Черный треугольник

стороне - надпись: "Свеща сама о себе возгореся и

небесным светом оба полы светяще и на много дни

говоряще, воску ж не умаляющуся. Есто же та свеща и

доныне в церкви той. От нея же мнози с верою приимаху

воску онаго и от различных болезней здравие

приимаху".

Товарищ председателя Московского совета

рабоче-крестьянской милиции Л.Косачевский.

Срочное телеграфное сообщение

по литере "А"

(распоряжение Наркомпочтеля

и президиума Саратовского губернского Совдепа)

Строго конфиденциально

Товарищу председателя Московского совета

рабоче-крестьянской милиции Косачевскому

Нами произведено отождествление рипиды и

серебряной свечи на подставке в форме восьмиконечного

креста. Оба эти предмета похищены из Московской

патриаршей ризницы, чего сейчас не отрицает и сам

Бровин.

В результате учиненного гражданину Бровину

(Чуркину) вторичного допроса он сознался, что

проживает в Саратове по фальшивым документам с 1915

года, а до этого содержал в Москве лавку москательных

товаров на Хитровом рынке и в виде промысла занимался

скупкой и перепродажей краденого.

Продолжая отрицать свое участие в организации

ограбления патриаршей ризницы в Кремле, Бровин

(Чуркин) тем не менее признал, что знал заранее об

этом ограблении от братьев Прилетаевых, с коими имел

давние преступные связи, и обещал Константину

Прилетаеву укрывательство и покупку похищенного в

ризнице.

По словам Бровина (Чуркина), в последних числах

января текущего года к нему в лавку явился Константин

Прилетаев и рассказал, что они вместе с братом

"обчистили" ризницу пудов на восемь. Когда Бровин

(Чуркин) предложил Константину купить похищенное, тот

якобы ответил, что ежели Бровин продаст даже самого

себя, то и тогда он не сможет с ними расплатиться.

Отказался Константин Прилетаев и от услуг Бровина в

хранении ценностей (Бровин предлагал свезти их на

свою мукомольную мельницу в Хвалынском уезде).

Константин предложил Бровину лишь посредничество в

распродаже украденного. Бровин согласился. На

следующий день Константин Прилетаев принес Бровину

(Чуркину) в большом чемодане два ковчега византийской

работы, в которых будто бы хранились находившиеся

временно в ризнице одежды Иисуса Христа и богородицы,

змеевидную золотую рукоять с бирюзой от посоха

какого-то патриарха, три наперсных золотых креста,

рипиду, серебряную свечу на подставке в форме

восьмиконечного креста и десять золотых слитков,

общим весом восемь фунтов.

Константин Прилетаев оценил все это в пятьдесят

тысяч золотых рублей, посулив Бровину (Чуркину)

четверть выручки. В случае успешной продажи

Константин Прилетаев обещал принести еще. Ни своего

адреса в Саратове, ни места хранения украденого он не

сообщал. Дмитрия же Прилетаева Бровин после

ограбления ризницы не видел и где тот находится, не

знает.

Допрошенный показал, что все принесенные

Константином Прилетаевым вещи, кроме рипиды и

серебряной свечи, он распродал различным лицам, но

Константин Прилетаев у него больше не появлялся

(деньги, вырученные от продажи краденого, нами у

Бровина изъяты).

С помощью прибывшей сегодня в Саратов группы

сотрудников Московской уголовно-розыскной милиции

нами продолжается активный розыск братьев

Прилетаевых, а также лиц, коим Бровин (Чуркин) продал

вышепоименованные ценности.

О ходе розыска вам будет ежедневно сообщаться по

телеграфу мною и старшим Московской группы уголовной

розыскной милиции инспектором Бориным между

двенадцатью и часом ночи.

Начальник Саратовской губернской уголовно

розыскной милиции Г.Привалов

Заместителю председателя

Московского совета рабоче-крестьянской

милиции тов. Косачевскому Л.Б.

Ставлю Вас в известность, что в связи с

неисправностью телеграфных проводов (место и причины

неисправности выясняются) телеграфная связь с

Саратовом временно прервана. О ее восстановлении Вам

будет сообщено безотлагательно.

Комиссар Московского телеграфа Иваньков

Глава восьмая

Бриллиантовый погреб

I

Теперь ежедневно ровно в два часа дня в моем кабинете звонил телефон: Рычалов интересовался сообщениями из Саратова.

Что там происходит? Больше всего в жизни я не любил неопределенность. Но все, что имеет начало, имеет и свой конец.

От осторожного стука в стеклянную дверь нашего гостиничного номера проснулся первым Филимон.

- Леонид Борисович, - потряс он меня за плечо. - Курьер, Леонид Борисович...

В комнате горел непривычно яркий электрический свет. Я никак не мог себя заставить очнуться от сонной одури. Лампочки люстры то сжимались в огненную точку, то расплывались в мутное желтое пятно.

- Курьер? Какой курьер?

- Из Самоуправления Казанской железной дороги, - сказал тоненький голосок. У моей кровати стоял мальчишка в ватнике и ушастой заячьей шапке с красной ленточкой.

- До вас, - виновато сказал Артюхин. - Лично до вас.

- Срочная депеша, - отчеканил мальчишка и протянул мне узкий голубоватый конверт со старым, пережившим две революции двуглавым орлом под императорской короной.

Я сел на кровати, спустив на пол ноги. Артюхин набросил мне на плечи полушубок: в номере было холодно.

В конверте была не депеша, а написанная торопливым почерком записка комиссара Самоуправления Московско-Казанской дороги. Комиссар писал, что разговаривал по прямому проводу с начальником Рязанского отделения. Туда прибыла из Саратова специальная группа Московской уголовно-розыскной милиции. При ней - ценный груз (эти два слова были подчеркнуты), который сопровождается саратовским конвоем в составе четырех красногвардейцев. По указанию комиссара Рязанская служба движения предоставила группе и сопровождающему груз конвою (слово "груз" опять жирно подчеркнуто) инспекторский салонный пульман, который прицеплен к отходящему через десять минут на Москву курьерскому поезду. Старший группы товарищ Борин просил комиссара немедленно поставить меня в известность. Он также просил встретить выезжающую из Рязани группу...