Поцелуй Фемиды

— Пора попрощаться, — сказала она, нервно дернув плечом.

— Давай свалим вместе, — заговорщицки шепнул ей на ухо Саша. — Мне тоже надоело здесь тусоваться до чертиков.

— Нет, тебе, наверное, лучше остаться… — теперь Лайза упорно избегала его взгляда. — Ты меня не понял. Я хотела совсем попрощаться. Моя миссия выполнена, и пора уезжать.

— Куда? — Саша и сам почувствовал, что вопрос прозвучал глупо…

Эпилог

Они вышли из Кремля через Троицкие ворота, спустились по лестнице в Александровский сад и прошлись пешком в сторону Манежной площади. Недалеко от шедевров Церетели нашлась свободная скамейка. Они сели и долго молчали, глядя на Кремль и могилу неизвестного солдата. Потом Саша обнял девушку, осторожно поцеловал ее в щеку, где еще оставался едва заметный шрам — след жесткого падения в кювет, и спросил дрогнувшим голосом:

— Никак не пойму, почему ты не хочешь остаться в России! Я могу устроить тебе любой контракт.

— И даже брачный? — деланно удивилась американка.

— Легко!

Лайза закрыла лицо ладонями. Как объяснить Саше, что в России ей неуютно? Здесь слишком хаотично ездят автомобили, а водители совсем не соблюдают правил. Здесь вообще никто не соблюдает правил! Даже бабушки переводят малолетних внуков через дорогу на красный свет. А бизнесменов уничтожают по очереди то бандиты, то государство!..

Саша не мог понять, плачет она или, наоборот, смеется от радости. Он силой отвел тонкие руки от лица и заглянул ей в глаза. В них было много боли, и еще больше печали.

— Если честно, то знаешь, чего я боюсь? — едва сдерживая слезы, спросила Лайза. — Я боюсь, что стану мешать тебе в твоей безумной гонке. Ведь ты никогда не сдаешься. И,рано или поздно просто вытолкнешь меня из машины — ради моего же блага.

Саша не нашелся, что ответить. Они продолжали сидеть, обнявшись, охваченные одним и тем же чувством безысходности. Ни вместе, ни поврозь…

— Давай поступим по-другому Ты поедешь со мной в Америку! — Лайза была так обрадована собственной идеей, что даже подскочила на месте. Она отстранилась от него и сказала голосом экстрасенса: — Верь мне, твое место там!

И с запалом принялась излагать свои доводы. Америка — свободная страна. В ней создан благоприятный экономический климат. Американцы любят талантливых людей и смогут по достоинству оценить его волю и деловую хватку. А имидж жертвы произвола с самого начала обеспечит ему сумасшедший успех!

— Ты же умный… — Лайза решила выложить козырной туз. — Разве ты не понял? Дело не в Ватине. Это крестовый поход чиновников против капитала. И расправа над тобой только отложена! Едем со мной! — она схватила его за плечи и снова притянула к себе.

Они целовались так долго, что на них стали оглядываться прохожие, а когда оторвались друг от друга, у обоих кружилась голова. Белов почувствовал, что сердце его разрывается, но одновременно в нем поднялась волна упрямства и сопротивления нажиму.

— Я остаюсь в России… — сказал он жестко.

— Почему? Почему? Почему? — возмущенно закричала Лайза: неужели этот романтик он не видит, что у него нет шансов!

— Все просто, — печально улыбнулся Белов, кивнув в сторону Кремля. — Во-первых, ты сама сказала, что я никогда не сдаюсь. А во-вторых, хочу стать губернатором Камчатки… — пояснил он совсем уж непонятно для Лайзы: — Там вулканы…

Лайза совсем перестала понимать Белова. Что это, чувство юмора? Или он над ней издевается? Сейчас не время для шуток! Но Саша выглядит таким серьезным…

— Зачем тебе вулкан? — недоуменно спросила она. — И потом, в Америке тоже есть вулканы… — Лассен-Пик, Рейнир, Килауэа…

— В Америке все есть, — охотно согласился Белов и добавил: — Только вулканы не те, не того калибра.

Сказал и тут же пожалел. Потому что Лайза, вне себя от ярости, вскочила с места, издала какой- то звериный рык и бросилась бежать куда глаза глядят, распугивая и сбивая с ног встречных.

Белов смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. На душе было тяжело, в голову лезли мрачные мысли. Он еще долго сидел на лавочке, глядя на высокие кремлевские стены. Говорят, что при их возведении много народу погибло, так что стоят они, будто бы, на крещеных косточках. А может, и не правда это: кто знает, как было на самом деле?