Операция «Тень»

— Таким, как Прайс, жить незачем.

— Сначала надо сломать машину, запущенную им там, на Земле Бэтси, — возразил Гейм. — Иначе у него найдутся и наследники и последователи.

— Вы правы, — согласился профессор. В голосе его слышалось сожаление.

Гейм вспомнил о Можайцеве, хотел сказать Райту о задании Прайса Аллену Харвуду, но промолчал — чем меньше людей знает об этом, тем лучше, у Райта и своих забот достаточно.

Судьба Можайцева снова и снова беспокоила Гейма.

Ночью профессор долго рассказывал летчикам о Земле Бэтси, а утром на геликоптере прилетел Уильям Прайс. Злой, осунувшийся, он поднялся на борт своего самолета. Гейм сидел у штурвала и думал над словами Райта:

«Таким, как Прайс, жить незачем». Нет, нет, еще рано… Он сумеет уничтожить его, но только после ознакомления с положением дел на Земле Бэтси и по согласованию с друзьями в Штатах, — в таком деле самовольничать нельзя. После доклада Гибсону можно будет посоветоваться и о судьбе «короля урана».

Полет продолжался уже долго. Скоро и Земля Бэтси, но внизу было по-прежнему безлюдно и пусто. Прайс подозвал Боба Финчли и вручил ему радиограмму:

— Передайте Норрису, иначе нас собьют, — сказал он ворчливо, с оттенком гордости.

Финчли передал. Разрешение продолжать полет и идти на посадку было тотчас получено. Гейм сверялся по карте: вот где она, Земля Бэтси! Пустыня!

Самолет Гейма некоторое время катился по дорожке, затем, следуя указаниям по радио, подрулил к указанному месту и стал на большую металлическую платформу. Платформа стала медленно опускаться.

Глава девятая

— Мистер Прайс приказал выписать вам пропуск, с которым вы сможете разгуливать по всей запретной зоне. — Скаддер, по обыкновению, неприязненно смерил Гейма глазами и протянул руку к ящику письменного стола.

Стоящий на специальной подставке телефонный аппарат зазвонил. Скаддер вскочил на ноги, подержал у уха телефонную трубку и опрометью бросился в кабинет шефа. Черный телефонный провод извивался по полированной поверхности стола, как змея, трубка зловеще молчала в ожидании. Прайс появился встрепанный, злой, бросил на летчика безразличный взгляд, сделал ему знак не уходить и дрожащими пальцами вцепился в край стола. Гейм с удивлением заметил — «король урана» почему-то боялся предстоящего разговора с вызвавшим его человеком.

— Харвуд? — еле слышно спросил он Скаддера, тот утвердительно кивнул. Прайс пожевал губами и рванул телефонную трубку к себе. — У аппарата Прайс. Это вы, Харвуд? Что случилось? Выкладывайте поскорее — у меня посетители. Два важных события? Давайте по порядку… Что? Подземный взрыв в Пиренеях. Стало быть, операция прошла удачно? — На старческих обвислых щеках Прайса от охватившего его радостного возбуждения появился румянец. Он внимательно слушал Харвуда, потом сказал тоном искреннего восхищения: — Он все-таки был с характером, этот русский инженер, жаль, мы не сумели найти с ним общий язык. — Гейм понял, что речь шла о Можайцеве. — Итак, вольфшанце больше нет, плохо только, что Карл Функ подсунул нашему другу своего двойника, если бы не это, у меня было бы одним сильным соперником меньше. Для нас важно основное — не существует больше ни «волчьего логова», ни Шольца с установками «М-1». — Прайс удовлетворенно хмыкнул.

Так вот в чем дело! Гейм мгновенно понял все, глубокая скорбь сжала его сердце. Ему хотелось встать сейчас по стойке «смирно», как в почетном карауле, отдать последнюю почесть этому странному русскому, почти не видевшему своей родины и во имя ее погибшему в Пиренеях. Может быть, Можайцев был в чем-то и не прав и в мыслях и в поступках, но ведь он не поколебался за все заплатить своей жизнью — и за ошибки и за неудачи сразу. Гейму хотелось как-то отдать дань уважения Можайцеву, но он знал — малейшая неосторожность погубит и его и дело, которому он посвятил себя, и на лице его не дрогнул ни один мускул. Прайс не должен был догадаться, что он, Гейм, в курсе его зловещих дел.

