Смертельное шоу

Одного-единственного бандита и то не смог сам взять. Андрей, ушедший прямо из отделения уговаривать ребят остаться, больше не спорил с ним о конкурсе. Погоня примирила их.

-- У меня к вам просьба, -- после вздоха произнес Санька.

Честно говоря, ничего не хотелось делать. Но идти к Буйносу, чтобы отказаться от своих обещаний, выглядело уже глупо и не по-мужски. Хотя и до бандитов дела не было. Они стали ему безразличнее Буйноса. Теперь он уже все делал будто автомат -- машинально, без всякой мысли.

-- Что за просьба-то? -- важно посопел Лучников.

-- Мне нужны данные о прошлом Буйноса. У него была судимость...

-- А-а, это по этому поводу мне Нина звонила?

-- Наверно. Я ее просил узнать адрес, где он жил и где произошла драка со смертельным исходом.

-- Да, она продиктовала мне адрес, -- задумчиво произнес Лучников. -Думаешь, эта месть -- оттуда?

-- Ничего я не думаю. Я предполагаю. И не больше.

Чуть не сказал: "А предполагать не хочется -- страх!"

-- Запросим, -- неуверенно пообещал Лучников.

Тон его голоса не понравился Саньке. Он представил, как много инстанций нужно пройти запросу -- район, город, область, центр, Московская область, район уже в Московской области, опять центр, опять область, город, район -- и сразу принял решение:

-- Я могу от вас позвонить в Москву?

-- Конечно! -- обрадовался Лучников.

-- Тогда запрос не делайте. Есть другие варианты.

-- Хорошо! -- еще сильнее обрадовался Лучников. -- Позвоните из моего кабине...

-- Разрешите, товарищ майор? -- оборвал его бодрый голос вернувшийся эксперт.

-- ...нета, -- машинально закончил Лучников. -- Что у тебя, химик-алхимик?

-- Паспорт в Приморск отправили.

-- Да ладно. Мог бы и не докладывать.

-- Я это, товарищ майор...

-- Ну, чего у тебя еще?

Мужичок стоял с загадочным лицом. Он будто бы только сейчас выиграл много денег в лотерею, но не знал, есть ли действительно такие деньги у организаторов лотереи.

-- За язык, что ли, тянуть надо? -- нервно дернул усами Лучников.

-- Сделайте одолжение, товарищ майор! Прикажите арестованному наголо раздеться...

-- Это еще зачем?

-- Потом скажу.

-- А сейчас нельзя?

-- Ну, прикажите...

-- Вот химик-алхимик! Пользуется моей добротой! Ладно. Скажи дежурному, чтобы прямо в следственной комнате раздели. Вроде как обыск...

-- Так его уже обыскивали, -- вспомнил Санька.

-- Ничего. Это лишний раз никогда не помешает...

Через пять минут вернувшийся в их телевизорную комнату мужичок-эксперт вплотную приник к стеклу и смотрел на стриптиз такими горящими глазами, будто был гомосексуалистом. Саньке стало не по себе от вида его горящих глаз, и он уже решил уйти, но тут мужичок, смахнув пот с подбородка, радостно объявил:

-- Он! Точно -- он!

-- С чего взял? -- прогудел Лучников.

-- Посмотрите на его левую ногу.

-- Ну и что?

-- Нога как нога.

-- Ничего подобного! Два пальца сросшихся! Мизинец и соседний! Я же нашел, что изменена хромосома... Помните?

Лучников ничего не помнил. Зато Санька посмотрел на мужичка с восхищением. Он больше не казался ему счетоводом. Минуты пребывания рядом с ним приобрели совсем иное значение. Этими минутами уже можно было хвастаться.

-- Чуть не забыл! -- дернулся лицом эксперт. -- Там какой-то парень разыскивает вас...

-- Меня? -- удивился Санька.

-- Да. Если вы -- Александр и музыкант, то вас. Он сказал, что его Ковбоем зовут.

-- Товарищ майор! -- тут же воспрянул Санька. -- Его нужно в эту комнату допустить!

-- Кого -- его?

-- Ковбоя. Ну, помните, я рассказывал о парне из Приморска, который развозил записки от бандитов?

-- А-а, роллер! -- фыркнул Лучников.

-- Я уверен, что именно этот альпинист, -- кивнул Санька на стекло, за которым одевался задержанный, -- заставлял его раздавать записки. Все совпадает: короткая прическа, рост, кроссовки, майка...

