Черный треугольник

Светлые, водянистые глаза помощника коменданта Дома анархии выражали недоумение.

- Папиросы "Париж" курил один из убийц Дмитрия Прилетаева, Ритус, тихо и вразумительно сказал я. - Вот так курил, как вы... - Я взял из его рук окурок. - Видите?

- Не заставляйте меня грустить, дорогой товарищ Косачевский...

- Стоит ли разыгрывать из себя идиота, Ритус? Подлецом вы были всегда, а дураком - нет. Или я ошибаюсь?

- Вы ошибаетесь, товарищ Косачевский... Никто не позволит вам поставить к стенке старого политкаторжанина.

- До стенки мы еще доберемся, Ритус, - пообещал я. - А пока...

...Ритуса обыскали тут же в кабинете. Обыскивали тщательно, прощупывая каждый шов одежды. У него нашли щипчики "уистити" и коробочку, в которой лежали обложенные ватой сапфир "Схимник" и рубин-оникс "Светлейшей". Только после этого он попросил у меня бумагу, чтобы написать свои показания.

Ритус писал до трех часов ночи. Рвал исписанные листы, черкал и снова писал. То вспыхивал, то мерк свет настольной лампы, освещая склоненный над столом узкий затылок помощника коменданта Дома анархии. Росла стопка исписанной бумаги. Скрипело и взвизгивало перо...

Стоял у двери, опершись на винтовку, уставший за день красногвардеец. Привалившись к спинке дивана, спал, улыбаясь во сне, Артюхин. Ему, видно, опять снились не дававшие ему покоя золотые зубы, которыми он когда-нибудь поразит самарских девчат.

Курил одну папиросу за другой Павел Сухов.

А за окнами комнаты многоликим и грозным часовым стояла мартовская ночь 1918 года.

Из собственноручно написанных объяснений

гражданина Ритуса Д.Б.

заместителю председателя Московского совета

народной милиции тов. Косачевскому Л.Б.

(Дело об ограблении патриаршей ризницы в Кремле)

Я, помощник коменданта Дома анархии,

анархист-коммунист по своим политическим убеждениям,

старый борец за народное дело, приговоренный в 1912

году царским судом к смертной казни за расстреляние

душителя революции жандармского подполковника,

Д.Б.Ритус, имею заявить касательно экспроприаций

патриаршей ризницы и подпольной контрреволюционной

организации "Алмазный фонд" нижеследующее.

О существовании организации "Алмазный фонд",

располагающей многомиллионными ценностями, мне стало

известно в декабре прошлого года от коменданта Дома

анархии Федора Грызлова, который в свою очередь узнал

об этом от X.Н.Муратова (Отца).

В ноябре 1917 года один из старейших деятелей

русского и международного анархизма, Отец, был

арестован в Петрограде по необоснованному подозрению

в причастности к экспроприации ценностей,

находившихся в здании Сената.

В связи в этим обстоятельством X.Н.Муратов

находился некоторое время в Петропавловской крепости,

где тогда содержались заключенные различных

политических убеждений: бывший министр Хвостов,

генерал Болдырев и другие.

Недоразумение вскоре выяснилось.

Накануне своего освобождения Отец присутствовал

на собрании политических заключенных, обсуждавших

вступление Совета Народных Комиссаров в мирные

переговоры с австро-германскими капиталистами.

Указанный акт большевиков был встречен в

Петропавловской крепости крайне неодобрительно.

Во время состоявшейся дискуссии организатор и

непосредственный участник ликвидации Григория

Распутина, бывший член Государственной думы

В.М.Пуришкевич, проанализировав возможные последствия

этих переговоров для России, предложил подписать

заявление о готовности политических заключенных

принять участие в войне с австро-германцами.

"Заявим, - говорил он, - что... мы готовы идти делать

что угодно. Пошлют на передовые позиции бороться с

завоевателем - пойдем. Заставят быть братьями

милосердия, сделают пушечным мясом - на все готовы".

Выступая вслед за Пуришкевичем, X.Н.Муратов

сказал, что его не может не радовать, что несмотря на

противоположные политические позиции, участники

дискуссии в этом вопросе единодушны. Отец сказал,

что, покидая стены тюрьмы, он обещает своим

сокамерникам сделать их мнение достоянием русской и

международной общественности.

Видимо, высказывание X.Н.Муратова и ввело в

заблуждение гражданина Уварова, бывшего иркутского

губернского прокурора, а затем вице-губернатора

Тобольской губернии, который только прибыл в

Петропавловку, кажется, из "Крестов", и еще не знал

Муратова.

Приняв Отца за монархиста, Уваров обратился к

нему с просьбой передать письмо кузену его жены

полковнику В.Г.Мессмеру, проживающему в Петрограде в

доме Петельникова против Таврического сада.

Вначале Муратов отказался, заявив, что может

выполнить такого рода поручение только в том случае,

если цели, преследуемые Уваровым, не противоречат его

целям. Уваров заверил его, что Муратов может не

сомневаться, что у них общие идеалы и дело, которому

он, Уваров, и Мессмер себя посвятили, благословил сам

император. Тогда Отец понял, что новичок представляет

какую-то монархическую организацию, и согласился

передать письмо.

Письмо было зашифровано. Расшифровав его с

помощью петроградского товарища, хорошо

разбирающегося в шифрах. Муратов убедился, что не

ошибся в своих предположениях. Оказалось, что

организация "Алмазный фонд", собиравшая среди дворян

и крупных капиталистов драгоценности (отсюда и ее

название), предназначавшиеся для освобождения царской

семьи, была создана в Петрограде еще до прихода к

власти большевиков. П.А.Уваров, поддерживавший связь

с приближенными Николая Романова в Тобольске, являлся

членом ее совета, а В.Г.Мессмер - казначеем.

Из протокола опроса

гражданки Штерн Р.Д.,

произведенного заместителем председателя

Московского совета милиции Косачевским Л.Б.

(Дело об ограблении патриаршей ризницы в Кремле)

Подавляющее большинство членов Московской

федерации анархистских групп не одобряло и не могло

одобрить переговоры большевиков с германскими