Поджигатель

Девушка кивнула на двустворчатую деревянную дверь:

— Там.

Он сделал шаг, толкнул тяжелую створку, выглянул в вестибюль гостиницы.

Юнли стоял за декоративной стойкой под расписным балдахином, ловко орудуя глубокой сковородой, под которой гудело пламя газовой горелки. Его мощное телосложение подчеркивал белоснежный поварской халат; добродушное круглое лицо было сосредоточенным и строгим. Время от времени Юнли бросал рассеянный взгляд на постояльцев отеля, спустившихся в бар перекусить. Многим гостям нравился этот уголок в вестибюле, где можно было наблюдать за тем, как на открытом огне готовится их заказ. Но серьезные едоки пока не подошли и Юнли мог позволить себе минуту-другую отдыха. Несколько мгновений детектив не сводил с приятеля глаз, а затем, поджав губы, призывно свистнул. Юнли резко обернулся, и лицо его при виде друга просияло. Оглядевшись — нет ли рядом кого-нибудь из менеджеров? — он отставил сковороду, подошел к двери и прямо-таки затолкал Ли в помещение кухни.

— Ну? Что? Говори!

Детектив опустил голову, растерянно пожал плечами.

— По словам комиссара, партия намерена каленым железом выжечь кумовство во всех его формах.

Круглое лицо Юнли вытянулось.

— Брось. Он что, решил поиздеваться?

Ли отвел взгляд.

— Я передал тебе его точные слова. — И тут же его щеки разошлись в ослепительной улыбке. — Но это не помешало мне получить новую должность!

— Скотина! — Юнли попытался обнять друга, однако тот проворно увернулся, продолжая с вызовом скалить зубы. — Эй, люди! — На этот возглас головы поваров разом повернулись в их сторону. — Старина Ли отхватил себе жирный кусок!

Ма Юнли двинулся по кухне, колотя стальным черпаком по крышкам кастрюль, и в то же мгновение металлический лязг оказался перекрыт громом аплодисментов и приветственных выкриков. Смущенный, Ли вспыхнул, не в силах стряхнуть с лица идиотскую улыбку. Между тем Ма уже добрался до конца прохода и замер там, подняв руку с половником.

— Теперь, если кого-то из вас остановит полиция, можете заявить: да вы знаете, кто я? Я дружу с самим Ли Янем! Эти бедолаги вытянутся по швам и отдадут вам честь!

Отшвырнув черпак, Юнли твердой походкой прошагал между шипящими плитами, огромными ладонями сжал лицо детектива и звучно чмокнул его в лоб.

— Поздравляю, дружище!

От грохота аплодисментов зазвенела посуда. Приятели обнялись.

Знакомство их состоялось пятнадцатью годами ранее, когда оба были слушателями первого курса Народного университета общественной безопасности. Породнившись душами, молодые люди уже не разлучались, так и оставшись большими мальчишками. Узнав перед самым выпуском о том, что Юнли отчисляют — парень слишком любил бегать за юбками и жить на широкую ногу, — Ли испытал в душе жгучую боль. От друга его отличало одно: целеустремленность. Будущую карьеру Ли всегда ставил намного выше чувственных удовольствий. Для страстной натуры Юнли все было наоборот. С легкостью отказавшись от заманчивой перспективы стать государственным служащим, он пошел учиться на повара в ресторан — совместное китайско-американское предприятие.

— Такой заработок тебе и не приснится, — говорил Юнли другу.

По сравнению с грошами, которые Ли получал в качестве стипендии, так оно и было. Даже обещанный ему новый оклад составлял какие-то крохи от месячного дохода Юнли. Курс обучения поварскому искусству включал в себя занятия английским языком, полугодовую стажировку в Швейцарии (там будущий шеф постигал секреты европейской кухни) и три месяца в Штатах, где Юнли придирчиво выяснял, какие бифштексы предпочитают американцы. Жизнь в Америке дала ему великолепный шанс развить собственные наклонности, и шанс этот не был упущен. Домой Юнли вернулся законченным гедонистом, подтверждением чему являлось заметно округлившееся брюшко. Судьба во многом развела приятелей, тесная дружба отошла в область истории, но теплые чувства и взаимную привязанность обоим удалось сохранить.

— Так. — Юнли сорвал с головы накрахмаленный колпак и отбросил его за спину, где головной убор подхватил кто-то из поваров. — Это событие необходимо отметить сегодня же, вечером.

— Но у тебя смена.

Юнли многозначительно поднял палец.

— Я подстраховался. Предчувствие не обмануло. Ребята ждут моего звонка, столик в «Цюаньцзюйдэ» уже заказан.

