Полное блюдце секретов

на месте, его взяла. Он ничего не скрывал, как было, все рассказывал. Зря, может. Игорек-то врать не любил, прямой парень. Только против него все обернулось. Тот инвалидом остался, с брюхом распоротым. Поэтому и срок большой Игорьку дали.

Марина, мать его, сколько тогда слез проплакала. Валера с ногами мучился, а после этого и вовсе слег. Первое письмо только через четыре месяца получили. Режим, ничего не поделать. Мы все читали. Анечка ждала его. Они, когда еще Игорь в «Крестах» сидел, расписаться хотели, да Ане восемнадцати не было, не разрешили. Такие дела, Володя. Аня постоянно к Валере с Маринкой ходила, считай, уже свой человек в семье. А когда Валера слег совсем, так она и жить у них стала.

– У меня есть сведения, что им угрожали. Якобы в связи с расселением дома.

– Да, что-то такое было. Как бы тебе сказать? Валера очень упрямый по характеру. Когда предложили расселяться, он и слушать ничего не захотел. Это ж переезд, а с его ногами? Мы бы, конечно, помогли, да и друзей у него много было, но он не соглашался. Как прирос к этому дому. Понять можно, центр, вся жизнь здесь. Что у человека в его положении остается? Воспоминания, близкие люди да родные стены. Я поначалу, когда извещение получил, тоже удивился. Вроде дом крепкий еще, а его на капремонт. Мне потом объяснили – мол, внутри балки прогнили, рухнуть может. Поэтому в срочном порядке давайте в новостройки. Я лично и не возражал. Место у нас красивое, почти центр, но зато там воздух. Ну, в смысле здесь.– Егорыч показал на окно.– Лес рядом, за грибами прямо из дома ходить можно. Мне смотровая на первый этаж пришла, обычно не хотят на первом этаже жить, но я даже и не раздумывал. И правильно – зато теперь всегда с харчами. А по нынешним временам это очень много. Давайте еще.

Белкин кивнул. Алкоголь – большое дело в доверительной беседе.

Егорыч порылся в рваном полиэтиленовом пакете и достал два засохших пряника. Потом наполнил стаканы, взял свой и осушил большими глотками. Чувствовалась рабоче-крестьянская закалка. Нам что водка, что французский портвейн, лишь бы в башку давало.

Белкин тоже выпил.

– Петр Егорыч, так что там по поводу угроз?

– Да, сейчас.– Егорыч закусил пряником.– Примерно неделю спустя, как переехал, я к Валере заглянул. Марина тоже дома была. Бутылочку захватил. Валера не такой как всегда. Я спрашиваю, что, мол, случилось. Он и отвечает: «В аккурат до твоего прихода двое наведались». Марина-то всегда двери не спрашивая открывает. Ввалились. Молодые вроде, крепкие. Так и так, дорогие хозяева, не понимаем мы что-то, почему вы еще здесь. Вам что, предлагаемые квартиры не нравятся? Почему всем нравятся, а вам – нет? А Марина даже не ездила ничего смотреть. Она все для Валеры делала. Ну, и ответили парням, что никуда съезжать не собираются. Вон, соседний дом расселяли, кто не захотел – остался.

А они – не волнует нас соседний дом, а вы, если не хотите по хорошему, съедете по плохому. На тот свет. Срок дали, кажется, неделю.

Я Валеру-то уговаривать