Святой - Русский йогурт

Но Попик не растерялся. Отпечатал в типографии этикетки "Столичной" и приступил к розливу.

- Водка, надо признаться, была нехилой! - заверил Фикус. - Тройной очистки через угольные фильтры. Попик марку берег! Базарят, полмиллиона "зелени" сорвал! Мировецкий куш!

Далее, по версии карточного шулера, у Артура Гареева начались неприятности. Команда спецназовцев ворвалась в дом, когда он праздновал свой день рождения. Уложили гостей, пересчитали им ребра прикладами автоматов.

Во время обыска нашли винтовку со снайперским прицелом, бронежилеты, радиостанции. Попику удалось сбежать.

Линию демонтировали и передали какой-то фирме.

- Наехали на азера по наводке! - стучал кулаком по столу Фикус. - Я отвечаю! В аэропорту базар двух иностранцев подслушал.

- Ты же языков не знаешь! "Гуд бай" и "мани" - весь твой словарный запас! - подначивал Баранов.

- Дурила! - кривился шулер. - Их русский провожал. В Варшаву кенты сматывались, а русскому поручение давали: срочно нанять рабочих, зарегистрировать фирму и передать ментовке три джипа "Мицубиси". У меня слух, как у совы! - говорил Фикус, бурно жестикулируя. - Тузы талдычили русскому: впредь таких проколов не допускать! Гасить подпольных производителей спиртного любыми способами!

"Гасить!" - это слово не давало Марку Игнатьевичу покоя.

Он привык гасить других. В камерах следственного изолятора, где бетонные стены поглощали звук, а надзиратели были немы, словно рабы.

***

Странная смерть Кириллова, этого сопляка, твердившего о гуманном отношении к людям, окончательно лишила Баранова сна.

Повеситься в подвале московской многоэтажки...

Кириллов - самоубийца? В это он не мог поверить, успев приглядеться к пареньку-жизнелюбу.

Следователь положил футляр пистолета обратно. В огнестрельном оружии Баранов разбирался средне.

Дырку от "Макарова" он мог отличить от отверстия, проделанного "стечкиным", но не более того. И не его обязанностью было подменять специалистов по баллистике.

"Глок", австрийский пистолет под девятимиллиметровый патрон, - мысли завертелись в голове у Баранова, точно карусель в городском парке. - У машины на трассе при осмотре нашли пригоршню гильз... девятимиллиметровых. В кабине пробоины от автоматического оружия. Причем стреляли короткими очередями по скатам, а затем по водителям..." - Марк Игнатьевич прислонился лбом к оконному стеклу.

Он анализировал вчерашний инцидент.

Два "КамАЗа", перевозившие спирт, были остановлены человеком на красном "Пежо". Он попросил сопроводительные бумаги, а когда водители послали его подальше, достал пушку и, пообещав сжечь шоферюг вместе со спиртом, отнял все документы на груз.

В этой части для Баранова все было ясно. Робин Гудом с большой дороги был брательник этого рохли - Рогожина, исполнившего уготованную ему роль и отлеживающегося в камере перед спектаклем в суде.

Вторая часть была пугающей...

Водители развернулись, решив вернуться в город.

Без документов их арестовали бы на первом попавшемся посту ГАИ.

У заброшенного хутора, в девятнадцати километрах от города, по встречной полосе двигалась белая "восьмерка". Заложив вираж, она перегородила трассу, и из нее выскочил мужчина с маской на лице.

Идущий первым грузовик свернул в кювет, второй затормозил, но его занесло и ударило прицепом о придорожное дерево. Водитель проломил грудную клетку о руль.

Мужчина в маске принял его за мертвого. Водителя же первого "КамАЗа", выбравшегося из кабины, он хладнокровно расстрелял в упор.

Рассоединив сцепки и вышвырнув потерявшего сознание шофера на шоссе, налетчик угнал грузовик, оставив белую "восьмерку" на месте аварии.

Таковы были скупые факты - по показаниям карельского шоферюги, загипсованного, обколотого болеутоляющими средствами.

Баранов почесал переносицу. Он всегда так делал в минуты напряженного раздумья.

"Этот спецназовец добывает компромат на Ветрова. От кого он узнал о поставке спирта? Не имеет значения... Нет, стоп! Красный "Пежо"? Малиновый...

Такой роскошной тачкой владеет только Сапрыкин!

Водитель перепутал цвета! Дальтоник хренов! - Баранов прошел в туалет, напился воды из крана. - С Рогожиным-старшим проблем не будет! Разбойное нападение - раз, хранение огнестрельного оружия - два, можно для страховки подложить какую-нибудь свинью - три! Спецназовец наверняка орудовал в "горячих точках". Щепотка "дури", каннабиса, например... Сапрыкин! Оратор площадной! Об угоне машины не заикнулся. Значит, сам ключики Рогожину вручил. Хорошо, побалакаем и с тобой, господин мэр! - Марк Игнатьевич шел по коридору, освещенному лампами дневного света. - Надо доложить Ветрову об офицерике. Задергается плешивый... А зачем? - Вопрос был внезапный и сулил новый поворот мыслей. - Зачем Рогожина сдавать? Не он главный враг.

Враг тот, кто натравливает спецназовца на нашу компанию! - рассуждения Баранова приобретали логическую стройность. Мозаика складывалась в картинку, где не хватало основного фрагмента. - Хрунцалова грохнули вместе с бабой. Мы сразу же уделали ее бывшего муженька... Нам подсунули Сергея. - Впервые он назвал жертву по имени. - Подсунули, будучи твердо уверены, что брат станет действовать, а не писать по инстанциям!"

Марк Игнатьевич, считавший себя прохиндеем из прохиндеев, способным окрутить и заморочить голову любому, ощутил себя мухой, запутавшейся в липкой паутине. Им манипулировали, водили его на ниточке А кукловод, поставивший эту пьесу, в конце концов бросит его в ящик вместе с Рогожиным, Ветровым и другими, внесенными в смертный реестр.

Палач в черной маске исполнит приговор...

Холодный пот струйками стекал по спине.

- Товарищ следователь! - Водитель, которому Баранов перед обыском приказал сидеть тихо, как мышь в норе, мчался по коридору, грохоча сапогами. Тревога! - голосил он. - Нападение на конвой!

- Какой конвой?! - заорал Баранов, едва удерживаясь на подогнувшихся ногах.

Два часа тому назад "автозак" вырулил с внутреннего дворика СИЗО на центральную магистраль города. В боксе, отделенном от остального пространства решеткой, находился подследственный Рогожин Сергей Иванович. У управления машина притормозила, поджидая "девяностодевятку" Ветрова. Они отправлялись в Москву, чтобы передать замордованного Марком Игнатьевичем человека, ставшего отработанным материалом, по этапу правосудия.