При слове "майка" он повернулся к стеклу и понял, что зря упомянул о ней. На задержанном была скорее светло-синяя, чем серая майка. Он медленно, с раздражением пытался просунуть голову в отверстие ворота, и то, что у него это не получалось, навеяло Саньке мысли о том, что парень совсем недавно, уже в целях конспирации сменил "засвеченную" серую майку, но сменил неудачно, не на свой размер, и теперь эта чужая майка выдавала его.

Голова наконец-то прорвалась, показав усталое и безразличное лицо, и Лучников именно в этот момент разрешил:

-- Ладно. Пусть зайдет. Не такой уж он химик-алхимик, чтоб догадаться про мой телевизор. Если что, скажешь ему, что это просто стеклянная перегородка, -- повернулся он к Саньке.

-- Хорошо.

-- Иди. Зови, -- приказал Лучников эксперту.

Ковбой вошел странной раскачивающейся походкой. Немодные коричневые сандалии сделали его ниже, смешнее и еще провинциальнее. В роликах все-таки был какой-то заграничный шарм.

Он приблизился к Саньке со смущенным видом. Он вроде бы хотел оправдаться, что забыл в роллерском угаре как нужно ходить и одними глазами просил не обращать внимания на его необычную походку.

-- Зра-ась-сть, -- сквозь зубы поприветствовал он всех сразу.

-- Познакомьтесь, -- предложил майору Санька. -- Ковбой. А вообще-то -- Саша. Хороший парень.

-- А есть такие? -- сощурив глаза, тиснул Лучников вялую кисть Ковбоя. -- Приводы в милицию были?

-- А что? -- глухо спросил в свою очередь Ковбой.

-- О! Значит, были! Но ты не наш, не перевальненский. Точно?

-- Да, -- нехотя ответил Ковбой.

-- У меня к тебе просьба, -- обратился к роллеру Санька. -- Там, за стеклом, задержанный человек. Посмотри внимательно, не он ли передавал тебе записки?

Сонные глаза Ковбоя уставились на стекло, внимательно изучили прозрачные уши следователя, потом ежик на голове альпиниста, и теперь уже губы пацана, тоже вялые и тоже сонные, объявили:

-- Нет там его.

-- Да ты не бойся! -- покраснел Санька.

-- А кого мне бояться? Ты про стриженного, что ли, спросил?

-- Да. С короткой прической.

-- Ну, я тебе верняк говорю: не он! Тот -- красавчик, мягкий такой, как пластилин. А этот крестьянин какой-то!

-- Значит, еще один есть? -- похмурел Лучников.

-- Значит, есть, -- устало и безразлично ответил Санька.

Вчетвером они вышли из потайной комнаты, и, стоило Лучникову с экспертом оторваться от них на три-четыре метра, Санька шепотом спросил раскачивающегося, будто матрос на штормовой палубе, Ковбоя:

-- Что по гостиницам?

-- Облом.

-- Полный.

-- Полнее не бывает.

-- Может, упустил?

-- Обижаешь!

-- Что ж делать? -- уже самого себя спросил Санька.

-- Потеть и бегать, -- схохмил Ковбой.

-- Ну, ты это!..

Санька остановился и в упор посмотрел в глаза Ковбою. Сонная пленка на них дрогнула, и роллер торопливо произнес:

-- Я еще в казино не заныривал!

-- Ну так занырни! -- потребовал Санька и увидел, что Лучников завернул в свой кабинет. -- Извини, мне нужно один вопрос решить. До завтра!

Рукопожатие получилось вялым. У Саньки сил уже почти не осталось, а пальцы Ковбоя с детства были вялыми, будто он до сих пор не определил, зачем они ему вообще понадобились.

Кабинет Лучникова оказался типичным кабинетом начальника отделения милиции: могучий канцелярский стол, до потолка заваленный бумагами, подробнейшая, до каждого домика и сарайчика, карта поселка во всю стену, телевизор с брикетом видеомагнитофона на нем, стеллаж с полками, плотно, до стона утрамбованными папками скоросшивателей, инструкциями, пособиями и лакированными кирпичами детективов. Причем, детективов было больше, чем скоросшивателей, инструкций и пособий вместе взятых, из чего можно было сделать вывод, что в этом отделении именно детективы заменяли собою большинство инструкций и пособий.