Печать тернового венца

Уризоба не призывал кардиналов к спокойствию. Он стоял, гордо подняв голову и с широкой улыбкой взирая куда-то вперед. Так выглядел новый папа. Так выглядел победитель. Так выглядел человек, чья давнишняя мечта наконец сбылась.

Камерленго (вернее, новый понтифик) купался в аплодисментах, и его улыбка становилась все шире и шире. После папы Геласия I, который, согласно преданию, был кабилом и восседал на кафедре святого Петра с 492 по 496 год, Жан-Морис Уризоба стал четвертым понтификом-африканцем.

Аплодисменты и крики восторга и восхищения (можно подумать, мы находились не на конклаве, а на концерте поп-звезды!) постепенно смолкли. Все взоры были обращены на нового папу. Декан кардинальской коллегии – никто не сомневался, что Уризоба назначит его статс-секретарем, – прошествовал к алтарю. Вообще-то эту роль надлежало исполнить самому камерленго, но ведь он стал папой!

Кардинал Казарини, который лучился улыбками не меньше камерунца, призвал всех к молитве. Кардиналы, сложив руки и закрыв глаза, обратились к Богу. Признаюсь, я тоже сделал вид, что молюсь, однако мысли мои были заняты совершенно иным. Если убийца – Уризоба или один из его окружения, то я могу считать свою миссию завершенной. Новый папа не потерпит того, чтобы я вел расследование, и мне придется убраться обратно в Коста-Бьянку. Наверное, мою судьбу разделит и Антонио, которого Уризоба вряд ли оставит на высокой должности в курии. Бедный мой брат!

В тот момент все были уверены, что конклав, на котором были лишены жизни два кардинала, удачно завершился и кардиналам ничего более не грозит. Однако все, в том числе и я, жестоко ошибались: затаившийся в Сикстинской капелле дьявол нанес новый удар!

Декан кардинальской коллегии, выступив вперед, обратился к Уризобе с традиционным вопросом:

– Acceptanse electionem de te canonice factum in Sum– mum Pontificem?

Как бы хотел бедняга Антонио, чтобы эти слова были обращены не к камерунцу, а к нему самому!

– Согласен ли ты с избранием тебя верховным понтификом?

– Что может быть слаще для ушей любого кардинала, чем эта фраза!

В былые времена следовало проявить скромность и несколько раз отказываться от высочайшей чести. Тогда вопрос следовал еще раз, и еще, и еще – до тех пор, пока новоизбранный не соглашался. В некоторых случаях кардиналы, получившие большинство голосов, проявляли ненужную скромность и настойчиво говорили «Нет!», и тогда прочие князья церкви уже кричали им, чтобы те не ломали комедию. Но не было ни единого случая, чтобы избранный папой кардинал оказался тверд в своем решении и отказался от тиары, разве что Иоанн Павел I в 1978 году попытался отвергнуть тиару, однако был повторно избран тайным голосованием и принял жребий. Да еще Бенедикт XIII в 1724 году «долго и безуспешно» пытался убедить конклав, что «не достоин», но в итоге все же взошел на престол. Вот оно, людское тщеславие! Впрочем, воздержусь от обвинений, ибо задай кто-либо подобный вопрос мне, я бы, разумеется, тоже не ответил отрицательно.

– Да! – произнес Уризоба, выждав пару секунд для приличия. Его голос разнесся под сводами Сикстинской капеллы, и с той секунды он стал новым папой.

– Quo nomine vis vocari? – продолжил бельгийский кардинал. Каким именем желаешь назваться?

Ответ Уризобы последовал стремительно, как будто камерунeц уже давно принял решение (да, наверное, так оно и было):

– Иоанном, братья. В честь великого Иоанна Двадцать Третьего!

Ну что же, новый папа стал Иоанном Двадцать Четвертым. Уризоба подтвердил свою репутацию либерала и реформатора. Последовали поздравления кардиналов, а бюллетени сожгли в печке вместе с белыми шариками. До собравшихся в капелле донеслись восторженные крики, раздававшиеся на площади Святого Петра, и звон колоколов.

Папа Иоанн XXIV последовал в капеллу слез – небольшое помещение, примыкающее к Сикстинской капелле. Там его ждало три комплекта одежды, изготовленной папскими портными: большого, среднего и маленького размера. Папа Иоанн, облачившись в тот наряд, который ему подходит, примет официальные клятвы кардиналов и отправится на балкон собора, чтобы показаться народу.

