Пермская обитель

Всеволод Сергеевич разволновался и принял таблетку, после чего продолжил плакаться в жилетку:

— В конце концов дело дошло до того, что Репина занялась элементарным шантажом. Я организовал тур по Ростовской области, а перед отъездом она вдруг заявила, что два концерта из девяти пропустит — ее пригласили сниматься в новогодней телепередаче. Я говорю, что билеты уже продаются, деньги за аренду зала перечислены. Она уперлась как баран — уеду и все тут! Больше того, потребовала, чтобы гонорары за два отмененных концерта я ей заплатил. У меня от такой наглости зашел ум за разум. А когда я возмутился, Людмила начала угрожать, что в случае чего сообщит в налоговую полицию про полученные где-то мною наличные деньги. Якобы доказательства у нее есть: тот разговор, когда я сообщил ей про те деньги, у нее записан на магнитофон. Я потом звякнул ее бывшему продюсеру, так тот даже удивился: «А ты не знал, что ли?! Эта мегера все разговоры записывает».

— Вас напугала перспектива заявления в налоговую полицию?

— Не очень. Не такая уж там астрономическая сумма, отделался бы штрафом. За подобные угрозы не убивают.

— Ясно, — кивнул Турецкий. Пока у него не создалось однозначного мнения о личности продюсера. Не мог он понять, когда тот искренен, а когда фальшивит. Поэтому Александр Борисович не торопился с вопросами. Пытаясь выбрать тактику, задавал промежуточные. — Теперь скажите мне, пожалуйста, как вы уезжали в воскресенье из Дворца торжеств?

— На своем джипе.

— Вы где его оставляли?

— За Манежем, возле Кутафьей башни.

— И до машины вы дошли пешком?

— Разумеется.

— Всеволод Сергеевич, чтобы полностью развеять малейшие недоразумения, мы устроим вам встречу с пассажирами «Газели», которые утверждают, что подвозили похожего на вас человека.

— Они меня знают?

— Дело не в этом. Они составили фоторобот своего попутчика. Некоторые утверждают, что изображенный там человек похож на вас.

— Пожалуйста, пусть смотрят, сколько влезет. Убить ее я не мог при всем желании: у меня и пистолета отродясь не было. А вообще-то, должен вам заметить, Людка пала жертвой собственной жадности. Сколько раз ей, дурехе, говорили: возьми себе телохранителя, сейчас это в порядке вещей. Ведь случаются всякие эксцессы, особенно на гастролях. Она уже собралась раскошелиться, да ей показалось, что это дороговато. Муж хоть и олигарх, а скупердяй, каких еще поискать надо. Потом, когда стало известно, что в Европе в моде телохранительницы и для представителей шоу-бизнеса они вообще являются частью имиджа, Людмила загорелась обзавестись секьюрити в юбке. Особенно когда такие появились у Земфиры и Примадонны. Ей даже подыскали чуть ли не чемпионку по восточным единоборствам, да опять все уперлось в деньги.

— И еще один вопрос, Всеволод Сергеевич. Когда наша сотрудница разговаривала с вами впервые, вы ехали возле Петушков. В это время пропала связь. Почему?

— Батарейка в телефоне разрядилась.

Глава 11

ЧУЖИЕ ПЕСНИ

Вечер накануне похорон жены Светличный решил провести дома. Людмила Николаевна часто уезжала на гастроли, поэтому ему было привычно проводить время в одиночестве. За день столько общаешься с людьми, столько до хрипоты споришь на разных совещаниях, что вечером не грех посидеть в тишине, почитать. Правда, сегодня, когда в голове остались только мысли о погибшей жене, ему было не до чтения, да и тяготило одиночество. Поэтому Владимир Георгиевич охотно согласился на то, чтобы к нему приехали следователи. Он даже предупредил, что без них не станет ужинать.

— Значит, придется выпивать, — сделал вывод Турецкий, поговорив с ним, и обратился к Романовой: — Поэтому, Галочка, мы с Володей поедем вдвоем.

