Капкан на честного лоха

нь.

Единственный шанс Климова – это побег.

С той поры все мысли, все действия Климова были подчинены единственной цели. Но что он мог один, беспомощный, жалкий мужик? Ничего. Почти ничего.

Для начала Климов решил перевестись на строительство нового здания мебельного цеха. В тарном цехе он весь день на виду, шага нельзя ступить без оглядки, в сортир отлучиться без спроса. Кроме того, он должен увидеть и запомнить во всех деталях то, что находится с другой стороны забора, окрестности производственной и жилой зоны.

Климов перестал стараться, завалил личный план, не дал очередную добрую взятку бугру. Ограничился сигаретами и шматом сала. Совсем не дать нельзя. Если совсем без взятки, если не ублажить бригадира и нормировщика хотя бы салом и курятиной, запросто может произойти несчастный случай на производстве. Климов боялся, что попадет правой или левой рукой под пресс, штампующий металлические уголки для ящиков. Точнее, ему помогут добрые люди.

Такие прискорбные происшествия в цеху не редкость. Климов своими глазами видел, как именно случаются тяжелые травмы. Толкнет кто-то штамповщика в спину, и человек живет дальше, но уже без одной конечности. Впрочем, раздавленная рука – ещё не самый плохой вариант. Под пресс можно угодить и головой. Поскользнулся – и похороны за счет заведения.

Завалив план и сунув плохую взятку, Климов спас себе здоровье, а то и жизнь, но лишился прошлых льгот образцового рабочего: посылок, писем, ларька.

Позднее он написал заявление на имя Ткаченко, просил перевести его на строительные работы, потому якобы, что он в прошлом освоил специальность каменщика. Кум подмахнул бумажку, Климова для начала зачислили разнорабочим в комплексную бригаду.

Потрудившись первую неделю на новом месте, он понял, что класть кирпичи и месить раствор под открытым небом куда тяжелей, чем в тепле сколачивать ящики. Но он сделал правильный ход. Строители пользовались большей свободой, чем рабочие цеха. А с крыши нового ещё недостроенного здания вся зона, её окрестности, даже жилой поселок – как на ладони.

Прошло три месяца, Климов на деле освоил специальность каменщика, сунул продукты из старых запасов нормировщику и бригадиру, вытянул план. Ему вернули ранее отобранные привилегии. Климов снова получал письма и посылки от Маргариты, смог отовариваться в ларьке. Прошел квартал, Климов, как не имевший нарушений режима, как передовик, кровавыми мозолями заработал первое трехсуточное свидание с женой.

К этому времени план побега сформировался в его голове окончательно, во всех деталях. Но без помощи с воли его планы – пшик, пустое фантазерство.

…Через полтора часа Климов, уставший от созерцания весенней реки и противоположного берега, встал на ноги, растолкал Урманцева и Цыганкова, которому выпало спать дольше других. Нужно идти дальше.

– Палатку бросим здесь, – сказал Урманцев.

– Почему? – удивился Климов.

– У меня нет сил тащить её дальше, – ответил Урманцев.

– Я потащу, – возразил Климов. – Как же мы будем спать