Преступление не будет раскрыто

— Правильно, — улыбнулась Инна. Тут вдруг осенила её мысль: не знает ли Добровольский, куда девался Олег. Решила схитрить: — Что-то давно его не вижу.

— Захворал. Говорят, ангина с высокой температурой.

— Наверно, валяется без присмотра в своей паршивой общаге. Воды некому подать.

— А он не в общаге.

— А где же? — Инна насторожилась.

— Нынче ему дали комнату в доме молодых специалистов.

— С какой стати?

— За заслуги перед отечеством, надо полагать. Инна призадумалась. Ведь она надеялась, что Олег, намаявшись в общежитиях, когда-нибудь клюнет на удобства её четырёхкомнатной квартиры. И совсем выпустила из виду, что как воин Советской Армии, честно выполнивший свой интернациональный долг, он имеет право на получение жилплощади вне очереди.

— Далеко, наверно, теперь ему мотаться-то, — сказала она, продолжая разведку тонкими дипломатическими методами.

— Не далеко, — сказал Добровольский и, догадываясь, что ей нужны подробности, добавил: — Дом молодых специалистов рядом с научно-исследовательским институтом химического машиностроения. Всего две остановке на автобусе.

Инна заметно повеселела, и они в этот день расстались дружелюбно.

XXVIII

Разыскав дом молодых специалистов, Инна стала искать квартиру, где живёт Олег. Кто-то добрый человек поднаумил, что он живёт, вероятно, в том подъезде, который отведён для холостяков. Поскольку холостяки народ безалаберный, подъезд этот числился на правах общежития, был под присмотром коменданта и висел на балансе института химического машиностроения.

Инна пришла в институт и разыскала коменданта общежития — суровую на вид женщину с водянисто-серыми глазами, бегающими туда-сюда, как у рисованой кошки на старинных часах. Она, очевидно, не имела желания рыться в своей домовой книге и стала допытываться у Инны, зачем ей Осинцев.

— По личному вопросу, — сказала Инна, рассердившись. — Какое вам дело!

— Я не сводница и не собираюсь устраивать притон, — сказала комендантша.

— Вы угадали, — сказала Инна насмешливо. — Я — гулящая, и это, должно быть, видно по мне.

— Гулящая, так можете найти себе приключение под забором.

— Кажется, у директора скорее добьюсь толку, — сказала Инна. — Что ж, пойду к директору.

Комендантша уставилась на Инну, и глазки её забегали ещё быстрее туда-сюда. Молча взяла книгу и стала рыться в ней. Наконец, сказала номер квартиры, в которой живёт Осинцев.

«Дрянь, испортила настроение», — возмущалась Инна, выйдя на улицу.

Это было днём, в обеденный перерыв, а к вечеру, когда закончился рабочий день, Инна забыла неприятность и нагрянула к Олегу с визитом.

Олег лежал в постели и читал книгу. Когда Инна вошла, он приподнялся на локоть и улыбнулся, словно ждал её. Поздоровавшись, предложил ей сесть на стул.

— Вот решила попроведовать больного, — сказала Инна.

— Спасибо.

— Что с тобой?

— Ангина.

— Постельный режим?

— Конечно. Пятый день валяюсь. Сегодня, слава Богу, температура почти в норме. А вчера было тридцать девять.

— Вот бедняга. Чем лечишься?

— Таблетками. — Олег показал на тумбочку, на которой лежали стрептоцид и тетрациклин.

— Это больше не пей. — Инна взяла тетрациклин и положила под салфетку. — Антибиотики хороши, когда человек при смерти, а вообще-то они вредны. Содой горло полоскал?

— Нет в аптеке соды.

— Есть у любой хозяйки, надо было попросить.

— Ну вот ещё, — вздохнул Олег. — Что я, помираю? Буду просить всякую ерунду.

— Кто тут живёт с тобой? — Инна посмотрела в соседнюю комнату. В ней стояло ещё две койки.

— Молодые специалисты, — ответил Олег. — Холостяки. Один уехал на завод в Омск, а другой почти не живёт здесь. То ночует, то не ночует.

— И ты здесь совсем один? — ужаснулась Инна.

— Сегодня ночевал один.

— Кошмар. Оставили совсем одного, больного. Где близко семьями живут?

— Кругом семьями живут.

— Полежи, я сейчас приду. Нина поднялась со стула.

