Преступление не будет раскрыто

— А ты на цыганку вроде бы не похожа, — сказал Олег.

Марина улыбнулась и, взяв с телеги молоко, села на сено.

— Я попросила немного хлеба, — сказала она, разливая в кружки молоко, — а бабуся расщедрилась, надавала всего.

— Когда успела так нафуфыриться?

— Причёску имеешь в виду? — сказала Марина. — Это мы умеем. Были бы шпильки. У бабуси нашлось несколько штук и даже духи есть. Чувствуешь? Говорит «мнучка» недавно отдыхала здесь и оставила. Наверно, забыла. Смешно! — ехала сюда с духами. Кого тут завлекать?

— А вот холостяк живёт, — сказал Олег, кивнув головой в сторону избы. — Есть ещё какой-то бобыль Налётов.

Марина хмыкнула и взяла себе несколько пёрышек лука.

— Ты проголодался, наверно? Ешь хлеб с луком — это вкусно, — сказала она таким тоном, будто рыбак не знает цену этой еде с голодухи на свежем воздухе.

Они с удовольствием закусили. Особенно понравился пшеничный хлеб домашней выпечки. Марина свернула платок и положила его вместе с банкой из-под молока и кружками в хозяйственную сумку.

— Искупаюсь и, — спать, — сказала Марина. — Спать хочу без ума.

— Дадут ли они уснуть? — сказал Олег, глядя на гнездо, к которому одна за другой прилетали ласточки, кружили и щебетали под навесом.

— Мне хоть из пушек стреляй, — сказала Марина. — Ты пойдёшь купаться?

— За компанию — всегда пожалуйста, — ответил Олег.

Они спустились по тропинке к Ангаре. Олег ещё по дороге снял с себя рубаху, и выйдя к воде, быстро разулся, снял носки, брюки и сходу плюхнулся с головой в прохладную воду. Вынырнув метрах в десяти от берега, поплыл саженками, торопливо выбрасывая вперёд сильные руки. Мощный корпус его почти весь был над водой. Он плыл в сторону фарватера и когда повернул обратно, его снесло метров на сто ниже по течению. Встал на ноги, и, не выходя на сушу, пошёл вверх по пояс в воде, переваливаясь с боку на бок и поворачивая вперёд то правое, то левое плечо, при этом нисколько не нарочно играя мускулами рук и плеч. Так выходило само собой. Когда был уже возле Марины, почувствовал её взгляд. Встал к ней в профиль, потому что считал — в профиль лицо его чуточку лучше, чем в анфас, и глядел на маленький катеришко, который толкал впереди себя огромную, раз в двадцать больше себя, гружёную лесом баржу. Марина перебирала камешки и украдкой посматривала на Олега.

Олег вышел из воды и с улыбкой направился к Марине.

— Что же ты? — сказал он, остановившись перед ней. — Сама позвала и не купаешься.

Марина взглянула на него исподлобья и промолчала. Потом вдруг порывисто встала, зашла в воду чуть повыше лодыжек и с минуту постояла так, глядя в даль. Олег тоже внимательно посмотрел в ту сторону, но кроме соснового бора на другом берегу реки ничего не увидел. Она побрызгала на себя немного, зачерпывая воду обеими руками, и вернулась на прежнее место. Молча расстелила свой спортивный костюм и легла загорать.

— Найди мне, пожалуйста, какой-нибудь лист пошире, — сказала она. — Лучше всего лопух.

— Ясно, — ответил Олег и пошёл в бурьян. Марь, лебеда и полынь стояли сплошной стеной. Найти в этих дебрях репейник легко могла бы мышь, но не человек. Олег принёс самый широкий, какой удалось найти, лапчатый лист пустырника.

— Не нашёл я лопуха, — сказал он, подавая лист. — А этот годится?

— Спасибо, — сказала Марина. Она ощипала лишнее у листа и приложила его к носу.

Олег сел возле неё на свою рубаху и стал кидать в Ангару плоские камешки, считая сколько раз каждый из них, прежде чем затонуть, шлёпнется о поверхность воды.

Марина долго лежала на спине, и Олег предупредил:

— Так можно заработать ожёг.

Она пощупала рукой ноги и, убедившись, что достаточно нагрелась, повернулась на живот. Вся спина её была издавлена камнями, а на боку прилипли песчинки. Олег стал их стряхивать. Марина оттолкнула его руку.

— Песок, — сказал он.

Она сама провела несколько раз ладонью, но песчинки остались.

«Что-то закапризничала», — подумал Олег и увидел чайку. Белая крупная птица медленно летела над Ангарой, плавно махая крыльями и высматривая добычу. Олег проводил её взглядом и решил ещё раз искупаться. Поплавал недалеко от берега, вылез из воды, пригладил волосы и стал одеваться.

— Ты как хочешь, — сказал он, застёгивая рубаху, а я пошёл под навес.

