Китеж уходит под воду (Исповедь мертвецов)

- Да... - Только и смог выдавить через пересохшую гортань.

- Понимаешь, на что пойдет Комитет если решит не давать этому делу хода?

- Всю жизнь буду благодарить...

- Здалась нам твоя благодарность. ... Это через жопу, что ли?

- Зачем вы так....

- Затем. - Пришлепнул ладонью по столу, - Нам не благодарность нужна, помощь. Честное, деловое сотрудничество. Тогда, на многое можем закрыть глаза, даже больше. Материально помогать, по службе... Поездки эти, твои, ... для лечения, организовывать.

- Может скажешь, что нужно еще подумать?, - Произнес с издевкой. Опер считал вопрос решенным и не тянул с вербовкой.

- Среди вашего брата много разных людишек ошивается, а разговоры в постели откровенные, честные. Людишки после любви мягчеют, откровенничают, сокровенным делятся, а ты ведь за бабу работаешь, вот и послушай, да направь разговор в нужное нам русло.

- Я постараюсь, обещаю...

- Постораешься, еще как постараешься, так жопой заработаешь, что лучшим из всех станешь, это я гарантирую. Сачковать не дам. А обещание... Это конечно хорошо, но подписочка о сотрудничестве, намного лучше. Надежнее. Ведь если ее твоим дружкам показать, то и в лагерь отправлять нечего будет. Правда ведь? Не любят твои дружки стукачей... Впрочем нигде их не любят, только мы и терпим.

Опер толкнул через стол к Артурчику листок бумаги с несколькими уже заполнеными графами и чернильную ручку самописку.

- Подпиши. Там, внизу. Число поставь.

Подписал Артурчик. Удивился даже - рука не дрожала.

- Теперь ты секретный сотрудник. Сексот. У меня на связи. Имя тебе дал, ну вроде клички подпольной, - "Ксения".... Запомнишь? .... Должон запомнить. Зарплата не положена, но.. . единоразовыми ... пособиями ... смогу премировать. За хорошую, честную работу.

Сыто хохотнул и, словно котяра мышь, притянул к себе подписанный листок вербовки. - Впрочем, у нас ведь все добровольно. По согласию? Не правда ли, Артур Игоревич?

Инженер помолчал. Чего уж отвечать.

- Так что, если что узнаете, услышите, увидете, милости прошу. Немедленно ко мне. Только не в эту комнатку. Вот вам телефончик, запомните, не записывайте. Звоночек, и встречаемся. Совершенно случайно. Есть у нас тут одна квартирка для такого рода дел. Приходите, не обидим. Поговорим по душам и разойдемся как в море корабли. До следующего раза. С просьбами, предложениями по этому же пути.

- Да. Если спросят зачем вызывали, скажите втык получал за безалаберное хранение секретной документации. Вот, на столе забыли уходя на перерыв. - Сунул в руки Артура бумажонку с грифом. Тот помнил, что не вынимал ее из сейфа, не касался даже по крайней мере неделю.

- Ну все, идите, идите. Работайте "Ксения". Повышайте обороноспособность Родины.

Глава 4.

СССР, Москва, Лубянка.

Председатель Комитета устало откинулся в кресле, снял массивные, в роговой оправе, очки с толстыми прямоугольниками линз, потер переносицу, помассировал веки, уставших за день глаз, глубоко вздохнул несколько раз. Побаливали почки, давали о себе знать, застуженные еще в Карелии, в рейдах к партизанам. Сел поудобнее. ... Все. ... Отдых закончился. Очки вновь оседлали крупный породистый нос, золотое перо, заполненной черными чернилами ручки, заскользило по бумаге рабочего блокнота.

Прочитав написанное и внеся необходимые коррективы, Председатель задумался, подперев большой рукой с длинными изящными пальцами, шишкастую, грубой мужественной лепки голову.

Забот хватало, ежедневные сводки приносили информации больше чем мог переварить нормальный здоровый человек, а он один и болен. Знал насколько серьезно, но никогда не позволял ни себе, ни другим сделать на это скидку. Тянул воз дел, налегал не манкируя, из всех сил.

