Шерлок Холмс и узы крови

— Вряд ли возможно, чтобы теперь, когда прошло столько времени, там сохранились какие-нибудь ключи к разгадке, и всё же мне хотелось бы взглянуть на это место.

— Это легко сделать. Мы можем туда добраться по этой тропинке.

Оставив автомобиль за мостом, у обочины дороги, мы пошли по заросшей травой тропинке, петлявшей вдоль берега реки и повторявшей её изгибы. Вскоре до нас донёсся шум: впереди кто-то плескался в реке, и весело звенели детские голоса. Вскоре я увидел купальщиков, тела которых белели сквозь зелёную листву, и мы наткнулись на их брошенную одежду. Два мальчика ныряли с берега и плавали в реке. Холмс их окликнул и, расположив к себе замечаниями о жаркой погоде и нырянии, задал несколько вопросов. Округлив глаза, мальчишки сказали, что их не было у реки в тот день, когда утонула та леди.

— Значит, тут глубоко? — справился Холмс.

— Вовсе нет, сэр. Я могу достать до дна в любом месте, кроме плёса — вот тут. — И, чтобы продемонстрировать это, мальчуган поднял руки над головой и исчез под водой.

Мы помахали мальчишкам на прощанье и отправились дальше. Когда мы прошли ещё ярдов сорок и очутились посредине следующего изгиба реки, а ребячьи голоса снова зазвучали у нас за спиной, Армстронг сообщил, что теперь мы смотрим на то самое место, где опрокинулась лодка.

Здесь вдоль обоих берегов росли деревья, в основном ивы, и наша тропинка петляла среди них. Насекомые жужжали в листве деревьев, ветви которых склонялись к воде. На вид тут не было ничего опасного, и речка была спокойной — разве что плеснёт маленькая рыбка. Мой друг внимательно смотрел на реку, коричневую от земли, которую она несла, зачерпнул горсть воды, и в его ладони она была прозрачной.

— Сильно ли отличался уровень три недели тому назад от нынешнего? — спросил Холмс.

— Нет. — Армстронг стоял с опущенной головой, скрестив на груди руки, — вполне естественно, он был подавлен.

— Я полагаю, что в этом месте не намного глубже, чем вверх по течению, где купаются мальчики?

— Возможно, чуть-чуть, но не настолько, чтобы это имело какое-то значение. Протока, идущая вдоль всей этой части речки, конечно, достаточно глубока, и в ней можно утонуть — метров восемь-десять, на мой взгляд. Она всюду проходит по центру речки. Но Шейд можно в любом месте перейти вброд.

— Вы часто катались на лодке?

— Даже плавал в этой реке несколько раз. И два раза катался на лодке с Луизой, до того как…

Холмс участливо кивнул.

— Кажется, течение тут не быстрое.

— Конечно, нет, — ответил Армстронг. — Не более двух миль в час. Я произвёл приблизительные подсчёты, пройдя по берегу с часами в руках. Это одна из причин, по которой… — Он сделал неловкий жест. — …Словом, это трудно понять. А вот когда вы увидите лодку! Это не какой-то утлый челнок, а крепкая шлюпка типа корабельной, в такой очень трудно перевернуться. На дознании шла речь о возможном столкновении с затонувшим бревном, но я считаю, что это вздор.

— Таково было заключение коронёра [4]?

Армстронг пожал плечами:

— Никто не смог предъявить бревно, ни затонувшее, ни плавающее в воде. Был вынесен вердикт «смерть от несчастного случая». Официально приняли версию, будто мы расшалились и сгрудились у одного борта, отчего лодка и опрокинулась. Таким образом можно легко объяснить случившееся, но это неправда.

— Вы не оспорили эту версию публично?

— Сначала я сделал попытку, но потом сдался. Какой в этом смысл? В любом случае было вынесено постановление, что Луиза умерла, утонув в результате несчастного случая, — а что же ещё тут могло быть?

— Но когда в конце концов обнаружили тело, оно было далеко отсюда, вниз по течению.

— Да, очень далеко. Целая миля.

В голосе Холмса звучало сочувствие.

— Насколько я понимаю, вас в лодке было всего трое?

— Да. Мы с Луизой и её младшая сестра Ребекка. Я почти всё время грёб. У нас была всего одна пара вёсел.

