Снайпер. Шестипалая. Чума насилия

– Вы не учитываете сущность художника, миссис Пелхам. Я не копировщик, и мне хотелось бы думать, что, когда моя работа будет завершена, она будет нести в себе особый смысл для каждого, кто на нее смотрит. Я надеюсь на то, что вы увидите своего мужа, дети – отца, воспитанники – директора, а Берт Уолкер – старого и любимого друга.

При упоминании Берта уголки рта Алисии как бы поджались.

– И как же вы намерены справиться с этой задачей? – спросила она. – Будете расспрашивать каждого из нас по отдельности?

– Во всяком случае, не сейчас, миссис Пелхам. Давайте просто время от времени переключать наш разговор на доктора Пелхама. – Он обвел взглядом остальных сидевших в комнате.

Никто не проронил ни слова. Казалось, что на этом предложении беседа иссякла. Чтобы скрыть свое явное замешательство, Джорджиана заявила высоким, резким голосом, что ее муж приедет домой поздно вечером.

– Кажется, он говорил, что в блэгдонских конюшнях разразилась эпидемия кашля. Он уехал в Саратогу проконсультироваться с ветеринаром.

– Ты сказала Джулии, что он прибудет к ужину? – спросила Алисия.

– Мама, я и сама в этом не уверена. Ты же знаешь Артура. Вполне может заявиться посреди ночи, чтобы сразу завалиться в постель, – сказала она, густо покраснев.

– А ваш муж, миссис Фрост, посещал Пелхам-Холл? – спросил Джерико, стараясь как-то заполнить возникшую паузу.

– Нет, не посещал! – резко проговорил Фред. – Он был инструктором по верховой езде. Главным поставщиком удобрений для матушкиного огорода.

– Ну хватит уже, Фред, – усталым голосом проговорила Луиза.

– Мой муж великолепный наездник, – сказала Джорджиана.

– Кентавр Джорджианы – наполовину лошадь, наполовину человек, – невозмутимо проговорил Фред. – А будучи лишь наполовину человеком, Джорджи, он ведь не всегда доставляет максимум удовлетворения?

– Ты сегодня уже выпил, Фредди? – холодно поинтересовалась Алисия.

– Мама, я всегда выпиваю, – ответил тот. – Единственная приятная привычка, которую я разделяю с Артуром. Кстати, Джерико, отец был классным специалистом по части мартини. Никогда не пил после обеда, ну, разве что бренди, но мартини хлестал как воду. Причем всегда с оливкой, которую он, кстати, никогда не съедал. Вы не знаете почему?

– Почему же, мистер? – спросил Джерико.

– Чтобы позволить Берту съесть их на кухне после трапезы. Вот как близок был отец к своему другу. Берт всегда был большим почитателем оливок, смоченных в джине.

– Не позволяйте Фреду создать у вас впечатление, будто отец был выпивоха, – сказала Джорджиана. – Он всегда знал, когда остановиться.

– Не очень-то типично для бывшего алкоголика, – заметил Джерико.

Пожалуй, он при всем своем желании не смог бы взорвать в бледной гостиной Алисии более мощную бомбу неожиданного откровения. Старуха перевела на Луизу гневный взгляд своих серых глаз. Руки вцепились в подлокотники кресла с такой силой, что аж пальцы побелели.

– Луиза, этот слух действительно необходимо выставлять на всеобщее обозрение?

– Моя дорогая мама, это не слух, а общепризнанный факт. То, что отец мог выпить столько же, сколько и другой нормальный мужчина, лишь делало ему честь. И я рассказала об этом Джонни, чувствуя уважение к отцу.

– Джонни?

– Мое имя Джон, миссис Пелхам, – сказал Джерико. – Кстати, это именно тот факт, о котором я хотел бы знать. Он во многом иллюстрирует характер человека.

– Да уж, у отца явно был характер, – заметил Фред. – Его никак не назовешь замкнутым, аскетичным священником. Он считал, что священнослужитель должен быть «добрым и веселым парнем». Есть одна классическая история относительно его увлечения выпивкой.

– Фред! – воскликнула Джорджиана, бросив испуганный взгляд на мать.

