Тросовый талреп

Это было отчасти слово, а отчасти — слабый шумок, который могло бы издать какое-нибудь животное. И мы взяли друг друга. Это было хорошо и медленно, и это все продолжалось и продолжалось, пока не поднялся ночной ветер и не зашелестел листьями эвкалипт за окном. Этот шелест слился с шелестом нашего дыхания и с горячим биением крови.

Стало темно. Мы лежали бок о бок. Она шарила пальцами по моему лицу, как слепая. Вот они задержались на моей правой скуле, на этом шраме. Она глубоко вздохнула и выдохнула. И это был первый несчастливый звук, который я услышал за весь вечер.

Я погладил рукой ее гладкий бок. Она зарылась в меня поплотнее. Ее рот двигался по моей шее, как горячая улитка. Я не хотел, чтобы она была несчастной в этот вечер. Вот почему я не рассказал ей, кто на самом деле убил Эвана и что я должен был делать с утра.

— Останься со мной, — сказала она.

— Конечно.

— Насовсем.

— И ты тоже.

Прошло еще много времени, прежде чем мы заснули.

Я спал как убитый. А пробуждение было подобно подъему сквозь теплую темную воду. И когда я в конце концов открыл глаза, было уже светло. Было не только светло, а солнце вливалось в окно и лежало на полу в заводи американского ковра из разных лоскутков. Подушка рядом со мной была пуста.

Я выкатился из постели, натянул брюки и заковылял вниз, на кухню. Там все было убрано, завтрак давно прошел. На моем «Роллексе» было десять часов утра. Из-за окна доносился какой-то звук. Это была Ви, половшая цветочную клумбу. Ви, половшая цветочную клумбу! «Фиона, — подумал я, — ты гений». Я чувствовал себя исключительно счастливым. Насвистывая, я с усилием поднял оконный переплет.

— Кофе выпьешь? — спросил я.

Ви подняла голову. Ее лицо покраснело от работы и свежего воздуха.

— Пока нет, — сказала она. — Спасибо. — Ви улыбнулась снова улыбкой, лишенной притворства и хитрости. — Удивлен? — спросила она.

Я хотел сказать ей, что это потрясающе — видеть ее не в постели до самого ленча. И еще более потрясающе — видеть не ее двухдюймовые ногти, а просто женские руки, которые касаются земли, выискивая сорняки. Прежде я бы поспешил высказать ей все это. Теперь же я только и сказал:

— Конечно.

Наступила пауза. Я чувствовал, что она чего-то недоговаривает. Ублюдок ты, Фрэзер.

— Ты выглядишь очень хорошо, — сказал я.

— Я чувствую себя прекрасно, — сказала она. — Фиона — удивительное существо...

— А где она?

— Она ушла.

— С Гектором?

— Нет, — ответила Ви. — Одна. Она взяла маленькую лодку Гектора. Кто-то ей позвонил.

— О?

Если поместить Ви на какой-нибудь необитаемый остров, она и там станет сплетничать о черепахах.

— Из каменоломни, — сказала она. — По-моему, звонила женщина по имени Лизбет.

Птицы перестали петь. Шелест эвкалипта внезапно стал холодным и беспощадным.

— А что ей надо?

Лицо Ви теряло свою открытость. Что-то сжималось там, меняя выражение ее глаз.

— Тебя, — ответила Ви. — Она хотела встретиться с тобой. А Фиона сказала, что она тебе передаст. А потом она сказала мне, что ты устал и что она лучше даст тебе поспать и пойдет сама вместо тебя. — Ви замолчала. Жесткие черточки собрались вокруг ее глаз. Большие черные зрачки впились в мое лицо. — Что-нибудь случилось?

Я постарался сохранить голос ровным и спокойным.

— Все отлично, — сказал я.

Из гаража Гектора неслись звуки ударов по металлу.

— Оставайся здесь, — попросил я. — Тут разные люди приезжают для участия в гонках. Гектор присмотрит за тобой. А мне надо выйти на лодке в море. Ненадолго.

Она улыбнулась. Слабая улыбка, но все-таки ее новая улыбка.

— Ладно, — сказала она.

Уходя, я слышал звяканье ее вил о плитки, окаймляющие цветочную клумбу.

Как только я вышел из поля зрения Ви, я припустился бегом.

Глава 32

Двигатель «Зеленого дельфина» заработал от первого пинка нотой. Я врубил полную скорость, нацелил нос яхты на теснины залива, нажал на автопилот и помчался снимать чехол с главного паруса.

