Побег из «Школы искусств»

– Тут по дороге есть кладбище, – сказала вдруг она, ни к кому конкретно не обращалась.

Водитель кивнул.

– Вы не могли бы остановиться на пару минут?

– Пожалуйста, – ответил таксист.

– Здесь они похоронены, – на этот раз Светлана обратилась к опекуну. – Я никогда не видела их могилы.

Машина подъехала к кладбищенской ограде. Светлана вышла, не дожидаясь, пока спутник ей поможет. Черноусов потащился следом. Она делала вид, что не замечает. А может быть, и в самом деле не замечала.

Искомая могила оказалась на другом конце кладбища. Большая черная плита, увенчанная стелой. На отполированной грани были два портрета, сделанные, вероятно, с фотографии и надпись: «Левин Семен Израилевич, 5.11.1945 – 12.04.1982. Левина Тамара Геннадиевна, 6.3.1952 – 12.04.1982. Трагически погибшим дорогим детям от мамы».

Светлана молча положила букет на плиту.

– А почему – от мамы? – спросил Черноусов. – Только одна мама?

– Тамара была сиротой, – сухо ответила Светлана. – Памятник поставила Сенина мама… Послушайте, Виктор Михайлович, вы не могли бы оставить меня одну? – спросила она с плохо скрытым раздражением. – В конце концов, это мои друзья. Вы их не знали.

– Да, конечно, – ответил Виктор, чувствуя все большую неловкость. – Конечно, я подожду вас в машине.

– Откуда? – спросил водитель, когда Виктор вернулся.

– Я из Симферополя, она из Москвы. Родственница, – Черноусов вытащил из кармана сигареты, предложил таксисту. Пока они курили, тучи разошлись, появилось солнце. Сразу же стало жарко. Виктор снял с себя куртку.

– Слава Богу, – сказал он. – А то уж подумал, весь отпуск насмарку.

– Да ну, – сказал водитель. – Сейчас самое время. Дождей больше не будет, увидишь.

– Хорошо бы, – Черноусов вздохнул.

– А в Лазурном куда? – спросил таксист.

– Улица Парковая, – назвал Виктор. – Знаете?

Он кивнул.

– Пансионат «Прибой» далеко от нее?

– На той же улице, – ответил водитель.

Появилась Светлана. Оставшуюся часть дороги проделали в полном молчании.

– Парковая, какой номер? – спросил таксист.

Черноусов вытащил из кармана ключи, посмотрел на привязанную к ним бирку.

– Парковая, четыре, – прочитал он.

– Приехали, – сообщил таксист, останавливаясь рядом с одноэтажным домиком абрикосового цвета. – Вот четвертый номер.

– Спасибо, – Черноусов рассчитался, они вышли из машины. – Прошу, – сказал он Светлане. – Вот этот дворец будет вашим прибежищем на ближайшие семь дней. Хозяева уехали в Питер, ключи оставили мне, – он поднялся по четырем ступеням крыльца и отпер дверь. – Входите, не надо стоять на улице.

Войдя в прихожую Светлана осмотрелась и с возмущением сказала:

– Здесь же только одна комната!

Черноусов вошел следом. Да, внутренность абрикосового дома представляла собой одну-единственную комнату. Она была бы очень просторной, если бы не обилие разных художественных диковин: от древних амфор до авангардных статуй.

– Ваши друзья художники? – спросила Светлана.

«Черт их знает, – подумал Черноусов, – может, и художники…» Вслух уклончиво ответил:

– Что-то вроде. Что же до количества комнат, то пусть вас это не смущает. Я отнюдь не собираюсь стеснять вас своим присутствием.

– Да? – она посмотрела на Черноусова с недоверием, к которому тот уже успел привыкнуть. Черт возьми, разозлился вдруг Виктор, по-моему я не давал ей повода сомневаться в моих словах.

– Представьте себе, – сухо сказал он. – Я собираюсь устроиться в пансионате «Прибой». Правда, он находится неподалеку. Кроме того, мне придется время от времени вас навещать, поскольку я обещал приглядывать за вами. Но не волнуйтесь, ночи я буду проводить отдельно.

6

Вестибюль административного корпуса пансионата «Прибой» походил то ли на цыганский табор из фильмов Э. Лотяну, то ли на зал ожидания столичного вокзала. К окошку администратора тянулась длинная очередь одуревших от ожидания людей.