Уризоба, остановившись на пороге, обернулся и жестом остановил нескольких кардиналов, спешивших за ним:

– Братья, я оденусь самостоятельно!

Он скрылся в капелле слез без сопровождения. Кардиналы, ожидая папу, тихо переговаривались. Я подошел к Антонио, который с недовольным видом восседал за столиком.

– Уризоба, надо признать, отличный актер! – заявил мой брат. – Имя себе выбрал уже загодя! Нет, я завтра же уеду в Коста-Бьянку. Служить под началом папы Иоанна я не собираюсь. При нем будут править бал такие ничтожества, как Казарини и шоколадные дружки самого святого отца. Уж лучше пасторская деятельность в Южной Америке, чем служба в этом лупанарии! Одно утешает – папы с именем Иоанн долго не живут!

Что верно, то верно, последний папа с таким именем, причисленный к лику блаженных Иоанн XXIII, более известный как «папа времен Карибского кризиса» (он приложил немало усилий, чтобы президент Кеннеди, католик по вероисповеданию, не проявил чрезмерную поспешность в противостоянии Советам и не нажал «красную кнопку»), правил четыре с половиной года. Его предшественник, тоже, кстати, Иоанн XXIII, признанный антипапой, – до церковной карьеры флибустьер и разбойник Балтазар Косса, был принужден Констанцким собором к отречению, а затем вроде бы отравлен. Иоанн XXI погиб под обломками рухнувшего потолка; Иоанна VIII сначала пытался отравить разъяренный муж, которому папа наставил рога, но яд не подействовал, и святого отца прибили обухом.

Крики на площади усиливались – все с великим нетерпением ждали оглашения имени нового папы и его явления собравшимся. Дверь капеллы слез распахнулась, но оттуда вышел не папа Иоанн в белых одеждах, а выскочил растерянный и плачущий папский портной, который находился наедине с Иоанном и подгонял ему по росту облачение.

– Святой отец... Святой отец... – запричитал он, указывая дрожащим пальцем на капеллу слез. К нему подлетел декан кардинальской коллегии и строго спросил:

– Что произошло?

Портной зашептал Казарини что-то на ухо, брови того взлетели, и бельгиец в сопровождении нескольких верных ему кардиналов устремился в капеллу.

Пурпуроносцы немедленно заволновались, Антонио с удивлением спросил:

– Разве это предусмотрено ритуалом?

К нему подошел какой-то кардинал и произнес:

– Случилось что-то непредвиденное! Я стоял около Казарини и слышал, как портной произнес слова «смерть» и «убийство».

– Убийство! – неосмотрительно воскликнул Антонио, и все кардиналы уставились на него. Не исключаю, впрочем, что мой брат намеренно произнес это слово громко, дабы все узнали кошмарную весть.

– Но кто убит? – посыпались вопросы. – Неужели папа Иоанн XXIV? Как такое могло случиться?

Двери капеллы слез распахнулись, на пороге возник бледный, как полотно, кардинал Казарини. Отыскав глазами Антонио, он заявил:

– Брат делла Кьянца, вы нужны нам!

– Что с папой? – раздались недовольные крики. – Где святой отец?

Антонио скрылся в капелле слез, а через пару минут вышел и позвал:

– Фелиппе, ты нужен нам!

Он проигнорировал вопросы кардиналов, а когда несколько из них попытались ворваться в капеллу, остановил, вытянув вперед руку:

– Братья, имейте терпение! Вы обо всем узнаете!

Я прошел в капеллу. Это было небольшое помещение с белыми стенами. В глаза бросилось кресло, в котором восседал папа Иоанн XXIV, одетый в белый наряд, с белой шапочкой на голове. Папа, казалось, спал. Присмотревшись, я понял, что ошибаюсь. Глаза святого отца были приоткрыты, а изо рта капала слюна.

Бросившись к папе, я попытался нащупать пульс. Безрезультатно. Папа Иоанн Двадцать Четвертый был мертв!

– Какое несчастье! – твердил кардинал Казарини. – Наверняка сердечный приступ или инсульт в результате волнения...

Я же не был уверен в правильности его скороспелого вывода. Два кардинала убиты, и третья смерть в такой ситуации выглядит более чем подозрительно.