Кинжал из слоновой кости

Впрочем, открывая рот, он и сам не знал еще, что собирается сказать, да так никогда и не узнал, потому что в этот момент на террасе появилась мисс Уайтекер. Она, как всегда, была в строгом сером костюме с галстуком и в наглухо застегнутой у воротника белой блузке. Никто и никогда не принял бы мисс Уайтекер за кого-нибудь, кроме секретарши. Ею она и была. Внешность мисс Уайтекер можно было бы охарактеризовать словами «суровая красота»: гладко уложенные блестящие черные волосы, сильные холеные руки, орлиные брови и холодные ясные глаза. Она стремительно подошла к Лайле:

— Леди Драйден вас ищет.

Глава 7

Кабинет Герберта Уайтола, не давая ни малейшего ключа к личности своего хозяина, давал зато полное представление о том, как именно должно выглядеть идеальное рабочее помещение. Это была типичная для архитектуры восемнадцатого века просторная светлая комната со строгими классическими линиями, строгость которых Адриану Грею удалось немного смягчить подбором уютной старинной мебели. Без этого комната выглядела бы совсем тоскливо. Занавески на окнах выглядели так, будто их только что повесили, а заново обитые кресла, казалось, появились здесь в крайнем случае вчера. В общем, это была очень красивая и совершенно деловая комната, которой мучительно не хватало домашнего уюта.

Впрочем, не хватало его и Герберту Уайтолу. Его деду не было ровным счетом никакого дела до моральных принципов, и, возможно, благодаря этому ему удалось сколотить одно из самых крупных состояний Викторианской эпохи. Железные дороги, торговля и производство — все, к чему бы он ни приложил руку, превращалось в золото. Его сын был удостоен титула баронета. Герберт Уайтол оказался достойным продолжением своего рода. Преуспев в коммерции и приумножив семейные богатства, теперь он всерьез подумывал о карьере политика. Об элегантности его высокой сухопарой фигуры заботились лучшие портные на Севил-роу. От матери, урожденной Фиц-Асселин — в ее жилах текла кровь тех самых Асселинов из Гента, которых привел с собой Вильгельм Завоеватель, — он унаследовал длинный и тонкий нос, вечно поджатые губы, холодный оценивающий взгляд, а также страсть к изысканным безделушкам из слоновой кости, страсть, которую он утолял с присущей роду Уайтолов властностью и жестокостью. Для него невыносимо было смотреть, как понравившаяся ему вещь уплывает к другому коллекционеру. Если ему что-то нравилось, он получал это — независимо от затраченных средств и использованных методов. И, если у всех Фиц-Асселинов все ускользало и валилось из рук, Герберт Уайтол умел не только приобретать, но и беречь приобретенное.

Сейчас он стоял перед только что зажженным камином, протянув к огню свои длинные тонкие пальцы. Ни о каком угле, разумеется, не могло быть и речи. Камин топили только дровами, на которые шли старые яблони. Уайтолу нравился этот запах, и Адриан Грей распорядился топить ими только эту комнату и гостиную. В некоторых случаях Адриан Грей действительно был незаменим.

Герберт Уайтол обернулся к вошедшей мисс Уайтекер и, не повышая голоса, произнес:

— Леди Драйден считает, что часть гостей может приехать уже сегодня. Чем меньше мы будем находиться здесь взаперти втроем, тем лучше. Лайла заметно нервничает. Давайте составим список, кого нужно обзвонить.

Мисс Уайтекер уселась за письменный стол и приготовила перо и бумагу.

— Кого вы хотите пригласить?

— Ну, Эрик Хэйли приедет и без приглашения… Вы, кажется, его недолюбливаете?

Изогнутые брови мисс Уайтекер изогнулись еще больше.

— Не думаю, что это имеет хоть какое-нибудь значение. В конце концов, это ваш родственник, а не мой, мистер Уайтол.

— Ну, родственник, это, пожалуй, чересчур громко сказано, — заметил Герберт Уайтол. — Внук моей двоюродной бабки… Это кто же у нас будет?

— Троюродный брат, если не ошибаюсь.

— Уверен, что нет, Милли. Вы никогда не ошибаетесь. Вы самое настоящее сокровище. Так за что, говорите, вы не любите Эрика Хэйли?

— Я этого не говорила, — холодно заметила мисс Уайтекер.

