! Александр Петрович, вы извините, я поеду! Даже в шахматы сегодня не сразимся, времени нет. Как-нибудь на днях выберусь, тогда…

Смирнов встал. Пономарев проводил его до машины, притихший, встревоженный.

— Сволочи! — сказал он, прощаясь с полковником. — Ах, какие сволочи! Значит, лезут к тебе сквозь щели, как клопы… — И вдруг снова пожелтел и вцепился в рукав Смирнова, уже сидящего в машине. — Слушайте, Герасим Николаевич! У нас же самый разгар оформления работы! Сконцентрировано все! Коротковцы часть своей лаборатории к нам перетащили!

— Это мы все учтем! — успокаивающе сказал Смирнов. — Расстраиваться пока нет причины.

Выслушав отчет Смирнова о поездке к Пономареву, генерал долго молчал.

— Теперь понятно, зачем к нам пожаловал такой матерый волк! Если микробиолог-вирусник Пономарев и физик Коротков добились успеха, значит у смерти отрублена правая рука.

Вот как это бывает.

Полгода назад студент физик Вася Рубцов посетил с товарищами в Политехническом музее лекцию о мирном использовании атомной энергии.

Все складывалось необыкновенно хорошо. «Комсомольская правда» напечатала первую большую статью Васи о работах молодых ученых и заказала новую. Зачеты сдавались легко. В кармане впервые в жизни похрустывала пачечка сторублевых, и он мог тратить их по своему усмотрению. И, наконец, в довершение счастья, в музей пришла с подругами студентка консерватории, пианистка, игравшая в университетском клубе на концерте и поселившая в сердце Васи Рубцова приятное беспокойство.

В перерыве Вася подошел к ней, представил товарищей, и физики и музыкантши принялись вместе осматривать выставку.

Как-то само собой получилось, что Вася объяснял экспонаты. Он делал это шутливо, острил и смеялся, но время от времени рассказывал пианистке действительно интересные вещи. Слушая о перспективах автоматизации промышленности, пианистка сосредоточенно хлопала загнутыми ресничками, изумлялась и думала о том, что Вася не такой уж длинноносый, как показалось в начале знакомства, что прямой, жесткий хохол светлых волос можно подстричь, и тогда ему не придется ежеминутно дергать головой по-лошадиному, и что в конце концов Пирогов и Менделеев тоже не были красавцами…

— Атомная энергия! — уважительно сказала пианистка. — Это, должно быть, необыкновенно интересно!

— Еще бы! — с гордостью подтвердил Вася. — Вы знаете, Леночка, у нас на курсе один специальный предмет читает профессор Коротков. Вот талантище! Так слушайте, он сейчас работает вместе с биологом Пономаревым. Мне один парень рассказывал, у них определились потрясающие результаты! Историческое открытие! В общем вам, Леночка, объяснить это трудно, но суть заключается в том, что, оказывается, на вирусную флору можно воздействовать энергией и вызвать ее распад!

— Наверное, это очень интересно! — вежливо улыбнулась Леночка.

— Это не просто интересно! Это величайшее открытие современности! Можете мне поверить. Слушайте, а какого цвета у вас глаза? Я все никак не могу уловить! Они то синие, то черные… Просто невозможно так существовать…

Леночка засмеялась и позволила Васе взять себя под руку.

И никто из них не заметил, что рядом, рассеянно разглядывая стенды, шел маленький сутулый человек в темносером костюме, плохо вычищенных ботинках, скучающий и неловкий.

Так он ходил, замешавшись в группу студентов, до конца перерыва.

Потом он внимательно слушал лекцию, а когда она окончилась, долго топтался в вестибюле и около подъезда и ушел одним из последних.

Он направился домой пешком. Неторопливо шагал по тротуару, попыхивая сигареткой «Дукат», и ничем не выделялся из прохожих.

В одном из арбатских пераулков, проходя мимо особняка, он привычно кивнул милиционеру, дежурившему у ворот особняка, свернул к подъезду и открыл двери своим ключом.

Через полчаса, сменив потертый костюм и ботинки, купленные в комиссионном магазине, на просторный, мягкий твид и замшевые туфли, он входил в квартиру своего начальника мистера Робертса, совмещающего дипломатическую деятельность с разведывательной.

В гостиной супруга начальника, очень худая дама с длинным лицом и выпуклыми страдальческими глазами, рисовала с натуры. «Натура» — молоденькая и толстая машинистка — делала неимоверные усилия, чтоб не уснуть.

— Добрый вечер, мистер Георг, — сказала супруга начальника. — Муж в кабинете, он занимается с Беллой, пройдите к нему. А я рисую. Я обещала вышить покров для алтаря нашей церкви. Мадж позирует мне для головки центрального ангела! Не правда ли, она похожа на ангела, мистер Георг?

— Очень возможно! — вежливо сказал Георг Биллиджер, косясь на тройной подбородок Мадж.

В кабинете на диване сидела и хныкала тощая девочка с таким же длинным, как у матери, лицом. Багровый от раздражения дипломат брызгал слюной, объясняя ей задачу по алгебре.

— Интересная новость, сэр! — сказал мистер Георг, почтительно здороваясь с девочкой.

— Можешь идти спать, Белла! — с облегчением приказал Робертс. — И помни, что через неделю я опять проверю твои уроки…

Когда девочка ушла, мистер Георг подробно рассказал Робертсу все, что услышал из легкомысленных уст Васи Рубцова.

— Пономарев… — повторил, оживляясь, Робертс. — О, это серьезная фигура. Еще бы, Пономарев! А Короткова не знаю. Надо им заняться, Биллиджер. Постарайтесь собрать о нем все, что можно. Интересно. Завтра отправляется курьер…

Курьер отправился с сообщением Робертса. Через несколько дней далеко за пределами нашей родины двое немолодых, по-военному подтянутых людей обсуждали это сообщение. Обсуждение закончилось тем, что была послана телеграмма в Париж.

Из Парижа на самолете вылетел, получив телеграмму, человек в сером широком пальто без багажа.

Через сутки на окраине большого города в пустой квартире он встретился с одним из двух немолодых, по-военному грубоватых людей, обсуждавших ранее сообщение Робертса.

— Мистер Горелл! — сказал руководитель отдела разведывательного бюро. — Как вы себя чувствуете, мистер Горелл?

— Какое это имеет значение? — едко осведомился худой жилистый человек, с широкими плечами, узкими бедрами и глубоко запавшими серыми глазами. — Я прилетел по вызову. Я не успел передать парижские дела полностью, но что мог, растолковал Ангусу. Он продолжает

— Мистер Горелл, есть одно серьезное дело, — продолжал руководитель отдела. — Вы дважды были в России.

— Мне очень не хотелось бы отправляться туда в третий раз, — заметил Горелл. — Вы знаете, какой ценой я выбрался!

— Ничего не поделаешь, придется! — резко перебил собеседник. — Вы отправитесь сейчас с провожатым и отдохнете пару недель. Мы доставим вам материалы, нужные для операции, и консультантов — физика и биолога. Обязательно просмотрите советскую прессу за последние годы, у вас получился разрыв…

— Две недели — это ничтожный срок для подготовки! — угрюмо возразил Горелл. — Дело, повидимому, сложное. У меня действительно был разрыв. Нужна хотя бы пара месяцев, чтоб войти в курс.

— Вы человек опытный и уложитесь в две. недели! Нас торопят с этим делом! — так же резко сказал руководитель отдела. — Как ваше физическое состояние?