Современный японский детектив

Их существование уже мало чем напоминало нормальную человеческую жизнь. Обвалившиеся стены, покосившиеся крыши, разбитые окна. Вместо выбитых стекол вставлены листы жести. Улицы завалены мусором и отбросами, повсюду хозяйничают крысы и одичавшие псы. В Браунсвилле самая высокая в Нью-Йорке смертность среди новорожденных.

Газ, воду, электричество то и дело отключают: нечем платить. Жители трущоб сбивают пожарные краны, чтобы набрать воды. Если здесь начнется пожар, не поможет никакая пожарная машина.

Именно здесь находят пристанище вконец опустившиеся люди: уголовники, алкоголики, наркоманы, проститутки, разносящие заразу преступности по всему Нью-Йорку.

В Нью-Йорке соседствуют самые разные миры. Небоскребы, Уолл-стрит, газеты, университеты, литература, искусство, музыка, театр, моды, рестораны, всевозможные развлечения — все лучшее собрано здесь, а рядом, со дна сточных канав, тянет свои злобные руки порок. Убийства, поджоги, грабежи, изнасилования, проституция, наркотики — нет преступления, которое не процветало бы в Нью-Йорке. Пропасть между верхами и низами разительна, город раздирают противоречия.

Люди теряют себя в огромности Нью-Йорка, суетятся и бьются в силках, не зная сами, чего хотят. На улицах каждый день организуются какие-то демонстрации. На каждом углу кто-то что-то проповедует, хотя, в общем-то, почти никто и не слушает.

Часто устраиваются по разным поводам парады. Миллион двести тысяч человек, пятнадцать процентов населения города, живут на пособие по безработице, зато рядом с ними постоянно что-то празднуется.

В Нью-Йорке, плавильном котле наций, собрались эмигранты чуть ли не из всех стран мира, приехавшие сюда за свободой и успехом. Кого только здесь нет: англосаксы, ирландцы, скандинавы, немцы, французы, австрийцы, итальянцы, русские, венгры, арабы, греки, выходцы из Средней Азии, пуэрториканцы и, конечно, негры.

Где много людей, там и много возможностей; чем прозябать на родине, не лучше ли поискать счастья в чужих краях, рассуждали они, отправляясь в дальний путь.

Но счастье досталось лишь горсточке удачливых. На то оно и счастье. На одного победителя тысяча проигравших — таков Нью-Йорк, город, где контраст между бедностью и богатством делается все резче.

Чем больше прибывало народу, тем ожесточеннее становилась конкуренция, и для вновь прибывших уже но хватало места. Переселенцы получали только одну свободу — свободу голодать. Но когда они осознавали это, было уже поздно. Они прочно застревали в суете бездонного болота под названием Нью-Йорк. И в этой суете росли их неудовлетворенные желания, копилось горькое разочарование, готовое в любой момент взорваться с огромной силой. С силой, несущей зло.

Двадцать пятый участок — это пятьдесят один детектив и семь инспекторов. Больше половины из них «дву-язычны». то есть латиноамериканского происхождения. Работают они в четыре смены, но дел так много, что частенько приходится оставаться без выходных и отпусков.

Тем не менее работа в двадцать пятом п двадцать восьмом участках — в негритянском и восточном Гарлеме — привлекает молодых полицейских. В здешних трущобах больше всего хулиганствующей молодежи, самая высокая преступность, в большом ходу наркотики, часто совершаются тяжкие преступления — следовательно, больше возможностей выдвинуться. Обычно каждый детектив гедет в среднем десять дел, причем половина из них завершается арестами.

Но Кен попросил назпачения на двадцать пятый участок не ради продвижения по службе, а потому, что, как мы уже знаем, был уроженцем этих мест.

Сегодня он дежурил с двух часов дня до десяти вечера. За это время на 121-й улице произошла драка, на 125-й — две карманные кражи и одна квартирная.

Такого рода кражи городская полиция Нью-Йорка, пожалуй, уже и не считает преступлениями. Ио поскольку из них могут вырасти преступления посерьезнее, то действует непреложное правило: поступил сигпал — выезжай на расследование.

Не успел Кен разобраться с дракой и кражами, как в участок сообщили, что какая-то пьяная молодая женщина бродит по улицам голая.

