Удар из прошлого

, лапником кое-как замаскировали машину. Раненого Баладжанова наскоро перевязали бинтами из аптечки, положили на заднее сидение милицейского «Москвича». Пока грузили в багажник «Форда» трупы ментов, возились с раненым, Валиев и Хусейнов перепачкались в крови чуть не по уши. Хорошо взяли с собой пару пузырей минеральной воды. Поочередно поливали друг другу на руки, смыли кровь. Однако бурые пятна остались на светлых сорочках и брюках. Но не до трусов же раздеваться.

Валиев сел за руль милицейского «Москвича», сверился с картой и погнал машину по дороге. На заднем сидении стонал и ворочался Баладжанов. Сперва он просил пить. Влив в себя остатки минеральной воды, успокоился, но только на минуту. Потом ему захотелось курить. Хусейнов протянул раненому горящую сигарету. Баладжанов затянулся, но тут же закашлялся, выплюнул окурок изо рта.

– У меня повязка сползла с груди, – сказал он.

Пришлось остановиться. Хусейнов перебрался на заднее сидение, положил голову раненого себе на колени. Стал копаться с повязкой, поправляя съехавшие на сторону бинты, но они размокли и перекрутились. Кровь не остановилась, она пропитала рубашку Баладжанова, залила заднее сидение и продолжала сочиться из раны.

– Господи, скорее бы я сдох, – сказал Баладжанов. – Этот мет убил меня. Скорее бы уж я откинулся…

– Да это пустяковая рана, – сказал Валиев, голос звучал фальшиво. – Потерпи немного. Кровь свернется, успокоится.

Надо было ехать, но Валиев не тронул машину с места. Он передал свежий валик бинтов Хусейнову и ждал, когда тот наложит новую повязку. Баладжанов кашлял взахлеб. На губах выступила розовая пена.

– Надо что-то подложить ему под спину, – сказал Хусейнов. – Иначе он захлебнется. Черт, ничего нет под рукой.

Хусейнов тяжело вздохнул. Он полез в карман и раскрыл нож-бабочку. Оттянул и срезал мокрые бинты, но одному ему было не справиться с раненым. Валиев вышел из машины, открыл багажник. Нашел две промасленных рабочих куртки. Что ж, и это тряпье сгодится.

Валиев распахнул заднюю дверцу. Он скрутил из ваты длинный плотный жгутик. Носовым платков стер кровь с груди Баладжанова. Низко наклонившись, засунул вату в пулевое отверстие. Затем он приподнял Баладжанова за плечи, а Хусейнов, просовывая руки под его спину, наложил повязку, завязав на груди аккуратный бантик.

Баладжанов стонал от боли, но сознание не терял.

– Скоро я отмучаюсь, – повторял он. – И вас перестану мучить.

– Ничего, – ответил Валиев. – Мы уж как-нибудь потерпим. И найдем врача. Может, в той деревне, куда едем, есть врач.

Валиев подложил под спину раненого две рабочие куртки, захлопнул дверцу. Он оглядел себя и матерно выругался, светлые брюки сплошь в бордовых разводах, ладони, предплечья… Все в крови. И смыть нечем эту кровь. Валиев сел за руль, врубил передачу, скользкими ладонями сжал баранку. Проехали ещё километра три, до покосившегося дорожного указателя, свернули на разбитую грунтовую дорогу.

– Скоро будем на месте, – сказал Валиев.

«Москвич» несся