Рожденный убивать

Более всего в этой дилакатной беседе Чингизу хотелось повторить свой сокрушительный удар по кривым зубам парня - как тогда, возле газетного развала. Но он сдержался и спросил глухо.

- Жена моя... Аян - там? В Брянске?

- Может быть. - уклончиво ответил Витька, а в голове Чингиза определение "Брянск" тут же сочленилось с именем соседа Степы Клепачова и его жены Кати, а в следующий момент вспомнил: правильно, бывшие через забор соседи, нашли приют в городе Брянске, который, кажется, где-то в холодных краях, возле Полярного круга. Он спросил сдавленно.

- Тебе Аян нравиться, да?

- Да.

Чингиз глубоко вздохнул.

- Возмешь жену Аян?

На ответ сил у Витьки не хватило, но кивнул уверенно.

- По настоящему?

- По настоящему. - твердо ответил Витька. - Хочешь в церковь пойдем, хочешь в ЗАГС.

- Дай водки.

Выдавать пленнику спиртное не возбранялось. Витька поднялся с лавки, открыл ключом чуланчик, извлек початую бутылку, налил Чингизу полстакана и тот выпил залпом. Тут же успокоился, поскольку с его точки зрения в торговле наступила та ясность, которой уже можно было оперировать.

Со своей стороны и Витька пришел к выводу, что самый сложный этап предварительных разговоров они миновали и теперь можно говорить прямо и никакого "кирпича" за пазухой не держать. Самое странное, что с этой секунды начиная, оба были действительно искренни и откровенны.

- Отдашь за меня свою Аян?

- Отдам. Без калыма. Спаси жену. Мне помоги. И Аян береги.

- А если она не захочет? За меня?

- Захочет. Она тоже мусульманка.

- Половинка на серединку.

- Нет. Ты отца спасешь. Мать спасешь. Она хорошей женой будет. Ты по закону женишся?

- В натуре, Чингиз! Все как положено! - радостно засмеялся Витька. Еще водки хочешь? Или пожрать тебе принести?

- Нет, нет. Ты хороший парень. Я хотел, чтоб Аян имела хорошего русского парня. Она тебя будет любить. Ты видел её в Брянске?

- Да в том то и дело, что нет! Я только думаю, что они там.

- Там! Там! - заволновался Ченгиз. - Я тебе скажу. Ты запомни. Катя Клепачова и Степа Клепачов. Сосед мой, рядом много лет жили. Охотились. Водку пили. Они там. Ты найдешь.

- Адрес есть?

- Нет... Мне письмо жена читала. Нет адреса.

Витька расстроился - искать соседку по фамилии в Брянске дело тем более сложное, что эти Клепачовы и там были, понятно, беженцами. Быть может, жили ещё без всякой прописки, да и не в Брянске, а где-нибудь в округе, поскольку газеты давали лишь общий прицел на цель. Но Витька был не круглым дураком, а в отдельных вопросах так и прозорлив.

- Подожди, Чингиз... Вспомни про это письмо... Жена читала которое... Писали эти Клепачовы, как живут, как устроились? Мне же их искать придется!

- Да, да, подожди...

От волнения первая порция водки прошла для Чингиза безрезультатно и он освежил себя ещё полустаканом, после чего сморщился, закрыл глаза и заговорил, словно сомнабула.

- Так... Так писали... Брянск... Холодно... Это зимой было... Домик. Да, хотят купить корову... Нет, корову купили, хотят козу... Река там тоже есть.

- Есть река! - вспомнил Витька, любивший географию по автомобильному атласу. - Десна!

- Правильно. Так писали - Десна!... Водопровод есть... Магазины... Яблони в саду.... Больше ничего не помню.

- Достаточно. - одобрил Витька, на радостях решив, что ориентиров хватит, чтоб по таким данным отыскать беженцев, а следовательно и Аян: живут на окраине города, на берегу реки, имеют корову и яблоневый сад.

- Мы их найдем! - подхватил Ченгиз. - Приедем в Брянск и я весь город искать буду! День и ночь! Он большой?

- Подожди. - остановил Витька. - Искать буду я. А ты - будешь сидеть здесь. Сидеть и ждать.

Чингиз решил, что попался в ловушку. Узкие глаза его потемнели и он непроизвольно сжал в руке бутылку водки.

