Рожденный убивать

- А то что бы было?

- Ну, если бы один попал, а другой промахнулся, то убитый должен был бы сам завтра застрелиться. Чтоб никаких дознаний, никаких свидетелей.

Яров вздрогнул. Вот вам и современный поворот в дуэльном кодесе русского человека чести! Яров спросил нервно.

- Ты шутишь, надеюсь?

- Бывало и так. - Володя пожал плечами и повернулся в темный угол навеса, откуда доносился всхлипывающий храп из под стола в углу. Судя по всему, кто-то из местных пьяниц, выпросив у Воробья бутылку, перебрал лишку и свалился на том месте, где получал высокое наслаждение.

- Пьянь позорная. - презрительно заметил Володя. - Вовсе совести не имеют! Купит здесь бутылку, на месте выжрет, а у нас потом проблемы с ментами! Давил бы я их! Спокойной ночи, Илья Иванович.

- Спокойной ночи.

Яров ещё постоял под навесом, а потом вдруг приметил, что торчащие из-под стола ноги обуты в женские ботинки. Он с отвращением отвернулся, поскольку вида бесстыдно надравшихся женщин не переносил.

Он добрался до табачки, разложил раскладушку и перед тем, как утроиться "в горизонталь" глянул в окно. От шашлычной, неровным зигзагом двигалась шатающаяся фигура, в ней Ярову показалось что-то знакомым и, присмотревшись, он понял, что это Анна Павловна.

Он выскочил из будки и побежал навстречу женщине, страшась, что шаткая поступь вынесет её на проезжую часть, по которой хотя и изредка, но на высокой скорости мчались в ночи автомобили.

- Анна Павловна! - он схватил её за руку. - Что с вами?!

Она подняла к нему оплывшее тупое лицо, почмокала губами и прохрипела.

- Я... Я до вас шла, Иваныч.

Левой рукой она уцепилась за плечо Ярова, а правой прижимала к груди початую литровую бутылку водки.

- Выпьем, Иванович... Вся жизнь в одночасье вовсе порушилась.. Вконец.

Яров оглянулся. В шашлычной уже был погашен свет и будить Воробья было рискованно, тем более что забубенных пьяниц тот глубоко презирал, а уж вовсе пропойц женского рода.

- Анна Павловна, идемте, я отвезу вас домой.

- Нет... Ни за что... Дома нет... А Чингиз меня убьет, я здесь... Или я его убью. Нет.

Стараясь придержать её за плечи, чтоб не упала, Яров кое-как довел женщину до табачки, где она грохнулась задом на раскладушку и пьяно засмеялась.

- Выпьем, Иванович!... Все теперь одно! Богатая я буду! Долгов нет, ничего нет, деньги будут... Выпьем!

- Какие деньги и какие долги? - раздраженно спросил Яров, не представляя себе, что делать дальше.

- Дочь мы продали!

- Что?!

- Продали Аян... В гарем... За долги продали... И ещё денег дадут.

- Кто даст денег?

- Ишь ты! - в глазах её засветилась пьяная подозрительность. - Так тебе все и скажи! А вот выпьешь со мной, так может и скажу.

Яров, в течении игры у Воробья почти не пивший, почувствовал, что это теперь стало для него необходимым.

Он достал два стакана, извлек из рук женщины бутылку и решил, что нужно быть терпеливым и зажать настойчивость, чтобы Анна Павловна в меру пьяной возможности поведала о происходящем.

- Молодец. - она приняла стакан. - Ты понимаешь... Я сразу подумала, что ты - человек. А вокруг тигры лютые...

Яров решил, что разумней будет начать издалека.

- Так вы уехали из Киргизии с долгами? Прятались здесь? И вас нашли?

- Н-е-е!... Из Киргизии мы чин-чинарем... Хотя и без трусов. А все здесь. Здесь, зимой.

- Зимой Чингиз взял в долг денег?

- Ага! Для бизнеса... Пизнеса... И погорел, конечно, дурак. Потом помогли... Вот так помогли. И мы поправились. На квартиру денег одолжили... От торговли нашей хорошие деньги пошли.

- От какой торговли? Журналами и газетами? - недоверчиво спросил Яров, хотя уже знал ответ.

- Газетами?! - она захихикала. - А ты вовсе дурак!... Другим мы торговали... Ох, другим товаром!

- Ну, и что дальше?