Через теснины залива дул ветер, клочки понижения в уровне моря завивались к северо-востоку, в пятистах милях от Гебридских островов. Ветер с треском наполнил главный парус, к "Дельфины сильно накренился на правый борт. Те, кто соблюдает правила безопасности управления яхтой в одиночку, сказали бы, что моя яхта несет слишком много парусов. Сегодня добираться туда яхтой в одиночку было не лучшим способом.

На море меня встретили остатки тех донных волн, которые трепали в шторме «Мариуса Б». Не самая благоприятная ситуация, но и не такая, чтобы остановить «Дельфина» или сбить его с ритма. Яхта неслась по морю этаким устойчивым легким галопом, взрывая белую тропку в сине-зеленой воде. Далеко впереди за Арднамеркеном виднелось какое-то темное пятнышко — плавучий кран уже трудился для Славной норы Энцо Смита. Там виднелось и множество парусников, среди них выделялись своим тускло-коричневым, охристым цветом серьезные гоночные суда. Все было готово к началу «Трех Бенов». Предполагалось, что и «Зеленый дельфин» будет в них участвовать.

Но поблизости, в каменоломне, происходили события, которые делали затруднительным участие «Зеленого дельфина»

У причала каменоломни стояли два судна, достаточно большие, может быть, каждое водоизмещением в сорок тысяч тонн. Я похолодел, увидев вельбот Гектора, пришвартованный к небольшому причальному понтону. Я закрепил «Дельфина» там же и поспешил на берег. Была середина рабочей недели, но конвейеры стояли.

В конторе какой-то мужчина сонного вида жевал сандвич и читал «Дейли рекорд». В углу светился зеленым огоньком высокочастотный приемник, настроенный на 16-й канал. Письменный стол Лизбет пустовал. Сонного мужчину очень удивило мое появление.

— Сегодня у нас нерабочий день.

— А не знаете ли вы, где мисс Вандекаа? — спросил я.

Мужчина помахал своим сандвичем в сторону уступов каменоломни, поднимавшихся за окном.

— Я ее не видел, — сказал он. — Она разговаривала со мной по радио оттуда. А потом туда пошла другая красотка.

— Другая?

— Мисс Кэмпбелл из Кинлочбиэга.

— Как?

— Что значит «как»? — Он куснул свой сандвич. — Пешком пошла. А как еще? Только на своих двоих.

Я кивнул. За окном стоял знакомый «лендровер». Из конторы можно было разглядеть, что ключи торчат в зажигании.

— Я поищу их.

— Будьте поосторожней, — посоветовал он, жуя сандвич. — Сегодня наверху ужасная пальба.

— Пальба?

— Какой-то парень появился, — сказал он. — Вроде охотник. Пули так и щелкают. Вообще-то для оленей еще рановато. Я что-то сомневаюсь насчет охоты.

Он явно был готов поговорить еще. Но я уже сидел в машине и поворачивал ключ зажигания. Это был «лендровер» Лизбет, я чувствовал запах ее духов, ее снаряжение для скалолазания лежало на заднем сиденье. Из окна сборного домика дежурный уставился на меня, открыв рот, забитый сандвичем.

Я гнал «лендровер» на высокой скорости и вмиг пролетел через грязную долину к первому из уступов. Было, в общем-то, не исключено, что Лизбет хотела встретиться со мной, чтобы поболтать о погоде. Да, возможно, но не очень-то вероятно. Она сейчас озабочена тем, чтобы спасти свою шкуру. А для этого она должна сказать мне нечто важное.

Я выжимал дроссель на полную мощность, машина уже выбралась по уклону первого уступа на ровную дорогу. В моем сознании билась одна мысль, которая была настолько плохой, что я даже не хотел ее туда впускать. Существовала ведь и другая причина, по которой Лизбет могла назначить мне встречу на самом верху каменоломни. И это было связано с моим молчанием.

«Лендровер» с ревом одолел последний уступ. Впереди открылось ровное плато с разбросанными осколками скал и вереском. Кто-то там стоял — ярдах в четырехстах от меня, возле каких-то механизмов, на самом краю воронки, которая вела вниз, к Славной норе. Я помчался туда. И с радостью узнал Фиону. Пряди темных волос у нее на лбу взмокли от пота. Увидев меня, она улыбнулась. Это была короткая улыбка, но она вернула нам минувшую ночь.