Черная багама

— А вы не думаете, что кто-нибудь мог его подловить? Как вы знаете, самый парень примет на грудь — и с копыт. Но Сэндфорд был слишком силен. Он только косил под забулдыгу.

Квейл сказал:

— Я не рассматривал такую возможность. Может, у Сэндфорда была встреча той ночью. Может, он понял, что в питье что-то подсыпали. Может, кто-то предложил ему поехать порыбачить, или он решил, что хорошо бы ненадолго выбраться с острова. Но факт остается фактом — он мертв.

— Вы считаете, его убили. Намеренно.

Квейл кивнул.

— Да, считаю. Я хочу, чтобы ты узнал, замышлялось ли что-то против Сэндфорда. Если да, кто знал, что он едет на рыбалку. Значит, тебе надо отправляться на Черную Багаму. Я хочу, чтобы ты узнал о Сэндфорде все, что сможешь. Думаю, стоит припугнуть этого Меллина и ещё раз с ним поговорить. Как я понимаю, владелец лодки Джаквес — крепкий орешек. С ним могут возникнуть проблемы, а может и нет. Но он тоже заговорит.

Гвельвада рассматривал свои ногти.

— Мистер Квейл, со мной всегда разговаривают. У меня есть парочка приемчиков, которые раньше всегда помогали.

— Я не спрашиваю тебя о приемчиках. Езжай на Черную Багаму. Разузнай о смерти Сэндфорда. Если выяснишь, что его убрали, узнай, кто за этим стоит.

— А потом? — спросил Гвельвада.

— А потом ничего. Потом ты возвращаешься и беседуешь со мной. Если не получишь других распоряжений. Понял?

— Прекрасно понял, мистер Квейл. Багамы в это время года должны быть изумительны.

Квейл ухмыльнулся, на мгновение представив, какой шухер наведет Эрнест Гвельвада на Черной Багаме.

— Звякни в офис на Пэл-Мэл завтра утром. Все будет готово — паспорт, билеты — все. В канадском Ройал-банке открыт счет на твое имя. У них филиал на острове. Тебе не придется общаться со мной до возвращения. И не возвращайся, пока не узнаешь все, что нужно.

Гвельвада буркнул:

— Премного благодарен. Это будет очень любопытный отдых, мистер Квейл. Надеюсь, не слишком продолжительный.

— Лучше бы так и было. Пока, Эрнест.

— До свидания. С нетерпением буду ждать встречи, мистер Квейл, — Гвельвада вышел, в холле ожидала Джермейн.

— Мадмуазель Джермейн, последние несколько минут я думал о вас. А сейчас я нахожу вас одетой в дорогу, в роскошном пальто. Могу я сказать, что вы выглядите великолепно?

Он улыбнулась.

— Спасибо, Эрнест.

— Вас подбросить? Я еду в Лондон.

— Можете меня подбросить до магазин в Балкомбе. Нужно кое-что купить. Но с одним условием…

Он воздел руки.

— Мадмуазель Джермейн, я знаю, что это за условие. Что я не буду к вам приставать. Ну, вы знаете, человеку за рулем сложно заниматься любовью, поэтому хочу сказать вам здесь и сейчас, что вы единственная женщина в моей жизни, которую я действительно любил. Может, были другие случаи, но они только показывали, насколько сильно мое чувство…

— Черт побери, Эрнест! Пошли… и в машине никаких глупостей!

Глава четвертая

Айлес почти спал, откинувшись в удобном самолетном кресле, прикрыв глаза и расслабившись. Он был в голубом габардиновом пиджаке и брюках, шелковой рубашке и легкой серой шляпе.

Да, штучка, — подумала стюардесса. Обаяшка — американочка из Майами говорила, что английского джентльмена всегда видно. Частенько она недоумевала, почему. И до сих пор не нашла причины, кроме той, что англичанин либо выглядит джентльменом, либо нет. Этот выглядел. Тогда в чем же дело?

Айлес открыл глаза. В нескольких тысячах футов под ним в голубой глади отражалось солнце. Справа виднелся маленький остров белыми точками зданий.

Он спросил стюардессу:

— Что это такое?

— Это Остров Голубей. У него форма голубя. А если смотреть вперед, через несколько минут появится Черная Багама. Это в получасе от Майами.

