Истина в вине

— Извините. — Он тоже поднимается и идет вслед за Елизавет Петровной к дверям.

— Как вы думаете, спят они вместе или еще нет? — раздается за их спинами хрипловатый голосок Бейлис. — Предлагаю заключить пари! Хоть на меня, хоть на мои подвалы с вином. Ставлю на парня.

— Я ее убью, — шипит Елизавет Петровна, взбегая вверх по лестнице на второй этаж.

— Успокойтесь.

— Он мог бы договориться с ней о продаже коллекции и в другом месте!

— Но вы же сами сказали, что Воронов вот уже год никуда не выезжает.

— Мог бы в другое время. Не сейчас.

— У нее что, и в самом деле есть на вас компромат?

— О, Господи! Конечно! — резко развернулась Елизавет Петровна. — Похоже, старый похотливый козел в постели был болтлив!

— Мало ли кто что сказал? Нужно документальное подтверждение.

— Ха-ха! Если уж у него были документы, подписанные бароном Ротшильдом… — нервно смеется Елизавет Петровна. — Он раньше работал в торгпредстве, за границей. И в Министерстве внешней торговли был потом большой шишкой. В общем, и при социалистах процветал. А под старость спятил. Женился на этой… Я даже не знаю, как ее назвать!

— Успокойтесь.

— Денег у него и в самом деле было полно. Неужели же все достанется этой?… Ха-ха! Нет, это невыносимо! Я всю жизнь работала, чтобы… — И она словно захлебнулась. Потом отчаянно повторила: — Нет, это невыносимо!

Они стояли у двери в ее комнату. Елизавет Петровна нервно крутила платиновую цепочку с бриллиантовой подвеской, висящую на шее, и странно подсмеивалась. Он был в замешательстве: как поступить? Остаться с ней? Войти и утешить? Если бы это была обычная женщина, он бы знал, как поступить. Но предсказать реакцию Елизавет Петровны на тот или иной его поступок невозможно. Пусть сама решает.

— Мне спуститься к ним? — спросил осторожно.

— Да. Будь там, с ними. Я не могу. Воронов будет показывать свои закрома — иди. Во-первых, я там уже была. А во-вторых, я рассчитываю на персональную экскурсию. Только я и он. Нам есть о чем поговорить.

— А вы часто бывали здесь, в этом замке?

— Он ведь строился много лет. Да, бывала. Мы с его покойной женой были подругами, — равнодушно сказала она и добавила: — Иди к ним. И попроси Эстер Жановну принести ужин в мою комнату. Я голодна.

И Елизавет Петровна захлопнула дверь перед его носом. Хорошо, что утешать не стал. С объятиями не полез и милыми глупостями вроде «малыш, успокойся», «все будет хорошо», «со мной ты в безопасности». Она справится сама. Как, впрочем, всегда и со всем. Железная женщина. Утешения — это последнее, что ей понадобится в жизни. Посмеялся над собой и побежал вниз по ступенькам.

Винный погреб

К его удивлению, обстановка за столом больше не была напряженной. Оживленный разговор, звон бокалов, фривольные шуточки. Казалось, с уходом Елизавет Петровны напряжение спало.

— Ну, как она? — равнодушно спросил Сивко.

— Попросила ужин в комнату.

— Я распоряжусь, — поднялся Воронов.

— А не пора ли нам прогуляться? — потянулся Иван Таранов. — Я, похоже, дозрел до осмотра винных погребов.

— Что ж. Я отдам распоряжения Эстер Жановне и готов вас проводить. Одну минуту.

Воронов вышел. Красавица тут же накинулась на вошедшего:

— Миша, старая корова тебя что, отпустила? Как мило! У нее что, ха-ха-ха, мигрень? Или запор?

— Да вы, бабы, друг друга, похоже, ненавидите, — хмыкнул Таранов.

— Они слишком уж разные, — заметил Сивко.

— Но крайности-то, как правило, сходятся.

— Для того чтобы Елизавет Петровна сошлась с Бейлис, у нашей ослепительной блондинки слишком много денег, — тонко улыбнулся Сивко.

— Денег у меня много, это уж точно, — подтвердила Бейлис. — Мне наплевать, сколько Воронов дает за мое вино. Продам я его или нет, плевать. Давайте, мужики, дернем еще по одной! И пойдем в погреб!

— Бейлис, мы пойдем туда смотреть коллекцию, а вовсе не затем, за чем ты думаешь, — рассмеялся Иван Таранов.

— Я знаю человека, которому тоже наплевать на кислятину. Вот он меня и развлечет, — подмигнула Бейлис светловолосому визави.