- А ничего... Мы на этом... На "счетчике" оказались. И теперь нам вовек не расплатиться. Нет. Расплатились. Совсем расплатились. Аян продали. Продали на растерзание.

- Кому? Кому продали?

- Кому, кому... Хозяевам. Они нас и с торговли сняли. Богатыми будем.. А Аян - на растерзание.

- Алик Черный? - он потряс её за плечи.

- Понятно, что он... Он самый Черный и есть.

Она попыталась привстать, но снова рухнула на раскладушку, подняла на Ярова несчастные глаза, которые были залиты болью и казались трезвыми последння вспыщка разума, перед полным отключением, как знал Яров. Он спросил быстро.

- Сколько вы должны? У меня есть деньги. Тысячу долларов? Две7 Три?

- Три?!... А тридцать не хочешь?!

- Тридцать тысяч долларов? И вам, беженцам, дали?!

- Нашлись добрые люди... А Алик Черный этот долг купил... И на счетчик поставил. И заберет Аян.... Мой Чингиз хороший мужик... Но неумеха... В Киргизии мы славно жили...Теперь... Лучше в прорубь.

- Аян ещё дома, или её забрали?

- Нет еще... Дома... А Чингиз - у них, дела решают... Завтра Аян заберут...

Она привалилась к стенке и закрыла глаза. Несколько часов её уже не поднять ни пинками, ни водкой. Яров размахнулся и хлестнул женщину ладонью по лицу. Она вздернулась, вперила в Ярова мутный взгялд.

- Ты...Ты кто?

- Я! - рявкнул он. - Вставай, едем домой!

- Я...Ты....

Яров схватил бутылку и плеснул остатки водки ей в лицо, женщина сморщилась, заплакала, начала утираться и он схватил её под мышки и выдернул из палатки.

- Илья Иванович... Я...

- В машину! - бросил он через плечо и быстро запер киоск.

С третьей попытки Анна Павловна втиснулась на задние кресла, Яров завел мотор и вырулил на шоссе.

По пустым и темным улицам он докатился до станции, все время выкривая глупейшие вопросы, чтобы не дать женщине заснуть. У станции притормозил и спросил.

- Где ваш дом?

- Вот он.

- Квартира какая?

- Сорок два...

- Аян одна? Точно?

- Одна...

Он запер двери машины и пошел к пятиэтажному кирпичному дому. Квартира номер сорок два оказалась на пятом этаже, лифта не было, Яров едва не задохнулся, пока поднялся. Он нажал на кнопку звонка несколько раз и когда услышал за дверь осторожные шаги, прошептал, почти прижав губы к двери.

- Аян, это я, Илья Иванович. Твоя мама со мной. Оденься, возьми все документы и быстро выходи. Быстро, ничего не спрашивай.

- Сейчас...

Минут через пять она осторожно приоткрыла дверь и вышла на лестничную площадку в светлом плаще, накинутом на плечи.

- Пойдем. - сказал Яров. - Запри двери. Мама внизу, в машине.

- Но... Так нельзя, будет очень плохо. Завтра меня увозят... Я улетаю на Канарские острова.

- На Канары?! С кем?

Она смотрела на него испуганно и затравлено, сказала еле слышно.

- Алик Черный... Если я не улечу, то мама и папа...

- Ни слова. Все разговоры потом.

Он взял из её руки ключи, провернул в дверях два замка и подтолкнул девочку к лестнице.

В пролете последнего этажа она сказала не оборачивась.

- Вы ничего не сделает...Только они убьют папу и маму. Я знаю.

В голосе девчонки прозвучало столько предрешонности, что Яров с болшим трудом удержался, чтоб не заорать, но органичился тем, что ответил.

- Посмотрим.

Анна Павловна уже спала, завалившись на задние кресла. Яров открыл переднюю дверцу, усадил Аян и сел к рулю.

Не размышляя он выехал на трассу к Москве.

Через несколько минут заметил, что проскочил красный свет светофора, а скорость у него слишком высокая, в данной ситуации ненужная.

Уже спокойно он выехал из города и выровнял плавное движение, включил дальний свет - загорелась только одна фара, другая была прострелена утром.

Но пост милиции он прошел беспрепятственно и через полчаса пересек Кольцевую дорогу.

Подьем тела Анны Павловны до квартиры Ярова занял четверть часа - с передышками. Женщина едва опиралась на свои ноги и решительно не понимала, что с ней происходит.