Медовый месяц

— Очень жаль, — сказал Питер. Он снял черное Пальто, и вместе с ним сбросил с себя последние остатки траура. — Ладно, Пуффетт, думаю, один раз можно попробован, и пиво из бутылки. Открыть для себя, как говорится, что-то новенькое. Рассказывают, что Исаак Волтон как-то ловил рыбу на берегу…

Но закончить ему не дали. Грохоча тяжелыми башмаками, из спальни вышли Билл и Джордж. У одного в руках были большое зеркало и кувшин, другой нес букетик зубных щеток, бритв и расчесок. Они явно обрадовались, увидев в комнате такую большую компанию. Джордж, безошибочно определив, кто здесь главный, подошел к Питеру.

— Извините, босс, — сказал Джордж, неопределенно махнув букетом в сторону спальни, — там все эти лезвия и серебряные расчески…

— Тише, — сурово провозгласил его сиятельство, — поспешишь — людей насмешишь. — Он аккуратно сложил пальто и повесил Джорджу на протянутую руку. Туда же последовали шарф, шляпа, немного места осталось и для зонта. — Идите в коридор, найдите там дверь и спросите у нашего человека, что здесь чье.

— Понятно, босс, — сказал Джордж и медленно двинулся к выходу, боясь уронить шляпу, которая венчала пирамиду.

Из замешательства всех вывел викарий:

— Вы можете мне не верить, но, когда я учился в Оксфорде, мы надели шляпу на статую Мэртира.

— Неужели? — сказал Питер. — А мы как-то украсили зонтиками статуи цезарей. Каждому цезарю — по зонтику. Это были зонтики нашего братства. А вот и напитки!

— Спасибо, — сказала мисс Твиттертон, и крупная слеза капнула прямо в бокал. — Подумать только, когда в прошлый раз лорд Питер угощал нас шерри…

— Боже мой, Боже мой, — сказал мистер Гудекер. — Спасибо, достаточно.

Он подержал маленький глоток во рту и, очевидно, пришел к выводу, что это вино выгодно отличается от «лучшего шерри в Пэгфорде».

— Бантер, у тебя в кухне, кажется, есть немного пива для мистера Пуффетта?

— Да, милорд.

Мистер Пуффетт, вспомнив, что, образно выражаясь, оказался не в своей компании, надел шляпу и сказал:

— Спасибо, ваше сиятельство. Пойдем, Марта. Снимай шляпу, шаль и пойдем поможем ребятам во дворе.

— Да, — сказала Харриет. — Бантеру понадобится ваша помощь, миссис Руддл. Нужно приготовить что-нибудь к завтраку. Вы с нами позавтракаете, мисс Твиттертон?

— Большое спасибо, но мне пора домой. Вы так добры…

— Но зачем так торопиться? — сказала Харриет, когда Пуффетт и миссис Руддл удалились. — Я сказала это только для миссис Руддл. Она неплохая служанка, но иногда ей приходится напоминать об ее обязанностях. Мистер Гудекер, вам налить еще шерри?

— Нет, мне тоже пора домой.

— Не забудьте свои цветы, — напомнил Питер. — Мистер Гудекер убедил Макбрайда, и кактусы попадут теперь в хорошие руки.

— За неплохое вознаграждение?

— Конечно, конечно, — сказал викарий. — Я за них заплатил. Но это совершенно справедливо. Он должен думать о своих клиентах. Другой человек — по-моему, его зовут Соломон — возражал, но мы его уговорили.

— Как вам это удалось?

— Видите ли, — смущенно сказал викарий, — я ему тоже заплатил. Но совсем немного. Незначительную сумму. Намного меньше, чем эти кактусы стоят на самом деле. Я представить себе не мог, что они окажутся в каком-нибудь холодном магазине, и некому будет за ними присмотреть. Кратчли очень хорошо за ними ухаживал. Он вообще здорово разбирается в кактусах.

— Неужели? — мисс Твиттертон отреагировала так остро, что викарий посмотрел на нее в полном недоумении. — Рада слышать, что он хоть что-то делал хорошо.

— Да, святой отец, — сказал Питер. — Лучше вы, чем я. Я к ним совершенно равнодушен.

— Возможно, не все их любят. Но вон тот, вы должны признать, необыкновенный экземпляр.

Он близоруко прищурился в сторону висевшего на стене кактуса и подошел к нему в благоговейном восхищении.

— Этот кактус, — дрожащим голосом сказала мисс Твиттертон, — особая гордость дяди Вильяма.