- Тише, тесть! - резко остановил его Витька. - Поставь флакон. Мы ж с тобой теперь по честному! Если я тебя с собой сейчас в Брянск возьму, за нами в погоню кинутся, не понял что ли? Я один сегодня же вечером или завтра с утра поеду. Все разузнаю, всех найду, а тебя отсюда выдернуть раз плюнуть! Потерпишь, это ненадолго. Ты ведь то пойми, что если один из нас другого продаст, нам обоим кранты! Алик Черный шутить не любит. Если у него что из пасти вырвут, так он потом сам тебе ляжку перекусит.

- Да...Да. - вынужден был согласиться Ченгиз. - Ты хорошо придумал. Я буду ждать.

- Я их привезу сюда. Потом мы выдернем тебя. А потом...

Касательно дальнейших перспектив их планы по началу несколько разошлись при обсуждении, но это были столь незначительные детали, что ожесточенного спора не вызвали. Ясно было одно - следовало собрать всю семью вместе, а уж затем отрабатывать планы жизни и тактику борьбы с врагами. Оба понимали, что без доверия друг к другу все их начинания кончатся очень плохо, даже более чем плохо. И старались продемонстрировать друг другу предельную веру и искренность. Но все же под конец беседы Чингиз не удержался, чтоб не выкинуть заключительного фокуса.

- Витя, дай мне нож. Хороший нож. - сказал он строго. - На всякий случай.

Витька без колебаний снова отпер кладовку, покопался на полках и нашел длинный кухонный нож достаточно хорошей гибкой стали. Чингиз принял из его рук клинок, нахмурился, закатал рукав своей рубашки и мгновенным движением человека привыкшего резать баранов - полосонул себя по руке. Брызнула кровь, на которую он не обратил внимания, а сказал.

- Дай свою руку.

Витька протянул руку без особой радости. Чингиз отогнул обшлага его рубашки и проделал ту же процедуру, в результате чего кисть Витькина тоже окровянилась.

- Попей мою кров. Я твою. - строго сказал Чингиз.

Витька смекнул, что оказался участником ритуала, скорее всего древнего, освещенного веками и Кораном. Отказать будущему тестю было как-то и не с руки. Он прикоснулся губами к кровавой ране на руке Чингиза, а тот сделал тоже самое, после чего сказал.

- Теперь, Витя, мы одного рода. По крови. Ты мне больше, чем сын. Я тебе больше, чем отец. Это наш древний обычай. Если ты продашь меня, мои родственники и друзья должны тебя убить. Если я продам тебя, то... Меня убьет Аян. Ты понял?

- Понял. - ответил Витька. - Я не продам. У меня отца не было. То есть я его не знаю. Не продам. И Аян со мной будет счастливой.

Всё бы сие, сами понимаете, было бы не так уж и плохо, если б, принципиально говоря, - никакого такого кровавого обычая попросту не существовало. Но Чингиз решил, что лишний ритуал, самим же им сейчас изобретенный, опять же не помешает, чтоб кровью закрепить отношения. А что касается будущего, то Чингиз решил так: если этот парень Аян понравится Аллах акбар! - пусть живут вместе и счастливо до скончания веков своих. Ну, а не придется ей по серду вовсе, так опять же - Аллах акбар! - найдутся варианты мирного разрешения проблемы. Главное сейчас ликвидировать опасность ближайшего времени, а будущеее - опять же в руках Аллаха.

Витька рассуждал анологично: если все сладится по доброму и он получит Аян, то - слава Те Господи! - ничего лучшего и не надо. А если все начнет рушиться, то с помощью Божье, он напомнит Чингизу про клятву на крови.

Они ещё выпили, закусили и Чингиз научил Витьку заканичивть трапезу на востояный манер. Надо было обеми ладонями провести по щекам, сложить и опустить руки, после чего сказать: "Омен!". Витька так и сделал. Он даже заверил, что поскольку является не крещеным, человеком вовсе без Веры, то может подумать и касательно своего перехода в Ислам, ибо ничего плохого в том не видит.

Чингиз решил, что склонил-таки парня - ни к Вере, конечно, а к преданности семье и старшим в этой семье. Он понимал, что парень влюблен в Аян по настоящему, всерьез, и готов ради неё на все. Приходилось, понятно, принимать во внимание вздорность характера будущего затя, но все же "деньги и женщины" всегда оставились самой надежной и самой роковой приманкой для мужчины. Тем более - молодого. На этом то они, родимые, и горят синим пламенем.