— С чего вы взяли? — смущенно пробормотал он. — Я с нетерпением жду осмотра коллекции.

— Не заливай.

В этот момент вернулся Воронов, внимательно посмотрел на гостей и тихо спросил:

— Ну что?

— Идемте! — Хлопнув еще полбокала ликера, первой поднялась Бейлис: — Я готова.

Мужчины с усмешкой смотрели, как она покачнулась и оперлась рукой о стол.

— Что-то меня повело. Перебрала малость. Где моя сумочка? Я никуда без нее не пойду!

— У тебя там что, яд для Елизавет Петровны? — хмыкнул Таранов.

— Дурак! Там сигареты!

— Я попросил бы в погребе не курить, — тихо сказал Воронов.

— О, Господи! Еще один психопат! Ну что им сделается, твоим сокровищам, если я пару раз затянусь сигареткой?

— Я попросил бы.

— Хорошо. Мы с Мишей постоим на лестнице, пока я курю, а потом спустимся к вам. Как, Мишель?

— Не могу отказать даме.

Вслед за хозяином четверо гостей парами пошли по длинному коридору в левое крыло, Сивко с Тарановым, а он с Бейлис. Блондинка была навеселе и все пыталась прижаться покрепче.

— Я не буду запирать дверь спальни, — жарко шепнула она. — Ты не пожалеешь.

«Если она добавит любимого ликерчику, то наверняка отключится, — подумал он. — Надо попросить Зигмунда, чтобы отнес в ее комнату бутылочку. Интересно, выполнит он мою просьбу?»

— Пришли, — сказал Воронов, остановившись перед массивной железной дверью. — Там ступеньки крутые, Бейлис, осторожнее.

— Не беспокойся за меня. Я с Мишей.

— От этой женщины так просто не отделаешься, Михаил! — рассмеялся Таранов. — Учти это. — И нетерпеливо: — Ну что, пошли? Мне уже не терпится.

Хозяин торжественно отпер дверь и пригласил Таранова и Сивко:

— Прошу, господа.

Из-за двери пахнуло сыростью, запах был глубокий и острый, словно бы от выдержанного сыра с плесенью, свет тусклый. Трое мужчины осторожно начали спускаться по ступенькам, а они с Бейлис остались у железной двери. Красавица достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, которую протянула ему:

— Поухаживай за дамой.

Он щелкнул зажигалкой, Бейлис несколько раз глубоко затянулась, потом поискала глазами, куда бы стряхнуть пепел. Наконец ткнула дымящейся сигаретой в бронзовый канделябр и сказала:

— Уверена, когда Воронов идет сюда один, он велит зажечь свечи.

Сейчас горели не свечи, электрические лампочки, вмонтированные в натяжной потолок. Здесь, в конце коридора, он был заметно ниже, да и стены как будто сужались. Пока Бейлис курила, он осматривался. Наконец спросил осторожно:

— А до смерти жены Воронов тоже был таким странным?

— Нет, что ты! Нормальный мужик.

— А дети у него есть?

— Да. Сын. Ему лет восемнадцать, кажется. Но они все время собачатся.

— Почему?

— А кто знает? — пожала плечами Бейлис. — Есть мне дело до чужих семейных проблем? Своих хватает. Сейчас сынок Воронова живет за границей, то ли в Англии, то ли в Швейцарии, образование получает. Я думаю, ему на коллекцию папаши наплевать, в этом и причина. А хочешь, я тебе продам вино? А что? Если ты мне понравишься — продам. Там есть редкие экземпляры, Левчик говорил. И даже супер-пупер-эксклюзив. Приезжай — покажу, — подмигнула Бейлис.

— Что ж, это интересно, — пробормотал он. — А как умерла жена Воронова?

— Разве старая корова тебе не рассказывала? Лизка? — удивилась Бейлис.

— Нет.

— Странно.

— Она собиралась, но… В общем, так и не собралась. Может быть, ты…

— Ой, это ж такая длинная и скучная история! — перебила его Бейлис. — Давай потом, а? Я приехала сюда развлечься. Если бы ты знал, как скучно быть вдовой!

— Разве ты обделена мужским вниманием?

— Они все ждут, — пожаловалась Бейлис. — Достанутся мне деньги Левчика или нет. Буду ли я несметно богата или же вернусь обратно на панель. От этого зависит и цена моей ночи. От статуса, ха-ха! Они и в самом деле подали в суд. Его дети, — пояснила она. — Якобы мой сын не от Левчика! Ха-ха!