– Вы уверены, что вас здесь поселят? – ошарашенно спросила Светлана, сопровождавшая Виктора.

– Подождите меня здесь, – попросил Виктор, сбросил сумку на пол и поднялся по лестнице на второй этаж, к заместителю директора, Вадиму Казакову.

Черноусову повезло, Казаков оказался в кабинете один.

– Нужно место, – сказал Черноусов после приветствий. – Одно. Выручай, Вадик, на недельку.

– Что ж ты не позвонил? – сердито спросил Казаков. – Ты что, не знаешь что такое курортный сезон? Главное, сейчас. У нас же самый разгар заезда. Видел внизу, что делается? Впору «скорую» вызывать. Психовозку.

– Видел, – ответил Черноусов. – Но у меня безвыходное положение. Понимаешь, – он развел руками, – мне обещали оставить ключи от дома, – здесь, в Лазурном. И не оставили. И я на улице. А психовозку тебе придется вызвать для меня.

– У него безвыходное положение, – проворчал Вадим. – Это у меня безвыходное, – он пододвинул к себе телефонный аппарат и, не переставая ворчать, позвонил дежурному администратору.

– Лида? – он посмотрел на журналиста откровенно ненавидящим взглядом, а потом сказал: – Ты шестнадцатый корпус заселила? А резерв?

На это трубка заверещала так, что даже Черноусов услышал. Хотя и стоял у самой двери, с напускным безразличием разглядывая морские пейзажи на стенах. Верещание продолжалось около пяти минут. Черноусов решил, что психовозку придется вызывать именно к невидимой Лиде. Но тут Лида смолкла, и Казаков сказал:

– Сейчас к тебе подойдет товарищ. Фамилия – Черноусов. Из газеты «Коммунистическая молодежь». Устрой его в резервный фонд. На подселение? – он вопросительно глянул в сторону нахального посетителя. Тот кивнул. – Давай на подселение. Только чтобы не больше двух в комнате.

– Спасибо, – сказал Черноусов.

– Спасибом не отделаешься, – буркнул Вадим. – Иди, гиена пера… глаза б мои всех вас не видели.

Через пятнадцать минут Черноусов в сопровождении Светланы бодро шагал к стоявшему на отшибе домику. Вернее, бодро шагал только он. Светлана была занята своими мыслями.

Дверь в определенную Виктору комнату была открыта. Черноусов остановился. Светлана вопросительно посмотрела на него.

– Я сейчас брошу вещи, познакомлюсь с соседом и можно идти на пляж, – предложил он. Она пожала плечами и ничего не ответила. Черноусов решил впредь считать ее молчание согласием и быстро поднялся по деревянным ступенькам в домик.

Его соседом оказался молодой – лет двадцати с небольшим – парень, белобрысый, с топорщившимися усами и удивленным взглядом. По картинно вытертым джинсам и «акающему» акценту Черноусов определил представителя московской золотой молодежи. Звали его Ильей, он представился выпускником МГИМО, во что Виктор не очень поверил. Стандартный набор курортных профессий: дипломат, режиссер, журналист.

Черноусов поставил сумку в шкаф, мельком глянул в зеркало, пригладил растрепавшиеся волосы. После этого быстро стянул с себя рубашку, надел летнюю майку с какими-то надписями на неизвестном языке – продукт умельцев из братской Грузии.

– Вы уходите? – спросил Илья с некоторым разочарованием. В руке у него появилась бутылка коньяка, которую он явно собирался распить за приезд и знакомство.

Виктор развел руками.

– А куда вы собираетесь? – спросил юный дипломат.

– На пляж. Самое время, – Черноусов посмотрел на часы. – Половина второго, надо ловить момент, – собственно, ему не так уж хотелось нырнуть в море, просто никакого желания пить с едва знакомым не было.

Сосед подумал немного и спрятал бутылку в шкаф.

– Можно с вами? – спросил он.

– Пожалуйста, – без особой охоты ответил Черноусов.

Они вышли из домика, Виктор познакомил Илью со Светланой.

Перед выходом на пляж толпа отдыхающих окружила автоматы по продаже сухого вина.

– О! – сказал Илья оживленно. – Столовое белое! Как насчет стаканчика сухаря за знакомство?

Выпили по стаканчику. Вино действительно оказалось очень хорошим. Правда, Илья больше всего радовался цене.