Айлес лениво спросил:

— И что вы думаете о Черной Багаме? Нравится?

Она повела плечиками:

— Неплохо, но по мне Майами лучше! — она улыбнулась, обнажив красивые белые зубки. — Я родилась в Майами. Наверно, потому я его люблю, и не надоело, хотя я на этом рейсе уже давно. Своя прелесть, знаете.

Айлес кивнул.

— Ну конечно. А на Черной Багаме были?

Она кивнула.

— Ага… Как-то я провела там три недели. Неплохо было. Плавали, ловили рыбу… играли в теннис. Все, что душе угодно. Море выпивки и все тридцать три удовольствия.

Айлес ухмыльнулся.

— В смысле, море красоток.

Она засмеялась:

— Тысячи.

— А как мужчины?

— На мой вкус, вполне, — кивнула стюардесса. — На все вкусы.

— Вы бы хотели там пожить?

Она покачала головой.

— Не для меня. Когда начинается дождь, я мечтаю очутиться в Майами. Когда на этом острове идет дождь, это действительно дождь… и ветер… вы не представляете. Когда я приехала, был ураган. Вот здорово… Просто сдует в океан, если подхватит.

Айлес заметил:

— Природа двулика. Чем она прекрасней, тем безжалостней. Как женщина.

— Нет, мистер Айлес, — возразила она. — Все не так плохо. Не говорите мне, что вы из тех, кто не умеет обходиться с женщиной.

— Никогда не угадаешь. Все зависит от женщины.

— Ну, может, вы правы, — вздохнула стюардесса. — Еще увидимся…

И направилась в кабину пилота.

Очень недурная фигура, — лениво подумал Айлес, закурил и откинулся назад. Четыре часа. Шум моторов действовал, как колыбельная. Он закрыл глаза и стал думать о миссис Тельме Лайон.

Она очень интригует. В этой женщине что-то есть. Интересно, что было в давние годы между миссис Лайон и Джоном Вэллоном? Он знал ответ. В старые времена Джонни был ветренником. Очень хорошим детективом, но бабником. И за ним многие бегали. Тогда что-то произошло между Тельмой Лайон и Джоном Вэллоном, что отбило у него охоту на неё работать.

Но его интуиция шептала про некую фальшь в миссис Лайон; возможно, та история не правда, не вся правда. Что угодно, только не правда. Забавно будет узнать, что скрывается за поиском чужой блудной дочери, — думал он. Забавное расследование, тем более если вернувшись он окажется рядом с красоткой Тельмой. Айлес любил женщин, и в его полной приключений карьере они играли внушительную, как сказали бы французы, роль. А теперь он чувствовал странное влечение к миссис Лайон.

Она не только красива и очаровательна, и грациозна, и своенравна, у этой женщины особое, непонятное притяжение и шарм. Он вспомнил сцену в холле. Это был порыв чувств, он правда ей приглянулся, или это просто спектакль? Он пожал плечами. Если это игра, то чего ради? Непонятно, зачем это ей…

Он расслабился и дремал, пока стюардесса не прошла вдоль салона с просьбой пристегнуться. Самолет снижался

Тьма упала внезапно. Только что солнце сверкало в море, а мгновение спустя упали сумерки, и через полчаса стало почти темно.

Айлес проснулся и взглянул на часы. Шесть. Он позвонил и заказал двойной сухой «мартини», пошел в ванную, принял холодный душ и сменил белье. Потом вышел с выпивкой на балкон, сел в плетеное кресло, отхлебнул и посмотрел на море.

Будет замечательная ночь, — подумал он.

За островом на старой пиратской башне Лебединой отмели мерцал маяк.

Он спустился, заказал ещё выпить и пошел на разведку. Айлес был в полумиле от отеля на лугу, когда упали первые капли. Через десять минут уже дул сильный ветер, отгоняя дождь, но тучи и не думали уходить.

Будет дьявольский ураган, — подумал Айлес. И был прав.

Он едва успел вернуться в отель, как началось. Дождь обрушился стеной. Он с бешеной ненавистью хлестал по траве, по асфальтовой дорожке, по стеклам.

Айлес вернулся к бару. Не успел он заказать выпить, как негр — бармен сказал:

— Мистер Айлес, вам просили передать. Вам кто-то звонил. Не назвались и очень быстро повесили трубку.