Татуировка

…— Самофракийскую, пожалуйста! Ника? Говорит Агния Самарина. Я должна с вами увидеться. Немедленно. — Голос Агнии звучал так решительно, что пожилой прохожий, тоже собравшийся позвонить по этому автомату, с любопытством на нее уставился.

— Хорошо, — отозвалась артистка. Было похоже, что она испугалась этого внезапного звонка. — Приходите в цирк к двум часам. Я вас встречу у служебного входа.

— И приду! — сказала Агния и, вешая трубку уличного автомата, победно посмотрела на прохожего, стоявшего поблизости: вот, мол, как надо разговаривать с мафией!

Она придет и скажет ей все, что думает по поводу идиотских угроз. А также намекнет, что кое-где об этом уже известно. И теперь в интересах этой самой Самофракийской, чтобы с ней, с Агнией, ничего не случалось.

— Теперь они с меня пылинки будут сдувать! — повторяла вслух Агния, несясь к метро.

На площади перед цирком у трамвайных путей Агния наткнулась на собственного брата.

— Ты никак в цирк собралась? — удивился он.

— Да, собралась! — сказала она с вызовом. — Знаешь, где я сейчас была? У Осафа Александровича.

До назначенного часа ей оставалось еще минут пять, и эти минуты она могла с удовольствием потратить, чтобы сказать брату, что она думает о нем и о его работе.

— У Дубинина? — заинтересовался Дмитрий. — Как ты туда попала?

— Позвонила и пришла. Это ты меня не пожелал выслушать. А им моя информация очень пригодилась. Они меня даже благодарили.

— Чего-чего? — иронически переспросил Дмитрий.

— Да, поблагодарили. И предложили немедленно исчезнуть. На две недели.

— Это еще зачем?

Дмитрий смотрел на нее как на сумасшедшую.

— Хотели меня спрятать, но я отказалась.

— Слушай, сестренка, а ты — не того? Тебя, конечно, надо спрятать, но в психбольницу. — И он поднял руку, чтобы покрутить у виска пальцем.

Одновременно взгляд его скользнул по дому, стоявшему напротив цирка. Сколько себя Дмитрий помнил, на первом этаже этого дома всегда был продуктовый магазин. Но сейчас его внимание привлек не первый этаж, а верхний. Там из открытого окна высунулся типичный оружейный стйол, да еще с глушителем, и нацелился прямо на них.

. — Падай! — крикнул Дмитрий, быстро выбрасывая вперед руку, чтобы схватить Агнию за плечо и бросить ее на землю. Но опоздал: пуля с негромким присвистом пролетела мимо его подбородка и ударила Агнию в грудь.

КИЛЛЕР И ДРУГИЕ

Встав на колени перед неловко лежащей Агнией, Дмитрий по сотовому набирал один номер за другим, вызывая «скорую помощь» и группы захвата.

Скорее всего киллер стрелял в него, но пуля убила Агнию, а он не смог ее уберечь. В летнем светлом пальто было пробито аккуратное отверстие со слегка обуглившейся по краям тканью — прямо против сердца.

Их объехало несколько машин, потом обступили люди.

— Пьяная, что ли? — интересовалась какая-то тетка в сером платке. — Совсем дошел народ! В светлой одежде на земле валяются.

— Убили женщину, — объяснял мужчина, — вон из того окна. Сам видел!

Дмитрий продолжал безвольно стоять на коленях рядом со старшей сестрой и лишь краем сознания думал о том, что надо следить за подъездом — оттуда мог показаться киллер. И тогда Дмитрий бросится на него, будет рвать его зубами, душить, бить головой о каменную стену дома. Он даже попросил столпившихся:

— Обзор мне не закрывайте, пожалуйста.

И тот же свидетель-мужчина принялся раздвигать людей.

К сестре Дмитрий прикоснуться боялся. Одно дело изучать правила оказания первой помощи на занятиях, другое — смотреть на пулевое ранение в области сердца здесь, посреди улицы. Да и сколько он слышал чудесных историй, когда пуля застревала в сантиметре, разделявшем сердце и легкие. И человек оставался жить, если вовремя появлялся опытный хирург. Или погибал из-за неграмотной помощи.

Первой, подвывая, примчалась «скорая». Из нее вышел врач, за ним санитар с носилками.

Тут же одна задругой стали подъезжать машины с бойцами; Дмитрий увидел Дубинина и быстро поднялся ему навстречу.

