Суд Линча

о всхлипнула, но глаза её оставались сухими.

– Ваш друг и сосед Мельников, например, он может. Вы же сами позвали этого Мельникова, когда пару месяцев назад со мной случился приступ.

– Ты никого не узнавал, ты хотел броситься на меня с ножом, чуть не зарезал, – снова всхлипнула тетка. – Я просто попросила его уложить тебя в постель.

– Попросила, – передразнил Денисов. – Сколько он на мне синяков оставил, чуть плечо не сломал.

– Ты никого не узнавал, ты размахивал ножом.

– А я на днях встретил Мельникова на Петровке, – он погасил сигарету в пепельнице. – Скорее всего, он до сих пор сотрудничает с милицией. Не цветы же он на бульваре собирал. А ты знаешь, что случилось с моим начальником? Его зарезала какая-то психопатка, его сожительница, и теперь все наши сотрудники на мушке у милиции. Из-за тебя Мельников узнал, что я болен, что у меня бессудорожная эпилепсия. И наверняка стукнул об этом следователю. Рассказал, что я родную тетку прирезать хотел, да он, герой, помешал. Иначе, почему именно меня одним из первых вызвали на допрос? Ведь у нас в конторе много сотрудников, а вызвали именно меня. И потом эта встреча с Мельниковым сразу же после разговора со следователем. Думаешь, это случайность? Не бывает в жизни таких случайностей.

Тетка молчала, чувствуя свою вину.

– Зря я его тогда позвала, прости. Я не думала, что так все получится. Что он тебя ударит. Я просто очень испугалась.

– Ладно, – смягчился Денисов, – кто старое помянет, из того дух вон и кишки на телефон. Просто эти менты могут на меня дело об убийстве повесить. Они ведь на все способны. Больной человек, прирезал начальника в беспамятстве. Им бы только галочку поставить для отчетности. А виноват ты, не виноват – это без разницы. Это их не колышет. А на кого лучше повесить? Мельников им подскажет кандидатуру. На Денисова, этот самый подходящий. Больной, себя не помнит. Ему и дело шить будем.

– Иногда ты пугаешь меня, Сережа, – сказала тетка. – За последнее время ты так сильно изменятся. Может, ты сам этого не замечаешь? Но ты изменился. Ты сделался каким-то злым. Ты уже десятый раз попрекаешь меня тем, что во время твоего приступа я позвала Мельникова. Некого больше было звать, никто бы не пошел.

– Я не сделался ни злобным, ни мстительным. Остался прежним. Просто вы плохо себе представляете, что такое человеческая мстительность.
* * *

Он вышел из дома через полчаса, жара спала. Дойдя до гаража, запер ворота изнутри, вытащил из тайника отпиленный ствол и приклад ружья «Ремингтон», упаковал их в черный пластиковый пакет, положив туда же половинку кирпича. На набережной, выбрав пустынное место, остановил машину, вышел на тротуар, прихватив с собой пакет. Сделав вид, что залюбовался плавным течением реки, он выждал, когда рядом не окажется машин, а значит, лишних глаз, бросил пакет в воду. Когда-нибудь, может, через год, может, раньше во время чистки дна реки от ила и наносных отложений пакет извлекут из глубины, даже заглянут внутрь, но это уже не будет иметь