Марина поднялась и остановилась у самой кромки воды. Немного постояла и, осторожно прощупывая дно, будто под ней была трясина, вошла в воду на ту же самую глубину, что и в первый раз. Снова поплескалась у самого берега, смыла песок и выскочила на сушу.

— Здорово купаешься, — сказал Олег.

— Как умею, — ответила Марина, вытирая руками лицо.

— Училась бы плавать. Глядишь, в следующий раз пригодится.

— Следующего раза не будет.

— Значит, на лодку больше не сядешь? Напрасно лишаешь себя такого удовольствия.

Вышли из бурьяна на чистое место и снова стало жарко. Тень под навесом тоже не спасала от духоты.

— Господи, — вздохнула Марина, усаживаясь на сено. — Хоть снова в воду лезь. Это что же такое.

— Резко континентальный климат, вот что это такое, — сказал Олег. — Ночью — прохладно, днём — жара. Сейчас градусов тридцать есть.

— Тридцать говоришь? По моему больше.

— Возможно, — ответил Олег и спросил, не надо ли ей что-нибудь постелить.

— Ничего не надо. — Она вынула из хозяйственной сумки белый платок, который дала старуха, постелила его в изголовье и легла.

— Как-нибудь не подерёмся, — сказал Олег, укладываясь рядом с ней.

Она промолчала. Оба смотрели в потолок, на аккуратно связанные веники. Где-то между ними лазил воробей. Слышалось его чириканье и шорох сухих берёзовых листьев.

— А ты чуткий, — сказала Марина, улыбаясь. — И забавный. Это хорошо, что ты такой. Даже не представляешь, как важно для меня, что ты именно такой.

Олег повернул голову и посмотрел на Марину. Она немного смутилась и решила поставить точки над «и».

— Со вчерашнего дня ты для меня не последний человек на земле, — пояснила она. — Буду помнить тебя всю жизнь. Мне нравится, что ты именно такой.

Помолчали.

Марина закрыла рот ладонью и тихонько зевнула.

— Спать хочу! Пошёл бы куда-нибудь прогулялся. Хоть немного.

— Ладно отдыхай, — Олег вынул из хозяйственной сумки банку из-под молока и пошёл на Ангару. Напившись, долго сидел на берегу и наблюдал за стаей гольянов. Бесчисленные полчища краснобрюхих рыбёшек широкой полосой тянулись вверх по течению почти у самого берега и бросались врассыпную, когда нападали на них окуни. Один крупный окунь стоял в ямке напротив, и сколько Олег не кидал в него мелкими камнями, не отходил от берега и мешал плыть стае.

«Удочку бы сейчас или перемёт, я бы тебе показал, дьявол полосатый», — подумал Олег. Вокруг словно все вымерло. Даже стрекозы и птицы попрятались. Олег зачерпнул в банку свежей воды и вернулся под навес.

Марина спала, повернувшись лицом к стене. Причёску сломала, и волосы были раскиданы. Олег опять почувствовал прилив крови к сердцу. В сильном волнении поставил банку с водой на телегу возле приколок и шпилек и осторожно, чтобы не разбудить Марину, прилёг на сено. С этой минуты счастливое состояние влюблённого не покидало его, и всё, что попадало на глаза, было прекрасно. Лёжа в тени и задыхаясь от счастья, наблюдал, как струился от земли вместе с парами нагретый воздух. Удивляясь своему небывалому состоянию и столь интенсивному испарению, следил за поднимающимися вверх струйками до тех пор, пока не зарябило в глазах.

Вот возле навеса появилась рябая хохлатка. Разинув клюв и глядя на Олега то одним, то другим глазом, она робко вошла под навес. Увидела зерно, клюнула и в этом месте стало разгребать землю и подняла пыль. Следом появился красный петух с дымчатой широкой грудью, с загнутыми на длинных ногах шпорами и черным большим хвостом, отливающим синевой. Этот был не из робких. Совсем близко подошёл к Олегу и принял воинственную позу. Долго стоял с открытым клювом возле ног Олега, поглядывая на покоробленные сандалии, — раздумывал, начать первому и долбануть подошву или подождать пинка и уж потом ринуться в бой. Но человек лежал смирно, а жара была нестерпимая, видимо, сковывала боевой дух. Этот долговязый забияка с окровавленным гребнем, свисающим на один бок почти до глаза, сегодня уже успел с кем-то помериться силой, и теперь ограничился лишь тем, что угрожающе прокудахтал, и, гордо выпятив грудь, пошёл к хохлатке. Подойдя к ней почти вплотную, опустил вниз голову и крыло и начал теребить крыло ногой и шуршать им о землю. Хохлатка отскочила в сторону и заквохтала, издавая отрывистые, ворчливые звуки. Эти звуки, судя по обстановке, могли означать что-нибудь вроде этого: «Нашёл время, дурак». Но петух снова приблизился к ней и повторил ту же процедуру. Бедняжка побежала из-под навеса, и петух последовал за ней. Олег пожалел, что они исчезли. Снова стало тихо. Слышалось только ровное дыхание Марины.