Шляпа комиссара

- Пожалуй, это самое лучшее, - согласился Ганс, - а то еще кто-нибудь подойдет к нам.

Он спрятал тряпку в карман брюк и направился к гаражу, широко шагая впереди Грисбюля. Сторож решил, видимо, что дело идет о какой-то починке, и не стал их задерживать.

- Второй этаж, бокс пятьдесят восьмой, - машинально сказал механик.

Он прижимался к стене, взбираясь вверх по бетонной дорожке для пешеходов. Мимо них, урча, поднимались машины. Пахло выхлопными газами. В большие окна Грисбюлю видны были торговый павильон и двор мастерской за ним. Дверь бокса 58 автоматически ушла вверх, включилось освещение.

Они подошли к машине. Механик начал свои объяснения со щитка приборов. Помощник притворился, что внимательно слушает.

Мотор был, видимо, специальностью Ганса. Он с наслаждением дергал какие-то детали, отпускал и подкручивал болты, долго возился со свечами. Грисбюлю, который сам ухаживал за своим малышом, было скучно донельзя. Но он старался прерывать механика глупыми вопросами, побуждавшими того снова и снова демонстрировать свои специальные знания.

- Сидя в такой машине, - сказал наконец Грисбюль, - испытываешь, наверно, приятное чувство.

Он отворил дверцу, сел за руль, поиграл рычажками и кнопками на щитке приборов, помигал фарами, выключил их. Механик глядел на него с улыбкой. На лице Ганса было написано, что он думал. Он явно сам гордился этой машиной, обслуживая ее. Он сказал:

- Об «изабелле» болтают, будто она слишком чувствительна и так далее, но, кто хорошо за ней ухаживает, тому от нее одна радость.

- А господин Брумерус ухаживает за ней хорошо! - заметил Грисбюль и как бы между прочим потянулся к ящичку, чтобы достать оттуда и полистать технический паспорт.

- Еще бы, - сказал Ганс и поглядел на ворота, где въезжали и выезжали машины одна за другой. - Он пригоняет ее сюда в первой половине дня и забирает в шестнадцать часов, когда мы кончаем работу. Это железно. И он не скряга, этот господин Брумерус!

Ганс, видимо, ценил своего клиента.

Но теперь ассистент молчал. Он нашел корешок, остающийся в паспорте после каждого осмотра. Это был контрольный талон. С его помощью владелец машины мог доказать, что она вовремя прошла техосмотр, а это играло важную роль, если возникал вопрос о материальном ущербе. На корешке были точно указаны километраж пробега и дата. Под цифрами стояла печать станции обслуживания и подпись. Запомнив все это, ассистент положил паспорт на место и вылез из машины.

- Пожалуй, все ясно, - сказал он.

- Отлично, - ответил Ганс.

Они вышли из бокса. Свет погас. Дверь закрылась сама.

Теперь они пошли вниз, навстречу машинам, поднимавшимся в свои пристанища.

Ливень напоминал короткий громкий шлепок. Он прекратился так же внезапно, как хлынул.

Гроль снял с лысины промокшее сомбреро. Держа его за поля левой рукой, он слегка помахивал шляпой, чтобы она поскорее высохла. Комиссар стоял в условленном месте на кромке тротуара. Он скучал, и его грызло сомнение в том, что он поступил правильно, отправив к Брумерусу Метцендорфера и Грисбюля одних.

Густые темно-серые тучи рассеивались. На площадь падали косые лучи бледного солнца. Поблескивали стекла, никель, зеркала. Комиссар все шлепал и шлепал носком ботинка по краю лужи; прошло много времени, прежде чем он оставил это занятие, поймав себя на том, что забавляется дурацкой игрой своего детства.

Вдруг он испуганно попятился. К тротуару притерлась и резко затормозила темно-красная «боргвард изабелла». Останавливаться здесь было запрещено, и комиссар хотел уже сделать выговор по этому поводу, когда распахнулась дверца и Метцендорфер жестом пригласил его сесть в машину. Адвокат был в прекрасном настроении, словно одержал какую-то победу, и, когда они влились в поток машин, сияя, спросил:

- Как вы находите?

- Хороша, очень хороша! - похвалил комиссар, хотя ничего не смыслил в автомобилях: что еще мог он ответить, чтобы не обидеть Метцендорфера?

Он заметил, что адвокат ведет машину почему-то неосторожно. Возникали опасные ситуации. Гроль нахмурил лоб.

- Вы хотите превратить ее в железный лом?

Метцендорфер не понял его. Комиссар неслышно вздохнул. За рулем они как малые дети, подумал он.

- Где Грисбюль? - спросил комиссар.

Адвокат показал головой назад. Прибегнув к помощи правого бокового зеркальца, чтобы выяснить, что имеет в виду Метцендорфер, Гроль увидел Грисбюля за рулем черного «мерседеса». Комиссар не удержался от улыбки, теперь он понял, какая тут идет игра: оба автомобилиста устроили небольшую погоню.

- Уже купили? - спросил он.

- Да, - сказал адвокат, - только еще не заплатил. - Он поднял, отпустив руль, правую руку, и Гроль испуганно посмотрел на него. - Но ведь как инспектор уголовной полиции он человек надежный?

- Как ассистент, - уточнил Гроль.

Но этого адвокат уже не слышал; Гролю было ясно, что Метцендорфер влюблен в свою машину. От него он сегодня никаких осмысленных сведений не получит. А в них он нуждался. Ему важно было знать, как вел себя Брумерус. Он скептически поглядел на адвоката и в конце концов спросил.

- Благородно! - с уважением ответил тот сразу же и, к неудовольствию Гроля, снял теперь с баранки левую руку. - Крайне благородно! При финансовых переговорах он воспользовался своими правами постоянного клиента. Они хотели уступить мне только семь процентов, а благодаря Брумерусу уступили десять!

Гроль поморщился: он не хотел подавать виду, что адвокат кажется ему сейчас дураком. Одуреть от каких-то лакированных железок! Он сделал еще одну попытку:

- Насчет Марана Брумерус ничего не говорил?

- Об этом у нас не было разговора, - ответил адвокат.

У Гроля испортилось настроение. Он проворчал:

- Высадите-ка меня у выезда на Нюрнберг. Грисбюль, надо надеяться, не настолько потерял голову, чтобы не заметить меня.

Весь остаток пути они молчали.

«Мерседес» и в самом деле показался уже через несколько секунд. Посадив Гроля, Грисбюль быстро набрал скорость. Ему явно доставляли удовольствие крутые повороты. Комиссар отметил это с досадой. Ассистент, кажется, тоже совершенно забыл о цели их поездки, его тоже опьянила машина.