— Вон то окно, — показал он.

Дубинин взглянул на Агнию, лежавшую на носилках, врач с санитаром как раз поднесли ее к машине.

—Боже мой! Ее?

— Прямо в сердце, — подтвердил Дмитрий. Бойцы, громко топая, вбегали во все соседние подъезды. И вдруг Агния пошевелилась, открыла глаза, села на носилках, оперевшись руками, и громко запротестовала:

— Куда вы меня затащили?! Никуда я не поеду, слышите?

— Вот так номер! — веселея, проговорил Дубинин.

— Осторожно! — вскрикнул молодой врач. — Это может быть вызвано шоком! Раненая, примите горизонтальное положение!

Носилки с Агнией были задвинуты в машину. Врач, расстегивая на ней перепачканное пальто, нащупал в зоне попадания пули металлическую пластину и торжественно ее вынул. На пластине была небольшая круглая вмятина. Бесформенный кусочек свинца Агния достала из внутреннего кармана сама.

— Вот так номер! — повторил снова Дубинин. — Я бы сказал, цирк возле цирка.

Но стрелявшего киллера задержать так и не удалось. Скорее всего, он ушел по крышам домов. Лишь, как обычно в таких случаях, нашли брошенный карабин с оптическим прицелом. Те несколько человек, которые пытались выйти из подъезда, немедленно препровождались к Дубинину, и тот, отобрав документы, объявлял им о задержании. Оцепление пропустило лишь девочку лет десяти-двенадцати. Трясясь от: страха перед вооруженными мужчинами, она прижимала к груди скрипку в футляре.

— Дяденьки, выведите меня, пожалуйста, у меня урок музыки! — твердила она, всхлипывая.

И Дмитрий, уже оправившийся от шока, сам перевел ее через улицу.

Агнию к тому времени увезла-таки «скорая помощь». Врач дал ей слово, что после короткого обследования отпустит ее домой.

На плошадке у служебного подъезда молодая помощница дрессировщика, пользуясь солнечной погодой, выгуливала двух маленьких медвежат.

— Вам плохо, Ника? — спросила она, когда Ника, по-прежнему прижимая к груди скрипичный футляр, попыталась промчаться мимо них. — Еще бы, пережить такой ужас! Я бы до смерти потом от стресса лечилась.

«Это она про выстрел?!» — подумала было Ника, но потом сообразила, что девушка комментирует ее падение с перекладины. Едва кивнув, она постаралась быстро проскочить мимо толстого охранника, но и он тоже ее притормозил, с уважением кивнув на скрипичный футляр.

— Тренироваться ходили?

— Нет, почему? — проговорила Ника охрипшим голосом, но тут же поправилась: — Репетировала.

Время от времени она брала уроки у пенсионерки-скрипачки, и в цирке об этом знали. Даже оплачивали половину стоимости занятий.

Стараясь, чтобы ее видело как можно меньше людей, она понесла футляр с карабином по тесному длинному коридору туда, где у них хранились снаряды. Главным для нее было сейчас поскорей избавиться от нестрелявшего оружия.

То, что случилось полчаса назад, просто не должно было произойти. Но произошло.

После звонка теперь уже убитой журналистки Ника решила, что настала пора решительных действий, и, схватив карабин, уложенный Аркадием в скрипичный футляр, устроила засаду в доме напротив цирка, Пока время приближалось к назначенному часу, она подогревала в себе ненависть к той, которую собралась застрелить.

— Значит, ты меня решила убить? — тихонько твердила Ника, как бы беседуя со своей жертвой. — Не получилось, тетенька! Теперь ты у меня на мушке.

Дом напротив готовили к капитальному ремонту, и половина жильцов была из него уже выселена. Каждый раз, проходя мимо, Ника видела раскрытую форточку в окне наверху. Окно это, как оказалось, было на верхней лестничной площадке, перед чердачной дверью. Ника в этом удобном месте и пристроилась. В своем выстреле она не сомневалась. Даже из незнакомого карабина, который был ей к тому же не по размеру.

Сомнения начались, когда она стала готовиться к выстрелу. Приладив прохладный ствол с тонким слоем ружейного масла на слегка черненом металле к прикладу, она порепетировала прицеливание и вдруг почувствовала, что желание стрелять в живого человека исчезло абсолютно. Но она все-таки пересилила себя, не ушла.