Корреспондент Рива Блюм. (СИ)

-Но много ли почерпнешь из личных писем?- усомнился Теруни.

-Поверьте ротмистр, есть слишком много способов ,дающих изобретательным дуракам возможность разбалтывать в письмах о намечающейся дислокации, о развертывании войск, даже похвастаться перед своим однокашником, находящимся в другой бригаде, в другом полку, на другой батарее, перевооружением своей бригады, своего полка, своей батареи. И не соображают они, что разобраться в недомолвках, намеках и условностях как письма, так и личной болтовни очень легко. А результат один.

8.

28 апреля 1934 года. Вечер.

Обсуждая планы на следующий день фон Эккервальде обратился к Теруни:

-До этого времени мы двигались слишком прямолинейными шагами, не кажется ли вам, ротмистр? Искали "Форд",смотрели джентльмена из консульства и не использовали других возможностей. Мы уподобились шахматистам, выдвигающим пешки, ходили по прямым линиям, а король с королевой оставались недосягаемыми. Надобно сделать ход конем, чтобы порвать их линию обороны.

-Что за ход?

-Теперь мы можем сделать некоторые выводы. Истекшие сутки я определяю как период накопления материалов и наблюдений. Во-первых, из факта обнаружения частных писем при погибшем из поезда неизвестным. Во-вторых, из сведений полученных от наружного наблюдения за автомобилем английского консула. Собственно, достаточно оказалось и одного дня самого пристального наблюдения за машиной. А именно: консульский курьер со своей спутницей, которая, как вы ротмистр, верно предположили, является стенографисткой-машинисткой британского дипломатического представительства, миссис Анной Граудинэ, якобы натурализованной латышкой, якобы уроженкой Риги (я послал запросы в Лифляндское губернское жандармское управление, ответа жду через два-три дня), ранее состоявшей в подданстве Российской Империи, сегодня вечером вновь посетил "Рыбарис", где они уж слишком долго отсиживались, чего-то или кого-то ожидая.

-А почему об этой Граудинэ вы говорите "якобы"? "Якобы" латышка, "якобы" уроженка Риги? Я что-то пропустил?

-На сей счет есть некоторые соображения, но о них с достаточной уверенностью я смогу говорить только когда получу подтверждение из Риги. Но продолжу -до этого, в течение дня, консульский "Ройльс-Ройс" метался по всему Квантунскому полуострову- побывал в Порт-Артуре, побывал в Нангалине, в Талиенване, мотался по Дальнему от одной окраины к другой. Догадываетесь, что это означает?

-Примерно представляю. Агент или агенты собирают материалы, но когда эти материалы будут добыты и могут быть переданы, ни они, ни англичанин предугадывать не могут. Ежедневно ожидать нельзя: это может броситься в глаза. Значит нужно каким-то путем обусловить заранее встречу машин и передачу материалов, а ресторан, к примеру, одно из таких подходящих мест для незаметного обмена парой слов о встрече.

-Совершенно верно, ротмистр. И я не сомневаюсь, что стенографистка Граудине может ловко и незаметно обуславливать такие встречи. Положительно невозможно уследить, с кем она перекидывается словечком. В течение вчерашнего и сегодняшнего вечера с ней танцевало чуть ли не десяток партнеров, к ней все время подходят, приглашая на танцы; она вертится между столиками, получает комплименты, отвечает на них, а ведь достаточно короткой условной фразы -и встреча назначена.

Фон Эккервальде закурил.

-Теперь постараемся использовать обстоятельство с частными письмами.

-Каким путем?

-Вы умеете фантазировать?- вместо ответа спросил фон Эккервальде.

-Постараюсь, если надо!

-Прекрасно! Вы примерно представляете себе, что интересует наших зарубежных "друзей". Вот вам поручение: напишите-ка проэкт письма частного ,разумеется, характера, которое могло бы заинтересовать корреспондента из Шанхая Риву Блюм. Такого содержания, чтобы у Ривы Блюм появилась охота стащить его как "фактический материал". Надо написать в стиле, дающем повод ожидать продолжения переписки. Не зная, когда "клюнет", нам следует зарезервировать возможность продолжения этой комбинации. Я предоставлю вам несколько конвертов со штемпелями из Харбина и Владивостока, а вы уж после выберете, какой из них использовать по назначению! Сегодня же ночью возвращайтесь в Порт-Артур, установите порядок доставки почтовой корреспонденции. Заодно разберитесь с "Фордом", каковой найден Гарничь-Гарницким в Порт-Артуре. Я присоединюсь к вам позднее, через денек-другой.

