Идентификация Борна

ие прибыли. Возможно, что такая ситуация не понравилась правительству. Или ты соединил усилия своей фирмы с международным преступным синдикатом, вероятно, и не подозревая об этом. Все возможно... Это может объяснить их нежелание связываться в такой ситуации с банком. Они не желают быть официально замешанными в этих связях.

— В этом случае неважно, что выяснит твой приятель Петер. Я в любом случае остаюсь в одиночестве.

— Мы отступаем, но это уже не одиночество, это немного выше, чем четыре с половиной к пяти по десятибалльной шкале.

— Если бы она была даже девятибалльной, ничего бы не изменилось. Одни хотят меня уничтожить, а я не знаю почему. Другие могут оставить, но почему-то не делают этого. Не имея памяти нельзя обеспечить достаточную защиту. Возможно, что для меня может наступить такой период, когда я буду попросту беззащитен.

— Я отказываюсь верить в это, и ты должен думать так же.

— Благодарю...

— Я действительно настаиваю на этом, Джейсон. Прекрати это!

— “Прекрати это!” Как много раз я говорил это самому себе! Ты единственная на свете, кто верит в меня. Почему же я не могу поверить в себя?

Борн поднялся, как обычно проверяя свои ноги. Способность двигаться возвращалась к нему, раны оказались менее опасными, чем показалось ему сначала. У него должна состояться встреча с доктором сегодняшней ночью в Волене, который должен снять ему швы. Завтра должно все измениться.

— Париж. Ответ находится в Париже. Я почти так же уверен в этом, как был уверен в существовании треугольников в Цюрихе. Но я пока не знаю, с чего мне начать, и это плохо. Я всегда ожидал какого-нибудь знака, слова, фразы или коробки спичек. Они бы подсказали мне что-нибудь, и это был бы сигнал.

— Почему бы нам не подождать вестей от Петера? Я могу позвонить ему завтра. Мы сможем завтра очутиться в Париже.

— Это не имеет значения, неужели тебе это неясно? Неважно, что он узнает, но того, что я хочу знать, в его сообщения не будет. По той же самой причине и Тредстоун не связывается с банком. Эта причина — я. Я хочу знать, почему многие охотятся за мной, почему меня хотят прикончить, почему кто-то по имени Карлос заплатит.

Как это было сказано... За труп. Он рассказывал это, пока резкий звук под столом не прервал его. Мари уронила чашку и смотрела на него застывшими глазами. Ее лицо было белым, как будто вся кровь отхлынула от ее головки.

— Что ты только сказал?

— Что? Я сказал, что хочу знать...

— Имя. Ты только что произнес имя. Карлос?

— Да, верно.

— За все дни и часы, что мы пробыли вместе, ты никогда его не упоминал.

Борн смотрел на нее, стараясь что-нибудь припомнить. Действительно это было так. Он рассказал ей все, что приходило ему на ум, но он всегда опускал это имя... Чаще всего в целью выбросить его прочь.

— Ты, кажется, знаешь этого Карлоса?

— Не смеши людей! Если это так, то это не очень удачная шутка.

— Я не урод и не думаю, что в данном случае уместны какие-то шутки. Кто такой этот Карлос?

— Бог мой,