– Как-то раз после службы к нему в часовню зашла пожилая дама, – продолжал Фред, ничуть не смущенный замечанием. – «Доктор Пелхам, – сказала она, – я считаю вашу проповедь весьма вдохновляющей. Я была по-настоящему тронута, пока моя подруга миссис Бизибоди не сказала мне, что вы пьете! Пожалуйста, скажите мне, что она ошибается». Тогда отец взял эту даму за руку и сказал: «Мадам, уверяю вас, что она совершенно права. И если вы пройдете со мной в „Манс“, я с удовольствием угощу вас мятным коктейлем, который поджидает меня в холодильнике». Постскриптум: престарелая леди не приняла его предложения.

Алисия хотела было что-то сказать, но в этот момент хлопнула дверь.

– Уолтер! – позвала она.

Из внешнего холла донеслись звуки медленных шагов, после чего в дверях гостиной появился Уолтер Фрост. По словам Фреда, ему было восемнадцать лет. Симпатичное квадратное лицо, светло-рыжеватые, коротко остриженные волосы. Внешне он совсем не походил на Пелхамов, скорее на своего отца. На нем были синие джинсы, мокрые и заляпанные грязью, и такая же замызганная майка. Он бросил на Джерико быстрый, испуганный взгляд.

– Я с-с-ейчас не в-п-п-олне в порядке, б-б-бабушка, – мучительно заикаясь, проговорил он. – На л-л-лодке плавал.

– Я бы хотела, чтобы ты познакомился с мистером Джерико, – сказала Алисия. – Он художник, который собирается написать портрет твоего деда.

– Привет, Уолтер, – с улыбкой обратился Джерико к парню.

– Зд-д-дравствуйте, с-сэр, – ответил Уолтер, после чего развернулся и бросился бежать через холл вверх по лестнице.

– Уолтер заикается, – пояснила Джорджиана. – И всякий раз сильнее, когда встречается с незнакомыми людьми.

– А для Уолтера все люди – незнакомцы, – заметил Фред.

– Не самое благоприятное начало, – сухо заметил Джерико.

– Этот чертов Фред! – проговорила Луиза. – Обожает подкалывать Джорджиану и наслаждаться маминым недовольством.

Это было уже через несколько часов после неудавшейся чайной церемонии. В промежутке состоялся столь же неудачный обед. Пелхамы не выбирали для него официальных нарядов, однако все женщины переоделись. Фред также облачился в темно-синий блейзер, на нагрудном кармане которого была вышита эмблема какого-то клуба. Уолтер привел себя в порядок и сидел за столом, не отрывая взгляда от тарелки и не произнеся ни слова. Артур Фрост так и не появился – очевидно, эпидемия в блэгдонских конюшнях оказалась действительно серьезной.

Несколько попыток Джерико повернуть во время обеда разговор на доктора Пелхама особого успеха не принесли. Фред отпустил по этому поводу несколько острот, однако Алисия Пелхам была определенно настроена не касаться в беседе всего, что связано с ее покойным мужем.

После кофе в гостиной Алисия предпочла удалиться. По ее словам, следующий день она намеревалась провести с друзьями в Литчфилде, и ей надо было перед отъездом утром написать несколько писем. Уолтер бесшумно покинул зал и исчез. Как заявил Фред, у него была назначена партия в бридж, однако, судя по взглядам, которыми обменялись Луиза и Джорджиана, эта «игровая затея» означала всего лишь свидание с женщиной, о которой миссис Пелхам знать не полагалось. Джорджиане надо было упаковать несколько свежих рубашек для Артура, которые, несомненно, понадобятся ему для очередной поездки в Саратогу.

Горничная Джули весьма поспешно убрала посуду после кофейной церемонии. Судя по всему, Берт пригласил ее и повариху Анну в местный кинотеатр.

Таким образом Луиза – отнюдь не раздосадованная данным обстоятельством – осталась наедине с Джерико. Она предложила ему прогуляться по окрестностям. Вечер выдался на редкость жарким, а со стороны озера дул хоть слабый, но ветерок. И к тому же там не было любопытных ушей. Джорджиана любила послушать, о чем говорят другие люди, да и в Уолтере тоже большой уверенности не было.

Уже сгустилась темнота, но в полнолуние все выглядело в серебристо-зеленом цвете.

– У мастера Фреда весьма специфическая манера шутить, – заметил Джерико.

– Просто это позволяет ему чувствовать себя самим собой, – сказала Луиза. – Как я полагаю, сегодня днем он прошелся по каждому из нас.