— Ол-райт! — Прайс уселся на краешек стула. — Какое у вас второе сообщение, Харвуд?

Вдруг Гейм увидел, как прерванный Харвудом Прайс замер на полуслове, рот его искривился в болезненной гримасе, он как-то машинально, не отдавая себе отчета в своих действиях, осторожно встал и стоял теперь у стола, перебирая ногами, будто готовясь куда-то немедленно бежать. — Когда? Это точно? — глухо осведомился он и, выслушав ответ Харвуда, сердито сказал: — Вы должны принять все меры… Подумайте над этим. Гуд бай, меня ждут. — Прайс протянул трубку Скаддеру, и тот положил ее на рычаг телефонного аппарата. Прайс медленно повернулся и скрылся за тяжелой дверью своего кабинета — там его ожидали.

Скаддер сказал, ни к кому не обращаясь:

— Советские инженеры собираются послать на прогулку вокруг Земли несколько орбитальных космических научных станций, так сказал мистер Харвуд моему чифу… — в голосе Скаддера слышался испуг, который он не сумел скрыть.

— Я жду пропуск, — напомнил Гейм. Он ликовал, на некоторое время он даже забыл о заботах и тревогах, снедавших его. Он вышел из дома Прайса и остановился, собираясь с мыслями. Бледное полярное солнце низко висело над кромкой горизонта, нагоняя полумрак на бескрайнюю тундру, простиравшуюся вокруг, на поселок вдоль склона холма, на каменистый низкий берег и безжизненно серый океан за ним, Ледовитый. Земля Бэтси!

Гейм шел не спеша, осматриваясь. Райт сумел каким-то образом установить контакт с Бобом Финчли, через него передал капитану записку, в которой, между прочим, сообщал: Чармиан в тяжелом положении — тщетно добивающийся ее расположения инженер Норрис фактически держит ее в заключении, полностью изолировав в далеком углу запретной «производственной» зоны, пребывание в которой вообще опасно для жизни. Никто из сотрудников Прайса на Земле Бэтси после проведения ежедневных работ и исследований из опасения радиации или взрывов — не остается там, никто, кроме Чармиан Старк. Кулаки Гейма сжимались, он был в бешенстве. Гейм понимал, что Чармиан надо вырвать из рук Норриса и что сделать это будет нелегко. К Прайсу обращаться по этому поводу бессмысленно и опасно, он не захочет портить отношений со своим любимцем, Норрис же здесь полный хозяин, у него имеется тут даже своя личная охрана.

Патрули уже несколько раз проверяли документы Гейма. Он шел некоторое время узкой бетонированной дорогой, проложенной через тундру… Затем по сторонам снова показались строения, приземистые цеха завода, колоссальные строения складов. Для чего они, что хранится в них за замками, под усиленной охраной? А там, еще дальше, начиналось царство Норриса — шахты и пусковые установки, стартовые площадки для тех самых космических аппаратов, которые по замыслу Уильяма Прайса именно отсюда должны будут отправиться на орбиты вокруг Земли.

Вот здесь должна находиться Чармиан. Гейм дважды предъявил пропуск — у входа на территорию «участка Б» и часовому, рассевшемуся у самой двери в помещение Чармиан. Часовой придирчиво рассматривал пропуск, подписанный лично Прайсом, почти обнюхивал его, но разрешить Гейму войти в помещение не спешил, — очевидно, действовала какая-то специальная инструкция Норриса. Гейм твердой рукой отобрал у него пропуск и поднялся на ступени, ведущие на веранду. Солдат судорожно схватил его за рукав и завозился с автоматом, но в следующую же минуту отлетел прочь.

— Ты ошалел, парень, — сердито сказал Гейм, — или пьян?

— Мистер Норрис приказал… — растерянно бормотал часовой.

— Молчать! За неподчинение чифу я не пожалею израсходовать на тебя всю обойму, — пистолет уже был в руке летчика. Он толкнул дверь и вошел. И в тот же миг почувствовал, как руки Чармиан, легкие, родные, легли ему на плечи.

— Это ты, Стив! — со стоном произнесла она. — Я так ждала тебя! Я была уверена, ты придешь ко мне и возьмешь меня отсюда, я не могу больше, Стив, любимый… — Чармиан плакала.

Они все еще стояли в коридоре. Гейм поднял ее на руки и отнес в комнату. Они сели на диван, не в силах оторваться друг от друга.