9.

29 апреля 1934 года. День.

Ротмистр Теруни без труда выяснил, что частная корреспонденция приходит обычным порядком на городской почтамт. На почтамт Теруни направил сразу двух наружных наблюдательных агентов: Сипатова и Корюкова, а заодно снесся с жандармским отделением и отделением девятого делопроизводства Департамента Полиции (чтобы не получилось накладок при наблюдении- ротмистру известно было, что на почтамте действует "черный кабинет" и почтовое учреждение опекается соответствующими службами).

С почтмейстером Теруни заранее договорился и частное письмо ротмистра тот ловко подкинул в ящик с остальной корреспонденцией.

Разбором и сортировкой писем вручную ведали несколько почтовых служащих: они находились в обширном помещении с застекленными перегородками.

К полудню выяснилось, что фальшивое письмо Теруни, написанное им на имя начальника Артиллерийского Управления генерал-майора Стрельбицкого адресату доставлено не было- оно бесследно исчезло. Наблюдатели Сипатов и Корюков клялись-божились, что вели почтальона, доставлявшего письмо "в адрес" Стрельбицкого неотступно, тот никуда не отлучался, ни с кем в контакт не вступал, в почтальонной сумке руками не шарил.

Чьих же это рук дело? Кто перехватывает корреспонденцию?

Теруни вновь снесся с девятым делопроизводством департамента полиции и довольно скоро получил установочные сведения на всех сотрудников порт-артурского почтамта. Разумеется, кроме сотрудников "черного кабинета"...

В контрразведочном бюро Теруни просматривал установочные сотрудников почтамта и одновременно слушал доклад Гарничь-Гарницкого, сумевшего отыскать "Форд"- выяснилось, что легковой автомобиль с номером 42-48 принадлежал порт-артурскому цирку Чинизелли, шофером которого являлся некто Голубев, в прошлом и сам цирковой артист, но по каким-то причинам прекративший артистическую деятельность.

-Стоп! -внезапно воскликнул Теруни.- Голубев ,вы сказали?

-Да.

-Где-то я эту фамилию сегодня уже встречал!

Ротмистр углубился в бумагу с установочными данными на сотрудников почтамта.

-Экий сюжетец выстраивается, Сергей Владимирович! -весело сказал Теруни,- Один из чинов почтового ведомства, занимающийся сортировкой почтовой корреспонденции -Голубев Юрий Владимирович.

-А шофером "Форда" является, следовательно, его брат, Голубев Виктор Владимирович, -подытожил Гарничь-Гарницкий, -Тоже ведь, Владимирович. Цирковой дуэт, не иначе.

-Точно, Сергей Владимирович! Значит, один циркач, безо всякого мошенства, исключительно ловкостью рук, изымает интересную корреспонденцию частного характера, а другой циркач, бывший, соответственно, снабжает англичан , возможно через посредника, некоторыми интересными сведениями.

-Кстати, номер-то машины 42-48, а искомый номер 42-45. Как это объяснить?

-При случае я продемонстрирую каким путем можно провернуть махинацию с номером, -пообещал Гарничь-Гарницкий.

10.

30 апреля 1934 года. День.

В десятом часу утра ротмистру Теруни телефонировал адъютант генерала Стрельбицкого, поручик Денисов:

-Ваше письмо получено сегодня в утренней почте.

-Получено? -удивился Теруни,- Вы его вскрыли?

-Нет.

-Пожайлуста, не вскрывайте до моего приезда.

Рассматривая через полчаса в кабинете генерала Стрельбицкого "свое письмо", Теруни осторожно разворачивал каждый клапан и угол оборотной стороны конверта, глядел на наклейку через лупу, чуть ли не нюхал и пробовал клей на вкус, а затем, положив письмо на стол заявил спокойным тоном: