Завещание Шерлока Холмса

– Он больше не работал адвокатом?

– Нет. Все его проблемы тогда и начались. Одного за другим он потерял всех своих клиентов. Он больше не мог платить налоги. Пришли судебные приставы и изъяли мебель и ценные предметы. Он перестал платить мне жалованье. Но все равно я оставался с ним до конца.

– До конца?

– Я хотел сказать, до того как моего господина выселили и заключили в тюрьму Миллбэнк.

– У Марка Дьюэна не было собственных сбережений?

– Были, но он истратил их за несколько месяцев. После этого он стал брать деньги в кредит в банках и занимать у друзей. Уже через год он был полностью разорен и по уши в долгах.

– Куда ушли все эти деньги?

– Думаю, он тратил их на поиски супруги, или же…

– Или?

– Он платил шантажистам.

– Вот как! Ваш хозяин получал письма с просьбами о выкупе?

– Не знаю. Но я много раз наблюдал, как он вздрагивал, читая почту. Однажды он получил небольшой сверток. Открыв его, он страшно побледнел, и на лице его отразился настоящий ужас.

– Вам известно, что было в том свертке?

– Нет. Я стараюсь даже не думать об этом.

– Как он появился?

– Рассыльный передал его моему господину лично в руки. Он испытал шок, а затем впал в крайнее возбуждение. Он был в панике, бегал из угла в угол и кричал: «Мне нужны деньги! Я должен заплатить, это – единственный выход!»

– А потом?

– Я же сказал, его забрали в тюрьму Миллбэнк за долги.

– Вы его видели после этого?

– Я пытался, но начальник тюрьмы, Балтимор Компостел, отклонил мою просьбу, хотя она была вполне законной. Компостел стремится создать в тюрьме атмосферу террора. Многие из его заключенных кончали жизнь самоубийством или сходили с ума от одиночества и от услуг, которые он им навязывал. Кажется, он из одного садизма вырывал им зубы.

– Вы больше не получали никаких новостей от Марка Дьюэна?

– Нет. Но есть одна деталь, о которой я забыл сказать. Прямо перед тем, как его забрала полиция, он попросил меня найти кучера, который увез госпожу в день ее исчезновения. Я долгие месяцы только и делал, что ходил по всем стоянкам экипажей, но безрезультатно.

– Вы помните, как выглядел тот кучер?

– Я не очень хорошо рассмотрел его лицо. Он высоко поднял ворот одежды, и на нем были темные очки.

Ужасное дело Дьюэна начало принимать определенные очертания. Его супруга была похищена таинственным кучером одним декабрьским утром. Молодой адвокат, вероятно, получал письма с угрозами и поэтому не обращался в полицию. В конце концов он разорился, не в силах выполнить непомерные требования похитителя или похитителей. Он пытался отыскать следы своей жены в Лаймхаусе, но его посадили в тюрьму за долги. Удалось ли ему установить личности вымогателей за время своего пребывания в тюрьме? Может быть, там же он разработал и план мщения? Но как объяснить жестокое убийство Фостера?

Эти и другие вопросы роились в моей голове. Каким образом Майкрофт Холмс замешан во всей этой истории? И почему он использовал журналиста в качестве шпиона? Успел ли Фостер обнаружить что-то важное?

6

Ночь опустилась внезапно. Она застала меня в незнакомом месте, и я тщетно пытался отыскать дорогу. Плотный, удушающий туман поднимался от Темзы и незаметно наполнял все улицы.

Мне казалось, будто кто-то уже несколько минут преследует меня. Страх и острое чувство незащищенности стали одолевать меня, я вдруг ощутил на затылке чье-то ледяное дыхание. Я резко повернулся. Никого. Только стена тревожного тумана. По телу пробежала дрожь. Зачем я только оказался в этом месте в такое время? Искать Холмса в таком тумане – все равно что искать иголку в стоге сена.

Наступила мучительная тишина, будто весь город затаил дыхание, предчувствуя чудовищные события, затевающиеся во мраке.

Вдруг позади меня возникла тень, слегка коснулась меня и в тот же миг исчезла. Я обернулся и проткнул тростью воздух, заставив туман прийти в движение. И снова все погрузилось в молчание, тяжелое, гнетущее.