Герберт Уайтол рассмеялся.

— Между прочим, все считают его обаятельнейшим человеком — чуть ли не душой общества. Только поэтому я и выбрал его своим шафером. К тому же он мой единственный — слава богу — родственник. Может, хоть кого-нибудь развеселит. А то я в жизни не видел более унылой свадьбы.

На лице мисс Уайтекер не отразилось ровным счетом ничего. Внимательно выслушав хозяина, она поинтересовалась:

— Кого еще вы хотите, чтобы я пригласила?

— Консидайнов, это друзья леди Драйден. И старого Ричардсона. Покажу ему мой кинжал с рукояткой из слоновой кости. Посмотрим, как у него потекут слюнки. Сколько уже получилось?

— Пять мужчин и три женщины.

— Что ж, тогда и вы приходите. Лучшего гостя и не придумать. Ох, да перестаньте! — отмахнулся он, заметив, что мисс Уайтекер хочет что-то возразить. — Ричардсону на условности вообще плевать, а леди Драйден пусть радуется, что я пригласил Консидайнов. И потом, все равно никто больше не успеет приехать.

Мисс Уайтекер подошла к телефону и сняла трубку, а Герберт Уайтол снова повернулся к камину и принялся греть у огня руки. На его тонких губах играла легкая самодовольная улыбка.

— Все в порядке, — сказала мисс Уайтекер через какое-то время, кладя трубку, — все будут. Я сказала, чтобы приезжали без четверти восемь.

— Хорошо. Ричардсон, впрочем, все равно опоздает.

Мисс Уайтекер встала и направилась к дверям.

— Пойду предупрежу Маршама.

— Да, конечно.

Возле самых дверей мисс Уайтекер остановилась.

— Вы уже подыскали кого-нибудь на мое место? — спросила она.

Герберт Уайтол стоял, небрежно облокотившись о каминную полку, и, казалось, не слышал вопроса. Ей пришлось повторить его. Генри Уайтол улыбнулся и спокойно ответил:

— Разумеется, нет.

Мисс Уайтекер повернулась и внимательно на него посмотрела. Несмотря на возраст, у Герберта Уайтола сохранились густые черные волосы, лишь едва тронутые на висках сединой. Сейчас отблески огня перекрасили это серебро в красное золото.

— Герберт, я не останусь здесь после вашей женитьбы. Я говорила вам это еще месяц назад.

— Забудем об этом, дорогая.

— Я говорю это совершенно серьезно. Найдете вы кого-нибудь или нет, я все равно уйду.

— Едва ли. Вы слишком умны для этого.

Мисс Уайтекер покачала головой.

— Я не останусь.

Герберт Уайтол чуть наклонил голову, его глаза блеснули, и лицо мгновенно приобрело хищное выражение.

— Миллисент, вы начинаете меня утомлять. Повторяю вам еще раз: вы прекрасная секретарша, и я не намерен отказываться от ваших услуг. Если для этого мне придется повысить вам жалованье, я это сделаю.

— Я не останусь, — повторила мисс Уайтекер.

— Вдвое. Ваши услуги того стоят.

Мисс Уайтекер вспыхнула.

— Ну, хватит, Герберт. Вы чересчур далеко зашли.

— Вы тоже, моя дорогая. И потом… На следующей неделе я подпишу новое завещание. По старому за долгую и верную службу — десять лет как-никак — вам причиталась весьма солидная сумма. Будет ли эта сумма фигурировать в новом завещании, зависит только от вас. Я обещал позаботиться о вас и о ребенке, и я это сделаю. Но только если вы останетесь.

Мисс Уайтекер помолчала, стараясь взять себя в руки, и почти спокойно спросила:

— Зачем вам это?

— Не люблю перемен, — усмехнулся Герберт Уайтол. — И потом, мне никогда не найти более квалифицированной секретарши.

— Но я не могу! Вы не должны заставлять меня.

— Все, Милли, хватит! Мне надоело выслушивать эти глупости. Вы остаетесь! И если я услышу еще хоть слово о вашем уходе, мне придется сделать то, что вам очень не понравится. Думаю, Милли, это вам совсем не понравится. У меня ведь сохранился тот чек…

Мисс Уайтекер пошатнулась. Ее лицо стало мертвенно-бледным.

— Неправда! — выкрикнула она. — Я видела, как вы его сожгли.