Близнецы-соперники

щенник! — произнес Виктор, еще не веря своим словам. — Боже, ты ксенопский монах!

— Да, всем сердцем, всей душой, до последней капли крови, до последнего дыхания.

— Как ты попал сюда? Как ты проник в Лох-Торридон?

Михайлович поджал левую ногу. Теперь он стоял на корточках, изготовившись к прыжку, точно дикий зверь.

— Это не важно. Я должен знать, где спрятали ларец, куда его дели. И ты мне скажешь, Витторио Фонтини-Кристи! У тебя нет выбора.

— Я могу сказать тебе только то, что сказал англичанам. Я ничего не знаю. Англичане спасли мне жизнь — зачем мне им лгать?

— Потому что ты дал слово. Другому.

— Кому?

— Своему отцу.

— Нет! Его убили прежде, чем мы успели поговорить. Если тебе что-то известно, ты должен знать и об этом.

Внезапно взгляд ксенопского монаха остекленел. Его глаза затуманились, зрачки расширились. Он полез за пазуху и вытащил небольшой тупорылый пистолет. Большим пальцем поднял предохранитель.

— Ты ничтожество. Мы оба ничтожества, — прошептал он. — Мы — ничто.

Виктор затаил дыхание. Он подтянул колени к груди — приближался тот краткий миг, когда он сможет спасти себе жизнь, ударив ногами священника-монаха. Левой ногой по пистолету, правой — в грудь Михайловичу. И сбросить его вниз с утеса! Больше ничего не остается. Если только он сможет это сделать.

Вдруг священник заговорил — нараспев, монотонно, словно в трансе.

— Ты сказал мне правду, — сказал он, закрыв глаза. — Ты сказал мне правду, — повторил он, точно загипнотизированный.

— Да. — Фонтин глубоко вздохнул. На выдохе он понял: сейчас он ударит, момент настал.

Петрид выпрямился в полный рост, его могучая грудь вздымалась под гимнастеркой. Но ствол пистолета уже не был направлен на Виктора. Михайлович раскинул руки в стороны, словно распятый. Священник поднял лицо к небесам и воззвал:

— Верую в единого Бога, Отца Всевышнего! Я взгляну в очи Христу и не уклонюсь.

Ксенопский священник согнул руку, приставил дуло пистолета к своему виску.

И выстрелил.
* * *

— Ну вот, ваше первое убийство, — сказал Тиг спокойно. Они сидели за столом в крошечном кабинете Фонтина.

— Я не убивал его!

— Не важно, как это происходит, и кто нажимает на спусковой крючок. Результат один и тот же.

— По ошибке! Этот поезд, этот проклятый поезд. Когда же он остановится? Когда исчезнет?

— Он был вашим врагом. Вот и все, что я хочу сказать.

— Если так, то вы должны были об этом знать, должны были его засечь. Алек, вы просто олух! Тиг недовольно двинул ногой.

— Слушайте, капитан. Непозволительно подобным образом разговаривать с бригадным генералом.

— В таком случае я с удовольствием куплю вашу контору и организую работу должным образом, — сказал Фонтин и погрузился в чтение бумаг, подшитых в папке.

— В армии это невозможно!

— Только поэтому вы и смогли усидеть в своем кресле. Будь вы одним из моих подчиненных, не продержались бы и недели.

— Да что же это такое! — недоуменно произнес Тиг. — Сижу тут и слушаю, как меня распекает