Вытащить из петли

— Да, он умел рисовать, наш Чарли, умел.

Сэр Джордж, вытирая руки тряпкой, подошел к картине.

— Портрет похож на оригинал?

— О да, — кивнул сэр Джордж, — очень похож. Она была красавица. Приковывала взгляды, хоть и шваль подзаборная. Она танцевала в кордебалете, а Эйвбери оказался дураком. Ему следовало взять ее в любовницы, но никак не в жены.

— Вы, кажется, упомянули, что портрет заказал граф Эйвбери? Но я слышал, что они живут раздельно!

— Насколько я знаю, — беспечно ответил сэр Джордж и озорно усмехнулся: — Она ему наставляла рога. Ее светлость не пользовалась славой утешительницы страждущих.

— Зачем бы мужу, живущему раздельно с женой, тратить большие деньги на ее портрет?

— Нравы высшего света — загадка даже для меня, — заметил сэр Джордж. — Спросите у его светлости. По-моему, он живет рядом с Мальборо, но все знают, что он затворник, и вы, боюсь, напрасно проездите. Ага! — Он потер руки, увидев, что по лестнице поднимается слуга с тяжелым подносом. — Обед! Всего доброго, капитан. Надеюсь, я вам помог.

Сандмен не был уверен, что сэр Джордж хоть как-то ему помог, если не считать помощью то, что он поверг его в еще большее замешательство.

— Жирная скотина нам ни разу не предложил пообедать! — пожаловалась Салли Гуд.

Она сидела напротив Сандмена в таверне на Пиккадилли. Они заказали на двоих кувшин пива и порцию салмагунди — мясного салата с анчоусами, яйцами и луком. Салли отломила кусок хлеба и стыдливо улыбнулась Сандмену:

— Я так застеснялась, когда вы вошли.

— И совершенно напрасно.

Уходя из студии сэра Джорджа, Сандмен пригласил Салли пообедать, и, пробежавшись под дождем, они укрылись в «Трех кораблях».

Салли посолила салат и энергично его перемешала.

— Я знаю, это не занятие для актрисы, но ведь деньги, верно? Два года назад я не могла и подумать, что у меня не будет работы. А последние три месяца? Ничего! Но скоро я буду играть в закрытом спектакле, — добавила она.

— Закрытом? — переспросил Сандмен.

— Один богатый тип хочет, чтобы его девушка была актрисой, понятно? Вот он и снимает театр и платит нам, чтоб мы пели и танцевали, платит зрителям, чтобы те хлопали, а писакам — чтобы они писали о ней в газетах. Хотите прийти? Спектакль будет в четверг вечером в «Ковент-Гарден».

— Приду, если смогу, — пообещал Сандмен.

— Покажут только один раз, значит, один раз и заплатят. Мне надо бы попасть в труппу, и я могла бы попасть, захоти стать подстилкой. Понятно, о чем я? Но я не такая!

— Я никогда так о вас и не думал.

— Мой брат Джек убьет любого, кто так меня назовет.

Брат Салли, с которым Сандмен несколько раз общался по разным поводам, производил впечатление уверенного человека с непринужденными манерами. Его все любили, он неизменно сидел во главе обильно уставленных столов в баре «Золотого снопа» и отличался редкой красотой, неизменно привлекавшей девушек. К тому же его окружала тайна — никто в таверне не сказал бы, чем именно он зарабатывает на жизнь.

— Чем занимается ваш брат? — поинтересовался Сандмен.

— Вы не знаете, кто он?

— А должен?

— Он Робин Гуд, — сообщила Салли и рассмеялась, увидев выражение лица Сандмена.

— Боже правый, — произнес тот.

Робин Гуд было прозвище разбойника, которого разыскивали все магистраты Лондона.

Салли пожала плечами:

— Я ему твержу, что он кончит пляской на подмостках у Джемми Боттинга, но он не слушает. Меня он, правда, любит, никому не позволит и пальцем тронуть. — Она нахмурилась. — Все в «Снопе» знают, кто он такой, но никто не донесет.

— Я тоже, — заверил ее Сандмен.

— Конечно, нет, — сказала Салли и усмехнулась. — А вы? Вы чего хотите от жизни?

— Наверное, чтобы вернулась моя прежняя жизнь.

— Война? Опять воевать? — с неодобрением в голосе уточнила она.

— Нет. Лишь роскошь не волноваться, где раздобыть очередной шиллинг.

— Мы все того же хотим. — Она налила в тарелку немного уксуса и масла и перемешала. — Значит, у вас были деньги?

— Были у отца. Он был очень богатым, но сделал несколько неудачных вложений, занял слишком много денег, играл в азартные игры и обанкротился. Он вышиб себе мозги.

— Вот это да! — Салли смотрела на него во все глаза.

— Мать лишилась всего. Сейчас она с моей младшей сестрой живет в Винчестере, и я пытаюсь их кое-как обеспечивать. Я собирался жениться, но она не могла за меня выйти, когда я остался без гроша за душой.

— Потому что она тоже была бедна?

— Напротив. Ее отец обещал дать за ней шесть тысяч в год.

Салли глядела круглыми глазами:

— Шесть тысяч? Черт побери! А сейчас, значит, вы работаете на министра внутренних дел?

— Боюсь, работа очень недолгая.

— Вытаскиваете людей из петли? Чертовски противный промысел, вот что я вам скажу. — Она зубами оторвала мясо от куриной косточки. — Но вы намерены вытащить Чарли из Королевского подворья?

— Вы его знаете?

— Видела один раз. И жирный сэр Джордж правду сказал — он не знает, как подступиться к женщине, где уж там изнасиловать. Кто бы там ее ни убил, отколошматил он ее сильно, у Чарли не достало бы силенок на такую трепку. Что там написано? — Салли ткнула пальцем в лист бумаги с текстом, который Сандмен достал из кармана и разгладил на столе.

— Что графиню ударили ножом двадцать раз. Нож Корде торчал у нее в шее.

— Он не мог заколоть ее этим ножом, — решительно заключила Салли. — Нож тупой, чтобы краски размешивать, а не резать.

— Значит, это мастихин.

— Он ведь этого не делал, верно? — поразмыслив секунду, сказала Салли.

Сандмен почувствовал, что она колеблется, сказать ему что-то или нет.

— Сэр Джордж вам соврал, — тихо произнесла она. — Я слыхала, он вам сказал, что картину заказал граф, но тот не заказывал.

— Не заказывал?

— Они вчера об этом говорили — он и его друг, — серьезно сказала Салли. — Только он думал, что я не слушаю. Я стояла там и мерзла, а он говорил, словно я просто пара титек. Картину не граф заказал. Так сэр Джордж сказал своему другу.

— Упомянул заказчика?

Салли кивнула:

— Клуб. Только он рассвирепеет, если прознает, что я вам сказала, потому как он этих ублюдков до смерти боится.

— Значит, портрет заказал клуб?

— Клуб вроде джентльменского. Он еще смешно называется. «Семафор-клуб»? Нет, не так. Как-то связано с ангелами.

— Серафим?

— Вот-вот! «Серафим-клуб».

— Никогда о таком не слышал.

— Значит, клуб и впрямь закрытый. Он на площади Сент-Джеймс, значит, деньги у них водятся. Меня туда разок приглашали, но я не пошла — не такого я сорта актриса.

— Но зачем «Серафим-клубу» понадобился портрет?

— Бог его знает.

— Придется их спросить.

— Не говорите, что это я вам сказала! — встревожилась Салли.

— Не скажу, — пообещал ей Сандмен, — и что бы там ни было, не думаю, что графиню убили они.

— А как же вы узнаете кто?

— Не знаю, — с грустью признался он. — Поговорю со всеми и надеюсь, что смогу найти служанку.

Сандмен рассказал Салли о Мег и о том, что был на Маунт-стрит и выяснил, что всех слуг рассчитали.

— Или отправили в деревенский дом графа, — добавил он.

— Поспрашивайте других слуг с этой улицы и с соседних, — подсказала Салли. — Кто-нибудь наверняка знает. Из сплетен прислуги все можно узнать. Ой, который же это час?

Часы в таверне пробили два раза, Салли подхватила накидку и убежала.

Глава 4

Дождь прекратился, и Сент-Джеймс-стрит засверкала. Два модных экипажа проехали в гору мимо женщины в элегантном платье и со сложенным зонтиком, которая спускалась по тротуару. Она не обращала внимания на громкие непристойные предложения, которые сыпались на нее из окон мужских клубов. Она не леди, подумал Сандмен, ни одна приличная женщина не станет разгуливать по Сент-Джеймс-стрит.