— Да у меня и тут дел на сегодня хватит. Мне понятно, почему вы не берете меня с собой, — сказала Галина. — У вас чисто эгоистические соображения: чтобы вам больше водки досталось. Уверена, за столом все дела решатся успешно.

Новый элитный дом, в котором жил Светличный, находится совсем близко от Петровки, поэтому Турецкому и Яковлеву было легко проявить завидную пунктуальность: они появились ровно в семь часов. Хозяин сразу провел их в огромную кухню, где был сервирован стол. Следователи подумали, что это постаралась домработница, но оказалось, Владимир Георгиевич хотел поразить их собственными кулинарными способностями: для этого он поджарил свиные отбивные, которые получились жестковатыми. Зато поразили своей безупречностью все салаты и закуски — но они были куплены в ближайшем супермаркете.

Предсказания Романовой о том, что мужчины решат дела за столом, оказались близки к реальности. После пятой рюмки Светличный предложил сыщикам чувствовать себя как дома, брать для пользы следствия любые вещи и повел их осматривать квартиру.

Для трудящегося в нефтяной компании Светличный, можно сказать, жил скромно. У него была всего лишь трехкомнатная квартира, правда, каждая комната метров по тридцать. В спальне стороннему человеку ничего не напоминало ни о роде деятельности Репиной, ни о самой Людмиле Николаевне. Зато кабинет Владимира Георгиевича был насыщен ее фотографиями сверх меры. Они висели на стенах и стояли на книжных полках. Холл и гостиная являлись безраздельной вотчиной певицы. Коридор пестрел ее афишами разных лет, в комнате стоял музыкальный центр и имелось бесчисленное множество «сидюшников» в плоских прозрачных коробочках и магнитофонных кассет, которые в первую очередь интересовали следователей. Большинство кассет были подарены Репиной коллегами, некоторые сопровождались памятными надписями.

Володя захватил с работы для страховки плейер: вдруг у Светличного сломан музыкальный центр. Однако тот оказался в полном порядке, что вдвое увеличило производительность труда Турецкого и Яковлева.

Один прослушивал через плейер, другой включил магнитофон.

Владимир Георгиевич не знал закономерности, с какой супруга фиксировала телефонные разговоры. У сыщиков складывалось впечатление, что Репина не готовилась записывать того либо иного собеседника заранее. Если ее что-нибудь настораживало — тогда включала. Поэтому все диалоги начинались с середины. Тем не менее содержание некоторых бесед указывало на то, что у Людмилы Николаевны имелись яростные враги.

Володя слушал через наушники, и Турецкий не знал, что ему показалось подозрительным, какие кассеты он откладывал.

На следующий день в кабинете Александра Борисовича, пригласив и Романову, они вместе прослушали отобранные кассеты. Среди прочих оказалась и та, где Репина угрожала своему продюсеру, что, если тот не заплатит ей за концерты в Волгодонске, она сообщит в налоговую полицию про получение Ноговицыным наличных денег. Однако следователей насторожила не эта истерическая перепалка, а три фрагмента разговора певицы с каким-то мужчиной.

Судя по звонкому голосу, это был молодой человек. Так же как и в подавляющем большинстве других случаев, магнитофон включался не с самого начала разговора. Певица ни разу не обратилась к нему по имени, говорила с явным раздражением, казалось, что они знакомы весьма поверхностно. Содержание диалогов позволило определить их хронологический порядок, между первым и последним прошло чуть меньше месяца. Агрессивность молодого человека раз от раза явственно увеличивалась.

Сделав распечатку этих фрагментов, оперативники показали их еще одному члену бригады — начальнику управления угро МВД Грязнову.

Фрагмент первый. Начало октября.

«…собиралась взять деньги, да, как назло, испортился банкомат, которым я обычно пользуюсь. А где мне так быстро найти другой?!

— По карточке деньги можно получить и в кассе.

— Америку открыли. Там была страшенная очередь.

— За это время можно было бы и расплатиться.

— Слушайте, может, мы без вас обойдемся? Я думала, она самостоятельная девочка и не нуждается в адвокатах.