Мой друг пристально взглянул на американца:

— Как вы объясните то, что лодка перевернулась, мистер Армстронг?

Молодой человек издал горестный смешок:

— Знаете, мистер Холмс, вы первый прямо задали мне этот вопрос. Многие… смотрят на меня так, словно уверены, что я виновен. Как будто кто-то в лодке дурачился и из-за этого она перевернулась. Но очень немногие высказывали это. И даже коронёр не задал мне подобного вопроса. Услышав его от вас, я испытываю что-то вроде облегчения. — Он быстро наклонился и, подобрав камешек, с размаху бросил в воду.

— Итак?

Армстронг повернулся к нам лицом и спокойно заговорил:

— Единственный ответ, который я могу вам дать, это что я недоумеваю, как и все остальные. Я грёб, совсем тихонько, уверяю вас, сидя лицом к девушкам, находившимся на корме. Никто из нас не пытался, шутя или всерьёз, опрокинуть лодку. Мы только что плавно скользили по реке — и вдруг лодка резко переворачивается, и мы все трое оказываемся в воде.

— Вы сказали «резко переворачивается»?

— Да, очень резко. Я могу описать это, джентльмены, только так: казалось, будто какое-то гигантское морское чудовище схватило лодку и начало бешено трясти. Ребекка согласна со мной. Но, разумеется, это полный бред. — Молодой человек пожал плечами. По-видимому, по прошествии времени он сделался фаталистом.

— Как долго длилась ваша прогулка на лодке?

— Менее часа. — Армстронг сделал паузу, вздохнул и продолжил тоном свидетеля, который в сотый раз повторяет свой рассказ: — Было поздно, скоро должно было стемнеть, и мы решили вернуться. Наша лодка проплыла вверх по течению примерно с милю, от маленького причала в Норбертон-Хаус.

Я как раз повернул лодку и несколько раз взмахнул вёслами — тихонько, как я уже говорил, поскольку теперь нам предстояло плыть вниз по течению. Я готовился положить одно весло в лодку и предоставить течению нести нас обратно. Вторым веслом я собирался править в воде и в случае необходимости отталкиваться им от берега, понимаете?

— Конечно. Продолжайте.

— Затем началась… — Армстронг запнулся.

Выждав с минуту, Холмс спросил:

— Что началось?

— Ничего, совсем ничего. Я хочу лишь сказать, что по неведомой причине началась эта дикая тряска, и мы опрокинулись. Я никак не могу это объяснить.

Мой друг переглянулся со мной.

— Луиза умела плавать?

— Совсем не умела.

— Вы в этом уверены?

— Большинство женщин не умеют плавать, особенно в этой стране, как я слышал. Но насчёт Луизы я уверен, потому что, когда мы садились в лодку, она даже пошутила на эту тему. Весело сказала, что ей придётся положиться на меня в плане… спасения, в случае беды. А потом, когда это действительно случилось…

Маска безразличия сползла с лица молодого человека, и ему пришлось ненадолго прерваться.

Вскоре он продолжил:

— Когда это случилось, я снова и снова нырял, пытаясь её найти, и мне пришло в голову, что нижние юбки — ну, вы знаете, женщины их носят — могли надуться и какое-то время удерживать девушку на воде. Но ничего… — Наш очевидец вынужден был снова сделать паузу.

— Но ничего подобного не произошло, — докончил я за него фразу.

Армстронг кивнул, опустив голову.

— Как я понимаю, — заметил Холмс, немного помолчав, — на лодке нет видимых повреждений после несчастного случая? И позже её вернули в гавань в имении? Именно так. Я хотел бы взглянуть на неё.

— Не сомневаюсь, что с этим не возникнет трудностей, — заверил его Армстронг.

— Когда вы в первый раз выплыли на берег или дошли вброд, какой то был берег: этот или противоположный?

— Этот.

— А когда помогли Ребекке выбраться на берег?

— Опять-таки этот. У меня ушла минута-другая. Потом я вернулся в воду и принялся разыскивать Луизу. Нырял, нырял — снова и снова…

Холмс поднял руку: не было необходимости что-то добавлять. Одного взгляда на тинистый берег было достаточно, чтобы убедиться, что здесь не могло сохраниться следов событий трёхнедельной давности.