Мент обреченный

.

«Айзер… Азерб… Азрей… Тьфу ты, блин. А действительно, как?»

Сосед по кабинету, Антон Михайлович Грицук, или просто Тоха, почти обрусевший хохол из-под Харькова, барабанил на машинке, сурово сдвинув брови и беззвучно двигая губами. «Вот у кого с русским просто беда», – подумал Андрей, снимая куртку.

К явно страдающей грамматике Тохи добавлялся его жуткий хохляцкий акцент. Тоха не просто «гыкал», он вообще букву "г" проглатывал. Вместо «гастроном» – «'астроном», «гангрена» – «'ан'рена», ну и так далее.

– Ну, че'о там? – Антон оторвался от машинки и поднял глаза на Андрея.

– Глухарек. Кража через форточку.

– Я не про то. В ханцтовары заезжал?

– Да, был. Нет глобусов.

– Ну, черт! Может, шарик воздушный расхрасим или презик? У меня хак раз есть один. Будет маленький 'лобус.

– Я что, Репин, шарики красить? – Андрей сел за свой стол. – А ты, халява, шел бы тоже в магазин. Я бегаю, как шестерка, а ты сидишь целый день и на машинке стучишь, Кобзарь.

– Хто-хто?

– В магазин канай! Хватит халявить.

– А хто чужое 'авно раз'ребать будет? Я этому 'андону Херувимову 'лаз набью х-хо'да-нибудь. Фи' ли подставляет, в натуре? Принял заявочку, а Х-хрицук списывай.

Антон щелкнул пальцем по заряженному в машинку листу.

Валерка Херувимов (ну, дал Бог фамилию!) работал опером в их отделе. Про него говорили, что он фанат и служебный долг ставит превыше естественных потребностей. Если за рабочий день ничего не раскроет, будет терпеть. А когда уж совсем прижмет, уестествится втихаря, с оглядкой, под благовидным предлогом или отделенческим забором.

– Что он там натворил?

– 'Алиматья хакая-то. Два пацана в подъезде в войну и'рались с баллончиками 'азовы-.ми. Ну, брыз'ались! Чо тахо'о, а? Тут мужик с «дипломатом». Домой шлепал с работы. В «дипломате» бабки, лимонов десять, не так мноо. Ну и попал под 'азовую струю случайно! «Дипломат» выронил, давай бельма протирать. Пока протирал, чемодан хто-то подобрал как бесхозный. Естественно! Ты бы прошел мимо ничейно'о «дипломата»?

– Нет, наверное.

– И я бы не прошел! Да и никто бы не прошел, хроме это'о 'андураса Херувимова! 'Ра-беж, 'рабеж! Какой к дьяволу 'рабеж?! Пацаны и'рались, а он сразу – 'рабеж!

– Сколько пацанам-то?

– Да малолетки! Лет по семнадцать-двадцать! Не больше. А мне теперь эту лабуду отказывать. 'Ад! Натуральный 'ад!

Андрей, не ответив, пожал плечами и раскрыл папку со своими несписанными материалами. Появился упомянутый опер Валерка Херувимов.

– Мужики, дежурствами махнемся на субботу? Очень надо. Козу склеил, у нее хата пустая будет. А?

– А может, козой махнемся? – скривил губы в усмешке Грицук.

– У меня с ней серьезно.

– Это как? Под классическую музыку? Уважаю. 'Рамотно.

– Смеяться можно?

– Дело твое.

– Я отдежурю, – сказал Андрей. – А ты за меня через неделю.

– Ладушки, Андрюха. – Довольный Валерка упал на диван. – Во, гляньте, сегодняшние «Вести». Интервью с нашим новым патроном.

Херувимов развернул мятую газету.

– Эх,