Ее глаза наполнились слезами, и растерянный викарий поспешил к ней.

— Я знаю. Не беспокойтесь, мисс Твиттертон, ему будет очень хорошо у меня.

Мисс Твиттертон молча кивнула. Но осмотр экзотических растений все равно пришлось прервать, потому что вошел Бантер и сообщил:

— Извините, рабочие уже почти очистили чердак. Но они не знают, что делать с ящиками, на которых написано «Твиттертон».

— О, Господи! Совсем забыла! Передайте, что я лучше сама поднимусь и посмотрю. Как я могла забыть! Здесь довольно много моих вещей! — она подбежала к Харриет. — Надеюсь, вы не будете возражать. Я быстренько. Но лучше сейчас пойти отобрать свои вещи. Понимаете, мой домик очень маленький и дядя любезно согласился, чтобы некоторые вещи побыли у него. Все, что принадлежало моей дорого мамочке…

— Конечно, — ответила Харриет. — Может, в нужна помощь?

— О, большое спасибо! О, спасибо, мистер Гудекер.

Викарий вежливо открыл перед ней дверь и протянул руку.

— Я скоро ухожу. Поэтому хочу с вами попрощаться. И постарайтесь так уж сильно не расстраиваться. Держитесь, мисс Твиттертон. Будьте мужественной и, если сможете, мы ждем вас в воскресенье на воскресной службе, как обычно. Придете? Мы на вас так рассчитываем.

— Да, конечно. В воскресенье. Конечно, дорогой мистер Гудекер. Если вы хотите, я постараюсь…

— Я вам очень признателен.

— Спасибо большое, я… вы… все так добры ко мне.

Немного смущенная и бесконечно благодарная мисс Твиттертон убежала наверх.

— Бедная женщина! — воскликнул викарий. — Какой удар для нее! Эта нераскрытая тайна висит над нами дамокловым мечом…

— Да, — рассеянно согласился Питер, — ничего хорошего.

Харриет посмотрела на него и вздрогнула. Он холодно смотрел на дверь, за которой только что скрылась мисс Твиттертон. Харриет подумала о шоке на крышу и об этих ящиках. Интересно, осматривал ли их Кирк, подумала она. Если нет, то что тогда? Что может быть в этих коробках? Орудие убийства, а на Нем кровь и прядь волос жертвы? Ей показалось, что прошло уже много времени, когда мистер Гудекер, Который молча любовался своим новым приобретением, внезапно нарушил молчание:

— Да, но это очень странно! Очень странно!

Возглас святого отца будто вывел Питера из транса.

— Что странно, святой отец?

Озадаченный викарий вглядывался в уродливые ветки над головой. Питер тоже поднял голову, но, так как кактус висел примерно в четырех дюймах от него, ничего не смог рассмотреть.

— Вы только посмотрите на это! — трагически шепотом произнес мистер Гудекер. — Вы видите, что это?

Он порылся в кармане, достал карандаш и ткнул в самый центр растения.

— Отсюда, — сказал Питер, отступая на шаг назад, — это выглядит, как пятно милдью. Весьма обычная для кактуса болезнь! Хотя мне плохо видно. Но, может, это просто молодой побег?

— Это милдью, — горько сказал викарий. Харриет поняла, что нужно выразить соболезнование, взобралась на стул и внимательно рассмотрела несчастный кактус.

— На листьях еще больше. Если это, конечно, листья, а не шипы.

— Кто-то, — сказал мистер Гудекер, — налил слишком много воды. — Он укоризненно посмотрел на обоих.

— Мы до него даже не дотрагивались, — попыталась оправдаться Харриет. Она вспомнила про Кирка и Бантера и замолчала. Но они вряд ли стали бы поливать кактусы.

— Я гуманист, — сказал Питер, — и хотя я не люблю эту колючую пакость…

Он тоже неожиданно осекся, и Харриет увидела, что выражение его лица изменилось. Она испугалась, у него было такое же выражение лица утром, когда ему снился кошмар.

— Что случилось, Питер?

Он полушепотом сказал:

— «И мы шли через колючие кусты, и они все кончались…»

— Уже осень, — сказал викарий. — Поэтому нужно поливать реже, намного реже.

— Конечно, — сказала Харриет. — Но все это мог натворить только ваш хваленый Кратчли.

— Думаю, это именно он, — сказал Питер, будто возвращаясь к ним из далекого путешествия. — Ты помнишь, Харриет, он сказал Кирку, что поливал их в прошлую среду, а потом еще подводил часы перед уходом?