— Ребята?

— Ты их знаешь, всю шайку. Как в старые добрые времена. — На лицо друга набежало облачко. — И никакой Лотос. Тебе она не по вкусу.

— Подожди, подожди. — Инстинкт подсказал Ли, что тут он должен возразить. — При чем здесь мои вкусы? Я вовсе не…

— Решено. Об этом потом. Договорились?

Неловкость была мгновенной; человек посторонний ничего бы и не заметил. Ма Юнли озорно ухмыльнулся:

— Трезвым ты домой не вернешься.

V

К удивлению Маргарет, бар оказался пуст, если не считать лысеющего мужчины средних лет, который сидел в дальнем углу над бокалом с хорошей порцией виски, лениво листая страницы «Интернэшнл геральд трибюн». После душа она почувствовала себя значительно бодрее и сейчас наслаждалась неожиданной роскошью внутреннего убранства гостиницы. Построенная в начале 50-х годов прошлого века для специалистов из России, «Дружба» являла собой помпезный памятник непростым взаимоотношениям председателя Мао с «кремлевским старцем»: полированный гранит, мраморные львы и тяжелые, красного цвета колонны у входа. Готовясь спуститься в бар, Маргарет надела летнее платье из хлопка и аккуратно уложила волосы — их пышные золотые волны свободно ниспадали на плечи. Открывая дверь номера, она бросила взгляд в зеркало. На матово-бледной коже лица отчетливо проступали веснушки, замаскировать которые помог тонкий слой пудры; наметившиеся морщинки вокруг глаз спрятать было невозможно. Против ее воли вспомнились тяжелые события последних восемнадцати месяцев. Усталость и стресс, вызванный впечатлениями от китайской действительности, на какое-то время притупили боль в душе, однако теперь прошлое вновь брало свое. Во рту явственно ощущался металлический привкус, и смыть его мог лишь глоток спиртного.

За стойкой бара скучала китаянка в кокетливой шапочке с эмблемой отеля, негромко беседовали о чем-то сидевшие на высоких табуретах двое молодых людей. При виде Маргарет оба смолкли. Она устроилась в самом конце стойки, не прикоснувшись к протянутому китаянкой меню.

— Водка с тоником, лимон и лед.

При звуке ее голоса мужчина в углу заинтересованно поднял голову. В следующее мгновение он сложил газету, залпом вылил в себя остаток виски, встал и направился к стойке. Широкоплечий и коренастый, он был всего на пару сантиметров выше сидевшей Маргарет. Обернувшись, та увидела перед собой одутловатое лицо с безвольным подбородком и багровыми мясистыми щеками; в уголках крупных, навыкате глаз стояла влага. Редкие пряди седых волос плотно прилегали к грушевидному черепу, поблескивающему косметическим маслом, приторный аромат которого показался Маргарет почти оскорбительным. В деланной улыбке желтовато блеснули зубы, и даже на расстоянии Маргарет ощутила отвратительный запах перегара.

— Запишете на мой счет, — властно бросил незнакомец барменше, растягивая, как коренной житель Калифорнии, каждый слог.

— Я сама в состоянии заплатить за себя, — холодно возразила Маргарет.

— Уж позвольте мне. — Он щелкнул пальцами: — Эй, еще порцию виски! — и взобрался на соседний табурет. — Как приятно услышать родную речь.

— Да? А говорили, здесь всегда полно соотечественников.

Никто об этом Маргарет не говорил, про гостиницу она просто что-то читала, поэтому и выбрала ее своим пристанищем. После того как отношения между Пекином и его северным соседом охладели, «Дружба» стала излюбленным местом встречи «специалистов» самых разных национальностей, в том числе и китайцев, во всяком случае, тех, кто предпочитал общаться на английском.

— Так и было. Но вы же знаете, как это происходит: сегодня народ тянется сюда, завтра — туда, а потом везде появляются узкоглазые. — В голосе мужчины отчетливо прозвучало презрение. — Поверьте, уж я-то по ним не скучаю. Местный колорит со временем начинает действовать на нервы, согласны? — Ответа он и не ждал. — Джентльмену здесь требуется только одно: солидный запас сока ячменных зерен да, пожалуй, тихий угол, откуда можно наблюдать за смешным поведением китайских нуворишей. Кстати, меня зовут Маккорд, Джей Ди Маккорд. — Он протянул руку, и Маргарет была вынуждена пожать ее. Против ожидания, ладонь мужчины оказалась цепкой. Сухая и холодная, она напоминала лапку ящерицы. — А вас?