День ото дня сводки приходили все более тревожные, что из внешней разведки, что от внутренней. Не радовали и контразведчики, но больше всего беспокоило положение в Афганистане. В конце концов, всегда удавалось справиться с заброшенной агентурой вероятных противников, при удаче засадить свою, разобраться, так или иначе, с внутренней оппозицией, дисседентами и прочими не желающими жить и работать, как все советские люди, тунеядцами.

Первая, за многие годы, война на чужой территории, задуманная, спланированная и начатая в форме чисто полицейской, ограниченной по времени и привлекаемым силам, операции мыслилась скоротечной, в основном бескровной, некоторым образом демонстрационной. В духе удачной чехословацкой. Продемонстрировать забитым афганским крестьянам военную мощь, постоять гарнизонами, давая новой власти время укрепиться в мятежных районах, прикрыть ее тылы на время зачисток. После выполнения перечисленных задач вывести основную массу войск примерно через месяца три, максимум полгода.

Задуманное не удалось. Военно-политическая акция все более и более явственно принимала формы полномосштабной кровавой войны с непредсказуемым исходом типа вьетнамской. Только теперь в роли американских агрессоров выступали советские солдаты, вчерашние друзья всех этих фанатичных пуштунов, узбеков, таджиков, хазарейцев. Но даже не это страшило. Специфические местные условия, наличие в регионе двух, пусть и различных, но исламских по своей природе государств, придавали Афганской войне совершенно новый, угрожающий, окрас. Именно это обстоятельство вызывало гнетущее, тоскливое беспокойство Председателя, человека ответственного за сохранение и безопастность социалистического государства.

Война несомненно переростала в религиозную, самую опасную разновидность военных действий, дикую, жестокую, с разрушительными последствиями в плане идеологического единства народа. А именно этого он и стремился избежать с той самой минуты, когда принял решение проголосовать на Политбюро за ввод войск. Его действия базировались на анализе событий в Иране, последовавших за свержением шаха и воцарением средневековых по своим возрениям аятолл. Стабильность региона полетела к чертям, крутясь в вихре урагана религиозного угара, сметая политические и дипломатические традиции, международные договора. Захват посольств, заложников, самолетов, кораблей, массовая религиозная истерия беснующихся толп. Фанатизм, рождающий "мучеников" самоубийц. И над всем этим взбесившимся бедламом взметнувшийся ввысь зеленый флаг Ислама.

До прискорбной по своим политическим последствиям и совершенно дилетантской по исполнению попытки освобождения заложников, Председатель решительнейшим образом выступал против военной акции, безоговорочно поддерживал в этом Генерального Секретаря, многократно отклонявшего следовавшие одна за другой истерические мольбы о помощи, несущиеся из Кабула. Но затем, после случившегося, изменил мнение, поддержал военных с идеологами, уже давно от нетерпения рывших копытами землю. Первые грезили военными подвигами, наградами, выделением новых средств на современное оружие, другие - бредили пополнением коллекции стран социалистической орентации, победоносным шествием марксизма сквозь дикие пустыни и горы Гиндикуша.

Мудрый, проницательный политик, Председатель отметал и то и другое. На оружие военным руководители Партии денег никогда не жалели и не станут экономить на этом в дальнейшем. Ордена, он мысленно усмехнулся, стоит только хорошо попросить и Леня отвалит полной жменей, не жадничая, только успевай вешать. Насильно тащить в социализм афганских декхан не видавших в своей жизни электрической лампочки, присоединить, прилепить с какого то непонятного боку к пестрой компании африканских дикарей, египетских бедуинов, палестинских боевиков слюняво-губастого Арафата и бородатых барбудос пламенного неофита марксизма...

Председатель всегда считал подобное начетничеством, утопической дурью. Правда крамольные мысли вслух не высказывал. Отлично выучив правила подковерной поитической игры, не вмешивался, наоборот, безропотно предоставлял комитетские каналы для передачи отрываемых от собственного народа денег гонцам питающим народно-освободительные движения и группки. Кроме того Комитет имел здесь и свой собственный, шкурный интерес, социализм там или не социализм построит вся эта сомнительная публика, но по крайней мере есть возможность занять дурным делом противные спецслужбы, втянуть в изматывающую возню в джунглях Анголы, кварталах разрушенного Бейрута, да всюду где очередному сумасбродному вождю, услышавшему вполуха привлекательное словечко "коммунизм" понадобится бесплатная партия надежного советского стрелкового оружия.