Внезапно меня охватила паника. Я бросился бежать, все во мне сжалось от животного страха. Я не знал, бегу ли я навстречу опасности или от нее. Мое дыхание стало частым, сердце билось как сумасшедшее. Я едва мог разглядеть окружающие предметы в слабом и рассеянном свете уличных фонарей и много раз спотыкался и падал, не видя земли.

Внезапно из ниоткуда возник человек, размахивая чем-то, что он держал в правой руке. Другой рукой он схватил меня. Невозможно было разглядеть его лицо. Я отчаянно попытался вырваться.

– Ватсон! Где же вы были? – голос Холмса звучал успокаивающе, но в нем была странная интонация, которой я раньше не замечал.

Я приблизился к нему вплотную, пытаясь разглядеть лицо, и отшатнулся в ужасе. Лицо Холмса было залито кровью. Внезапно из его горла вырвался дьявольский смех. Я заметил, что в одной руке он держал длинный нож для вскрытия трупов, а в другой – страшно изуродованную человеческую голову. Парализованный ужасом, я был не в силах шелохнуться и не мог понять, что все-таки происходит.

– Что-то не так, Ватсон?

Держа голову с содранной до линии волос кожей, он поднес ее к моему лицу. Несмотря на свой страх, я заметил усмешку, скрывающуюся там, где у этого искаженного сгнившего лица должен был быть рот. Я почувствовал зловонный запах смерти. Челюсти приоткрылись, как у льва, собирающегося зарычать, обдав меня отвратительной волной разложения и гниения. Гнилостное испарение распространилось по моей коже подобно заразной болезни.

Предприняв новую отчаянную попытку вырваться, я освободился и скрылся в ночи. Пот, липкий и вязкий, струился по моему лицу. Я вытер его и увидел, что это не пот, а кровь. С моего лица была содрана кожа, как и у той головы. Остались лишь обрывки кожи, и паразиты уже начали свою работу.

Внезапно грозная тень снова возникла из тумана и встала передо мной.

– Зачем бежать? Ведь мы – одна команда, Ватсон.

Холмс схватил меня за плечи и стал злобно трясти. Я был полностью в его власти.

– Ватсон! Ватсон!

Что будет со мной? Я завопил, надеясь на помощь. Он еще раз встряхнул меня…

– Ватсон! Ватсон! Да успокойтесь же, старина. Вы разбудите весь квартал.

Я очнулся от сна, снабдившего меня изрядной долей адреналина.

– Холмс?

– Тихо, тихо… успокойтесь… У вас жар, вам нужно отдохнуть.

7

Я проснулся при тусклом свете раннего утра. Страшная мигрень разрывала голову на части. Я встал, надел халат, полный решимости прогнать воспоминания прошедшей ночи, раздвинул шторы и выглянул на улицу. Большие черные облака бросали зловещую тень на грязную мостовую. Закутанные с головы до ног люди ежились от зимнего холода. Отступив на шаг, я увидел свое отражение в окне. Ну и голова! Под глазами черные круги, волосы спутаны и слиплись от пота. Можно подумать, будто я ночь напролет боролся с армией привидений.

Запахнув халат, я вышел в гостиную и увидел Холмса. Он читал рубрику «Происшествия» в «Дэйли ньюс» и делал какие-то пометки.

– Доброе утро, Холмс.

– А, Ватсон! Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, неважно. Должно быть, я простудился в этой отвратительной тюрьме. Мне всю ночь снились кошмары.

– Я знаю. Кстати о кошмарах, что вы думаете об этом?

Мой друг протянул мне кусок картонки, на которой он только что написал: «Тло двчки, Мэри Кинсли, 10, найд. Темзе, 21, набережная Вестинг, бз рук, разд. вагонеткой. Рана лб. Закл. С. Я.: см., вызв. утопл.».

– Боюсь, я не понял ни одного слова из этой тарабарщины, Холмс.

– Вот это меня успокоило. Я как раз работаю над изобретением системы сокращений и кодов, позволяющих свести к минимуму размер каждой составляющей моей картотеки. Эти сокращения позволят мне быстрее отыскать нужную информацию и помогут размещению дел без видимой связи.

– Но как звучит эта записка на нормальном языке, Холмс?

– Тело девочки по имени Мэри Кинсли, десяти лет, найдено в Темзе в районе набережной Вестинг, 21. У девочки отсутствуют обе руки, отрезанные колесом вагонетки. На лбу у девочки рана. Заключение Скотланд-Ярда: смерть в результате несчастного случая, повлекшего за собой потопление.