Знал бы прикуп

— Водки дашь?

— Обойдешься, — сказал я. Оставшись у двери, неприязненно смотрел на нее.

Она усмехнулась. Сообщила:

— Ты прав, я обманула тебя.

— Мне это не интересно.

Она кивнула:

— Письмо тебе написала моя подруга. От нее я все и узнала.

— И у тебя оказались те же проблемы. — Я криво усмехнулся. — Мне это в самом деле не интересно.

— Проблемы у меня другие, — строго сказала она.

— Я же сказал, меня они не…

— Мне нужны деньги.

— И ты рассчитываешь на мою помощь? — Я смотрел на нее, как на чокнутую.

— Рассчитываю.

Я еще какое-то время пялился на нее. Потом пошарил у себя по карманам. Нашел несколько купюр. Протянул:

— Этого хватит?

— Мне нужны деньги, и я знаю, что смогу их заработать. И ты тоже.

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч.

Я затаил дыхание. Недоверчиво спросил:

— На двоих?

— По пятьдесят на каждого.

Я еще какое-то время помолчал. Потом сказал:

— Я сейчас. — И пошел на кухню за водкой.

ГЛАВА 8

Она возилась целую вечность. Сначала опрокинула в себя стопку, которую я наполнил, потом закурила, потом, выпустив облако дыма, сквозь него многозначительно пялилась на меня.

Я следил за ней из своего кресла, расположенного по другую сторону столика. Вынужден был быть терпеливым.

Наконец она сообщила:

— Деньги ты выиграешь.

Что- то вроде этого я и ожидал.

— У кого?

— У Шрагина.

— У твоего мужа?

— Да.

Этого ожидать не мог. Как минимум по двум причинам. Во-первых, ее Шрагин — пустой. Во всяком случае, с наличностью у него не густо. Во-вторых, все, что у него есть, — и так принадлежит ей.

Я промолчал. Пусть сама объясняет.

Она объяснила:

— Он продал «мерc».

— За сколько?

— За тридцать.

— А остальные семьдесят?

— Это — потом.

— Когда потом? Где он их возьмет?

— Есть еще две квартиры и дача.

Я смотрел на нее во все глаза. Спросил:

— Потом ты его бросишь?

— Наши семейные дела тебя не касаются. Сейчас мне действительно лучше было не лезть, куда не следует. Слишком велика могла быть цена моей щепетильности. Размером с Ольгину жизнь. Но я все же не удержался:

— Ну и стерва же ты…

Она долгим пронзительным взглядом смотрела на меня. Потом неожиданно спокойно произнесла:

— Бросать его не собираюсь. Просто хочу сохранить хоть что-то.

— Не понял…

— Рано или поздно он проиграет все. Так вернется хоть половина.

Это могло быть и правдой. Но она говорила, что деньги нужны ей. Вряд ли вернет свою долю в семью.

— Зачем тебе столько денег? — спросил я. Она горько усмехнулась:

— Ты же не хочешь, чтобы я опять лгала?

— Не хочу.

— Тогда промолчу. Ответ мне понравился.

— Если выиграю эти тридцать тысяч, кто из нас заберет их? — спросил я.

— Поделим.

— Ты уверена, что после этого он продаст все остальное?

— Уверена.

— Но ты останешься ни с чем. Даже без крыши над головой.

— Я останусь с половиной. Если, конечно, ты меня не кинешь. — Она смотрела на меня насмешливо.

— Есть сомнения? — спросил я.

— Нет. — То, как она произнесла это, выдавало ее уверенность во мне. Или в себе.

— Как скажешь, — произнес я после некоторого раздумья. — Но есть маленькая проблемка…

Шрагина была спокойна. Видно, обо всем уже подумала.

— Твой муж — не полный идиот? — поинтересовался я.

Она усмехнулась.

— Тогда он вряд ли сядет играть со мной.

— Конечно, не сядет. Ты будешь играть с Котей.

— С кем?! — Я решил, что ослышался.

— С тем, который выиграл у него шестьдесят тысяч.

— Сама до такого додумалась? — спросил я ехидно.

— Сама.

Я подозрительно поразглядывал ее. Подумал: чтобы такое предлагать, надо быть либо полной дурой, либо обладать незаурядной хитростью. С кем имею дело, обещало выясниться в ближайшее время.