— За лекарством? — спросил Олег. — Не надо. Я чувствую себя лучше. В крайнем случае, сам схожу.

— Лежи, лежи, — сказала Инна. — Я — сейчас… Она вышла и минут через пятнадцать вернулась.

С порога объявила:

— Здесь удобно — магазин рядом.

Положила на стол печенье, виноград, поставила банку мёда и вынула из кармана немножко соды, завёрнутой в газету, одолжив её у первой попавшей хозяйки в соседнем доме.

— Я всё-таки разденусь, хоть ты меня и не приглашаешь.

— О, прости! — воскликнул Олег. — Раздевайся, конечно.

Инна повесила свой модный серебристо-серый плащ на гвоздь за неимением вешалки и поправила платье. На ней было красивое чёрное платье в талию с двумя белыми вертикальными полосками на груди.

— Сейчас будем лечиться, — сказала Инна. — На чём подогреть воду и мёд?

— Вот же кухня с газовой плитой.

Инна взялась хозяйничать. Вскипятила чайник, налила в стакан кипятку и размешала в нём соду. Притащила из ванной комнаты помойное ведро и заставила Олега полоскать горло, а сама пошла пока на кухню вымыть виноград. Олег встал с постели, включил свет — уже смеркалось. Оделся и занялся процедурой.

— Готово? — спросила она, вернувшись.

— Готово, — ответил Олег.

— Теперь поешь меду.

Подогретый мёд оказался противным. Олег сморщился.

— Какая дрянь, — сказал он.

— Ешь, это полезно.

— Голова что-то кружится.

— Болеешь, вот и кружится.

— Не поэтому. Я сегодня не вставал с постели.

— И сейчас не нужно было вставать. Ложись обратно.

Олег и сам чувствовал, что слаб ещё и ходить ему трудно. Покорно сел на кровать и стал расстёгивать ворот рубашки. Инна отвернулась. Он разделся и лёг, накрывшись по пояс одеялом. Она подошла к нему и села на стул возле кровати.

— Я чай приготовила. Будешь пить?

— Не хочу пока. Немного позже.

— Зачем раскрылся? Шея вся голая, — Инна протянула к нему руку, чтобы накрыть его одеялом потеплее. Олег почувствовал нежные прикосновения её руки. Когда болеешь и долго лежишь в постели, а вокруг — ни души, смертельно надоедает скука и одиночество. Тут черту будешь рад, не только живому человеку. И Вдруг приходит женщина. Её прикосновения кажутся благодатью неба, какими-то особенными и приятными. Тут невольно забудешь все на свете. Олег взял её руку и положил себе на грудь, где был вырез майки, стал гладить. Не думал никогда, что её рука такая нежная и мягкая. Ей было неудобно сидеть, нагнувшись. Олег, не отпуская её руки, поглаживая, подвинулся к стенке и попросил её сесть на кровать.

— Ну вот ещё, выдумал, — сказала Инна, а сама всё-таки села к нему на кровать. Олег взял её за плечо и пригнул к себе. Прикоснуться к лицу её прохладной тугой щеки было несравнимо приятнее первых ощущений, Олег почувствовал её дыхание, прикосновение её губ, она целовала ему шею. Он поцеловал её возле уха. В голове помутилось, когда она прильнула влажными губами к его губам. Промелькнули обрывки мыслей: «Это хорошо, изумительно… хорошо…»

Они целовались, обнимались, ласкали друг друга часа три. Время пролетело, как минута. Олег ни разу не опомнился и не пытался осознать всего, что происходит. Словно измученный путник, ошалевший от жажды и добравшийся, наконец, до источника, он с наслаждением упивался её любовью. Инна была возбуждена и прерывисто дышала. Они ничего не говорили друг другу. Только целовались. Инна просунула руку ему под майку. Майка была тесная и мешала. Олег снял её. Инна, целуясь, водила руками по его гладкой, как полированная сталь, коже и прижималась к нему. Она опомнилась первой и взглянула на часы.

— Боже мой! — она схватилась за голову. — Меня потеряли дома. Где-нибудь близко есть телефон?

— Внизу, в подъезде, — ответил Олег, — телефон-автомат.

Инна нашла в сумке монету и побежала вниз. Олег, наконец попытался сообразить, что всё это может значить? Но собраться с мыслями не успел.