«Стриптиз? Ну и бог с ней, пускай себе бродит», — разозлился было Кен, тем более что его дежурство кончалось. Ио сигнал был получен, п оставить его без внимания он не имел права.

На месте происшествия выяснилось, что это наркоманка. У нее кончилось зелье, и она, обезумев, сбросила с себя платье.

Кен втащил ее в патрульную машину п отвез в участок. Это была пуэрториканка лет двадцати с небольшим. Кожа сухая и бледная, на руках и ногах следы уколов. Зрачки расширены, бормочет что-то бессвязное. Она сопротивлялась, и по дороге в участок Кену пришлось с пей повозиться.

Женщину задерживали как хроническую наркоманку уже не в первый раз. Лечить подобных хронических больных трудно, от наркотиков их удается оторвать, разве

что заперев в психиатрическую больницу. Но как только лечение кончается, они снова начинают колоться. Женщины, чтобы заработать на наркотики, идут на панель. Да что там проституция — они готовы на что угодно, лишь бы раздобыть порцпю дурмана.

Кен передал девушку полицейскому, занимающемуся наркоманами, и его долгое невеселое дежурство закончилось. Теперь он поедет в Бронкс, к себе домой, и ляжет спать. Он живет одпн. Когда-то был женат, но, пока он гонялся за преступниками, жепа сбежала из дома с одним из досужих молодых людей. С тех пор у Кена никого нет. В последнее время ему не удается за ночь отдохнуть от дневных забот, а раньше он всегда считал, что если ему и есть чем гордиться, так это крепким здоровьем. Старость потихоньку уже начала подтачивать его. А одиночество, вероятно, лишь ускоряет этот необратимый процесс.

Двадцать пятый участок находится в центре восточного Гарлема, на 119-й улице. Даже полицейские стараются немедленно убраться отсюда, едва кончается их дежурство. С тех пор как стражи спокойствия и порядка по соображениям безопасности начали вместе с семьями переезжать в пригороды, подальше от центра, преступность в Нью-Йорке резко возросла. Горожане разуверились в полиции и стали создавать отряды самообороны. Те, кто побогаче, завели телохранителей. В помещениях крупных предприятий охранников расставили на каждом шагу. На улице полицейского и не увидишь, а частных детективов и телохранителей хоть отбавляй.

За один только прошлый год в Нью-Йорке произошло 1351 убийство, 1803 изнасилования, 49 238 грабежей, 293 053 кражи. Нетрудно подсчитать: в день убивали примерно троих, насиловали пятерых.

Обчищают даже полицейские участки, личные вещи имеет смысл хранить только в сейфе. В помещения участков забираются бродячие собаки. Теперь уже не смеются, когда кто-нибудь в шутку предлагает: не нанять ли полиции охранников? Поэтому нет ничего удивительного в том, что даже полицейские стремятся прочь из Нью-Йорка.

Кен вышел из участка. На улице повсюду валялись обрывки бумаги, бумажные стаканчики. Было грязно, как наутро после выходного в веселом квартале, но никто не обрашал на это внимания. Кен шел к станции метро пешком. Машина в Гарлеме ни к чему. Поставь ее хоть прямо перед полицейским участком, се тут же изуродуют. Шины вспарывают. Антенны обрывают. Фары и стекла разбивают. В бензобак подсыпают песок. Начав службу в двадцать пятом участке, Кен перестал ездить на машине. У тротуара торчал остов сгоревшего автомобиля. Кто-то приехал из другого района, поставил машину на стоянку, п ее подожгли.

— Сэр, дайте десять цептов! — протянул руку мальчишка, обосновавшийся у входа в метро.

Кен отмахнулся от него и зашагал внпз по лестнице. За спиной мальчишка все канючил — па этот раз он требовал сигарету. На лестнице валялись но то наркоманы, не то алкоголики — непонятно, живые пли мертвые.

Снизу поднималась орущая компания молодых негров. Завидев Кена, они перестали орать и уставшшсь на неге сверкающими белками. На здешних станциях метро белого человека увидишь не часто.

Кен прошел мимо, будто не заметив их. Впрочем, они догадывались, что он тут делает. Один из них плюнул ему под ноги. Кен так поглядел на него, что тот мгновенно ускорил шаг и взбежал по лестнице вверх.