— Будешь играть с Котей и проиграешь ему деньги моего мужа.

Этого еще не хватало. Как я и думал, чистое дилетантство.

— Даже если по какой-то невероятной причине Котя согласится на игру, — елейным тоном, как с пациенткой, пришедшей на прием к сексопатологу, заговорил я, — нам придется отстегнуть ему по меньшей мере тридцать процентов.

— Не придется. — Деловитость ее тона смутила. — Во-первых, Котя будет играть. Во-вторых, все деньги вернет.

— Ты уверена?

— Да.

— Его надо еще найти.

— Я с ним уже говорила. Завтра вечером он будет в том же номере.

— И придет с деньгами? Твой муж уже научен. «Куклы» не пройдут.

— Деньги будут настоящие.

Это было невероятно. Заставить Котю рискнуть такой суммой…

— С мужем тоже говорила?

— Да. Но с ним проблем не было.

— А с Котей были?

Комбинация, которую она придумала, была незатейливая, одна из самых ходовых у профессионалов. Но если придумала ее сама и сама сумела уболтать Котю, это признак редких способностей. Впрочем, в их наличии я уже имел возможность убедиться.

Она пожала плечами.

Я подумал; «Неужели соблазнила Котю? Жалкого, убогого, почти старика. Как иначе могла втянуть его в это дело? К тому же бесплатно».

От этой мысли стало не по себе. Слишком невероятной, слишком мерзостной была представленная картинка. Но другого объяснения ее уверенность в участии Коти не имела.

— Ты плохо его знаешь, — сказал я. — С Котей договариваться — гиблое дело. Так что, думаю, зря старалась…

— Ты дурак, — спокойно сказал она. Спокойно и презрительно. Поняла, о чем я подумал.

Ответ ее снял с души камень. Не знаю, как ей удалось заставить Котю, но я сразу поверил, что мои догадки ошибочны.

Если все так, как она говорила, план был вполне реален. От него дурно пахло, но в моем положении это не имело значения. Эта шустрая дамочка давала мне шанс заработать пятьдесят тысяч долларов. Давала шанс спасти Ольгу Что, кроме благодарности, имел я право испытывать в тот момент к Шрагиной? Разве что — подозрительность.

— Тебе не жалко пятидесяти тысяч? — спросил я.

— Они тебе тоже нужны, — заметила она.

Внимательно посмотрел на нее. Впрочем, еще муженек пооткровенничал, что некие общие знакомые распространялись на мой счет.

В начале сегодняшнего разговора Шрагина упомянула о подруге, якобы написавшей пресловутое письмо. Но об Ольге подруга знать не могла.

— С чего ты решила, что мне нужны деньги? — спросил я.

— Разве не права?

Понял, что не скажет. Вспомнил о сегодняшней встрече во дворе онкоцентра. К кому-то же она шла. Скорее всего информация оттуда.

— Почему обратилась именно ко мне?

— Подруга рассказала. Она следит за твоими передачами. Знает, что ты бывший игрок, и уверена, что приличный человек.

Я вспомнил, как в свой первый приход Шрагина попыталась задеть меня: «Поменьше благородных выкрутасов в ваших передачах». Спросил:

— Она действительно автор письма?

— Да. Но кто — не спрашивай. Она запретила говорить.

Что ж, может быть, сообщница стала наконец искренней. Судя по тому, что иногда откровенно уклоняется от ответов, старается не лгать. Но если даже и лжет…

Я ничем не рискую. Рискует она: могу потеряться с деньгами. Конечно, этого не сделаю, но странно, что ее это не беспокоит. Не может быть, что такая уверенность во мне — всего лишь со слов подруги. Наверняка наводила и более серьезные справки.

Это уже не имело значения. Пусть у нее сомнительные подруги и какие угодно отношения с супругом. Это ее личное дело. Главное, что она дала нам с Ольгой надежду.

Еще какое-то время мы оговаривали нюансы завтрашнего плана. Расстались вполне по-деловому, договорившись встретиться завтра вечером у меня. Поделить первые поступления и разработать следующий этап материального уничтожения ее семьи.

В отличие от прошлого вечера, когда, оставшись один, ощутил беспокойство, в этот раз после ее ухода я чувствовал себя вполне сносно. Для этого были основания.